Линн Грэхем - Трудное примирение

• Название: Трудное примирение
• Автор: Линн Грэхем
• Издательство: Радуга
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1996

Скромная, робкая девушка страстно влюблена в своего единственного, ослепительно прекрасного мужчину. А он? Любит ли он ее на самом деле? Темперамент южанина борется в нем с холодной расчетливостью преуспевающего дельца. Смогут ли они поладить? Ведь столько препон возникает на пути к взаимному пониманию. И все же, все же…

---

— Люк, что со мной было? — отрывисто спросила она. — Что у меня с головой?

— Не вздумай ее утруждать. — Его невозмутимость чудесным образом успокаивала ее. — Лэдуин советовал мне не пытаться заполнять твои провалы в памяти. Он прописал тебе отдых, покой и все, что захочешь, в пределах разумного. Возможно, тогда память сама вернется — либо сразу, либо постепенно.

— А если нет?

— Ничего страшного. Меня же ты не забыла. — В его глазах мелькнуло неподдельное торжество.

Еще не рождалась на свет женщина, которая могла бы забыть Люка Сантини. Можно безумно его любить или безумно ненавидеть, но забыть его невозможно. Ненавидеть? От этой мысли у нее даже брови полезли вверх, она понять не могла, как такое пришло ей в голову.

— Ты не хочешь отложить свадьбу? — с усилием спросила она. Это было бы самым разумным и очевидным решением. Но как раз разумного и очевидного она и боялась сильнее всего.

— А ты хочешь?

Она горячо замотала головой, не решаясь встретиться с ним глазами. Неужели она до сих пор так боится его потерять? Он предложил ей выйти за него замуж. Что еще он мог для нее сделать? Чего же ей еще надо?

Он не любит, он все-таки не любит ее по-настоящему. Если она и победила, то лишь благодаря покорности и смирению. Она ничего не требовала, не капризничала, не досаждала ему, не доставляла никаких неприятностей. Она была послушна, надежна и мечтала о детях. У нее никогда не было других любовников. Люку не так-то просто было бы ужиться с женщиной, имевшей прошлое, сходное с его собственным. А в спальне… стоило ему к ней прикоснуться, как по коже у нее пробегал огонь и, хотя она никогда ему об этом не говорила, она едва могла сдерживать охватывающий ее восторг. А самое главное, наверное, — это то, что она его любит и он позволяет ей любить себя и не требовать больше, чем он готов ей дать. Как бы там ни было, он хочет не столько жениться, сколько как бы повысить ее в звании, а это, хотя ее гордость и протестует, все-таки лучше, чем просто денежное вознаграждение.

— В ближайшие же дни мы поженимся, — небрежно бросил Люк и, взявшись за телефон, начал серию бесконечных звонков. Заметив, что она за ним наблюдает, он растянул губы в непереносимо ослепительной улыбке и, протянув руки, привлек ее к себе. — Вид у тебя счастливый, — сказал он бодро.

Лишь женщина, потерявшая голову от любви, может забыть целый год жизни и, несмотря на это, быть счастливой. Она сбросила туфли и блаженно приникла к нему, считая себя самой счастливой женщиной на свете. Если она изо всех сил постарается быть ему самой лучшей женой, то он, может быть, и в самом деле ее полюбит.

— Мы попали в пробку, — кокетливо прошептала она, теребя кончик его галстука и чувствуя себя гораздо смелее, чем когда-либо раньше. Уверенность в том, что они скоро поженятся, изменила ее обычную сдержанность.

Люк вдруг напрягся и замер на полуслове. Опершись рукой на его бедро, Кэтрин склонилась над ним и принялась развязывать ему галстук — как она надеялась, в самой соблазнительной манере.

— Кэтрин… что ты делаешь?

Люк был прямо-таки невероятно непонятлив. Взглянув ему в глаза, где застыло изумление, она покраснела и, опустив голову, принялась за пуговицы на рубашке. Она поняла причину его осторожности и прятала озорную улыбку. Она раздевала Люка в первый раз. И в первый раз она была инициатором любовной игры. Ласковые пальчики пробежали по золотистой коже, покрытой завитками черных волос. Он с шумом вдохнул, мышцы у него напряглись, и это придало ей уверенности.

До чего же приятно было просто прикасаться к нему. Как странно, подумалось ей, разум твердит, что такого быть не может, а чувство говорит, что она по нему буквально изголодалась. Когда она, страстно прильнув губами к его вздрагивающему телу и все более отдаваясь охватившему чувству, осыпала его поцелуями — от загорелой шеи до напрягшихся мышц живота, — он дернулся и уронил телефон.

— Кэтрин… — пробормотал он, тая от удовольствия.

Она погладила его бедро. Едва она к нему прикоснулась, он застонал, и ее охватило ощущение поразительной власти над ним. Его била дрожь, голова запрокинулась, мышцы напряглись. «Оказывается, это очень легко», — подумала она, наслаждаясь тем, как он отзывается на ее прикосновения.

— Кэтрин, так нельзя. — Он дышал так быстро и громко, что слова прозвучали невнятно.

— Но мне приятно, — отозвалась она, слегка удивляясь себе, но говоря чистую правду.

— Per amor di.Dio, где моя совесть? — выдохнул он.

— Какая еще совесть? — прошептала она, растворяясь в море сладострастия, и принялась расстегивать молнию.

— Cristo, да это же сущий ад! — Совершенно ошарашив ее, Люк резко вырвался из ее объятий. — Так нельзя. Мы уже у самого аэропорта! — невнятно пробормотал он.

— Мы же в пробке. — Большей обиды, большего унижения Кэтрин в жизни не испытывала. Она смотрела на него как раненое животное.

Он выругался и вдруг, резко прижав к себе, впился ей в губы жадным поцелуем, от которого у нее перехватило дыхание, и страстно захотелось большего. Заныл каждый нерв ее тела. Она ощущала каждый его мускул. Его запах, его вкус, будто сильнейший наркотик, сводили ее с ума.

Оторвавшись от ее губ, он зарылся лицом в ее растрепавшиеся волосы. Как мучительно было расстаться с его губами… Его сердце стучало у самой ее груди. Она буквально ощущала, как он борется с собой. Он испустил долгий, мучительный вздох.

— Ты еще слишком слаба, Кэтрин. Тебе надо отдохнуть, — напомнил он ей почти грубо. — Будь милосердна. Не мучай меня.

— Я не больна. Я прекрасно себя чувствую. Она умолчала о странной вибрации в основании черепа.

Он поглядел на нее недоверчиво и усадил на прежнее место.

— Ты так говоришь, потому что думаешь, что именно это я хочу услышать. Как ты можешь чувствовать себя прекрасно? Ты должна чувствовать себя паршиво, и очень прошу запомнить, что в следующий раз я хочу услышать именно «паршиво»! Тебе ясно?

— Яснее некуда. — Она пригнула голову, чтобы скрыть внезапно охвативший ее приступ веселости. Что ее насмешило? Что, черт побери, ее насмешило? Ее тело билось в истерике из-за воздержания, к которому он приговорил их обоих. Это было не смешно, совсем не смешно, но и на смертном одре она будет помнить растерянное выражение на его смуглом лице, когда она, а не он, проявила инициативу.

Она изумила Люка, действительно изумила. Кто бы мог подумать, что она на такое способна? Она почувствовала себя сладострастной, сексуальной… а его реакция заставила ее ощутить себя еще и самой соблазнительной женщиной на свете. И разве это не удивительно мило со стороны такого эгоцентрика, как Люк, — ради ее блага принять на себя обет целомудрия?

Раньше, подумалось ей, Люк воспринял бы ее заигрывания как положено и без долгих размышлений удовлетворил бы свои естественные потребности. То, что он все-таки о чем-то подумал, означает, что его внимание к ней несказанно возросло. Эта бескорыстная забота — уже почти половина любви, ведь так? В блаженнейшем настроении Кэтрин слушала, как он дает жесткие инструкции какому-то несчастному и, уж без сомнения, запуганному человеку на другом конце провода. Ей хотелось улыбнуться, она знала причину его дурного расположения духа.

Они подлетели к аэропорту, где кишмя кишела толпа — охранники принялись рьяно отгонять журналистов и фотографов, которых Люк терпеть не мог. Он свирепо охранял свою частную жизнь от постороннего взгляда, к разочарованию многих газет.

— Кто эта блондинка, мистер Сантини? — хрипло крикнул кто-то.

Люк тотчас же круто развернулся, его рука стальным объятием обхватила Кэтрин.

— Будущая миссис Сантини, — ответил он, повергнув в изумление всех, включая и саму Кэтрин.

На секунду повисла тишина, а затем посыпался град вопросов, засверкали вспышки фотоаппаратов. Люк отнесся к нуждам прессы с несвойственной ему благосклонностью.

Это случилось уже на летном поле, по пути к самолету. Из глубины ее сознания выползло что-то темное и ужасное. Она до того испугалась, что окаменела на месте. Она увидела старую, седую женщину, ее доброе лицо было искажено отчаянием. «Ни в коем случае не делай этого, ни в коем случае!» — умоляла она. И тут видение пропало, а Кэтрин — бледная, дрожащая, обессиленная — осталась перед самолетом, на котором и сфокусировался этот иррациональный страх.

— Я не полечу! — с трудом выдавила она.

— Кэтрин, — бросил на нее недовольный взгляд Люк.

— Не могу… не могу! Не знаю почему, но не могу! — В панике она пыталась броситься назад.

Люк шагнул к ней, обхватил сильной рукой за талию и поднял на руки. Она отбивалась изо всех сил.

— Я не полечу!

— Это больше от тебя не зависит. — Люк держал ее крепко — не вырвешься. — Я тебя похищаю. Представь, что ты тайно бежишь с возлюбленным. Добрый день, капитан Эдгар. Не обращайте внимания на мою невесту. Она слегка побаивается всего, что летает без перьев.