Константин Мартынов - «Ныне и присно»

• Название: «Ныне и присно»
• Автор: Константин Мартынов
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

Книга о прошлом и настоящем.

О холодном Севере и о горячих сердцах северян.

---

На всякий случай Сергей потер глаза — мало ли что привидится после целого дня изматывающего бега, — огоньки не исчезли.

— Федор, уходи! Я их вижу! — вполголоса крикнул Сергей. Букин кивнул и пошел к опушке, заметая следы срубленной еловой лапой. Услужливая поземка бежала за ним по пятам, неутомимо выравнивая малейшие огрехи.

Лопарь не ошибся. Отряд втянулся на поляну. Медленно, из последних сил, как смертельно раненый зверь. Ватажники шли сгорбившись, некоторые опирались на борта саней, упряжные олени походили на обросшие клочковатой шерстью скелеты.

Лишь один человек не выказывал ни малейших признаков усталости, широкий упругий шаг то выносил его в голову отряда, чтобы указать путь, то уводил назад — туда, где свирепствовали подгонявшие монахов надсмотрщики.

Голос по-прежнему звенел яростной сталью, а мышцы бугрились нерастраченной мощью. Для него не существовало ничего, кроме неутолимой жажды мести. Кровная месть—verikosto согревала и кормила, изгоняла из тела усталость, заменяла сон.

Пекка Юхо Весайнен возвращался из набега.

«Выпендриваешься? Давай, давай… пока время есть.»

Словно услышав полную ненависти мысль, Весайнен резко повернулся. Зло прищуренные глаза вперлись в укрывшую Сергея сосну, висевший за спиной финна арбалет прыгнул в руку…

Сергей зажмурился, прижался к стволу.

«Нет здесь никого, слышишь? Снег, сосны и камни… даже лемминги разбежались…»

Шабанов уже сам себе казался наплывом на сосновой коре. Наконец взгляд каянца потерял сосредоточенность, арбалет вернулся на место.

«Ф-фу. Ну и чутье у гада! Да и я хорош — о Вылле думать надо, не о Весайнене…»

Лагерь ватажники ставили отработанно — вытаптывается снег, втыкаются привезенные с собой шесты, обтягиваются сшитыми оленьими шкурами. Даже не отработанно — с пеленок приучено, с молоком материнским всосано: завяжи глаза, лиши разума — ничего не изменится.

И опять лопарь оказался прав — куваксы вырастали рядом с приютившей Шабанова сосной, внутри кольца будущего оцепления. Что Пекка удвоенные посты выставит, в том Шабанов ничуть не сомневался — слишком дорого Весайнену дался поход. Не добычу в монастыре взятую Пекка на кон поставил — славу победителя «русского медведя».

Что добыча? Половина ватаги пеккиной в русских землях на корм воронам осталась, лучшие бойцы, отборные. Не будет их, не будет и Пекки.

Получаса не прошло, как из реппеней закурились дымки. Лежавшие на санях раненые — кто сам, кто с помощью приятелей, — перебирались в согретые куваксы.

Когда все раненые оказались в тепле, к стоящим наособицу саням подошел доселе державшийся в стороне Весайнен.

Ворох задубевших на морозе шкур отлетел в сторону, открыв взгляду Шабанову скорченную полуодетую фигурку… «Вылле!» Сергей неимоверным усилием заставил себя остаться на месте, не спрыгнуть вниз, не сцепиться с небрежно подхватившим девушку насильником… Пекка что-то буркнул слов не разобрать, однако в интонации звучало неприкрытое злорадство.

«Почему не сбежала, спрашивает, — догадался Шабанов. Сам же теплую одежду отнял, под шкурами прятаться вынудил!»

Полог куваксы пропустил пленницу, следом протиснулся Весайнен. До слуха Сергея донесся жалобный девичий вскрик…

«Не слушать… не слышать… ждать…» Из прокушенной щеки сочилась кровь, наполняла рот… Шабанов не замечал. «Ждать… ждать…»

Дымки очагов запахли жареной олениной. Оставленным сторожить полон мясо носили прямо на пост, монахов кормить не стали.

«Рано… рано еще… Пусть стража уснет… Уснут ли? Должны… После такого марша да на пост? Как иначе?»

Время застыло. Шабанов заставил себя расслабиться, мысленно перенесся на неделю вперед…

«…сначала придем в Колу… Заборщиков баньку истопит, Федор, хитро прищурившись, достанет припрятанную баклажку знаменитого «варькиного» пойла… Воевода Загрязской начнет выспрашивать подробности, изумленно и недоверчиво качать головой… а Заборщиков стукнет кулаком по столу и гаркнет, мол, если Шабанов говорит, значит так оно и было. День-два в Коле, и — на тройке с бубенцами! — домой, в Умбу…»

В плавное течение мыслей начали вплетаться образы: бегущие по тундре олени, смеющаяся Вылле, вот-вот из-за поворота покажутся знакомые с детства места… родной дом… настоящий, рубленый из вековых елей, в полтора десятка венцов высотой. Дом. Не какая-то пятиэтажка с ревматическим лифтом. Да и была ли она — пятиэтажка? Может просто мара? Глупый сон? Как и растянувшийся вдоль залива освещенный неоном и пропитанный бензиновой вонью город? Реальность здесь — настоящая, неподдельная…

Именно эта неподдельная реальность вырвала из дремы. Яростными криками ищущих врага каянцев, предсмертными воплями, мельканием факелов, бестолковой, панической суетой — Букин решил, что пришло время боя.

* * *

«Все… неча боле ждать-то… кто уснул, тот уснул, кто нет — тому первая стрела! — кривая усмешка скользнула по замерзшим губам Федора. — Вот она, Смерть, за спиной стоит, в затылок мертвечиной дышит… думает, забирать лопаря, или погодить малехо… ничо, подождет — недосуг помирать. Шибко дел много…»

Букин вскочил на ноги, одним движением набросил на лук тетиву. Два удара сердца, и стрела с жужжанием понеслась к обернувшемуся ватажнику, граненый наконечник нащупал просвет в плотных чешуйчатых латах. Ватажник, царапая грудь костенеющими пальцами, упал на колени. Второй, рванувшийся к Букину, споткнулся об упавшего, прокатился по утоптанному снегу. Кольчужная бармица зацепилась за куст, сорвала с головы шлем. Блеклые, как пересохшая солома, волосы рассыпались по плечам. Подняться ватажник не успел, зато успел разглядеть летящую смерть — пущенная Букиным стрела вонзилась в круглый от ужаса глаз.

* * *

«Беги же! Беги!» — хотелось закричать Шабанову. Он даже открыл рот… но сдержался — единственный крик, и неминуемая гибель отчаюги—лопаря окажется напрасной.

Букин, словно нарочно, подошел еще ближе к границе освещенной кострами поляны. Еще выстрел — каянец схватился за пах, заверещал по-заячьи. Кровь хлестала из разорванных артерий, пятнала снег…

Теперь лопаря заметили все. Лагерь пришел в движение. Тщетно выскочивший из куваксы Весайнен пытался навести порядок — не забывшие разгрома под Колой, потерявшие десяток соратников при отступлении бойцы хотели расквитаться с преследователем. Любой ценой.

Букин выстрелил в последний раз — о попадании свидетельствовал предсмертный вопль. Лопарь развернулся и помчался под гору, лихо виляя меж деревьями.

— Ну, теперь мой черед, — Сергей выдохнул, оттолкнувшись от ветви, обрушился вниз.

Краткий миг полета…

Шабанов не успел выпрямиться, как из-за куваксы вылетел ошалело размахивающий мечом каянец.

«Тебя не хватало!» Сергей поднырнул под клинок, ударил… Нож легко прорезал подбитую мехом куртку, вошел в подвздошье. Из горла каянца вырвался булькающий хрип, меч, звякнув о кольчугу, упал под ноги… Каянец опрокинулся на спину, забился в агонии… Сергей брезгиво перешагнул через умирающего, откинув полог, заглянул в куваксу.

Внутри оказалось дымно, душно и темно.

— Вылле! — позвал Шабанов, щурясь от едкого дыма. — Не бойся, это я, Тимша!

У дальней стены раздался сдавленный стон, кто-то забился, словно пытаясь избавиться от пут. Сергей подался вперед… и ошарашенно замер.

«Кто это?» Он растерянно смотрел на всклокоченное существо с одутловатым покрытым синяками лицом. — «Где Вылле?»

Рот существа раздирал грязный тряпичный ком, из-под которого доносилось услышанное Сергеем мычание. Шабанов осторожно вынул кляп… Пронзительный крик заставил вздрогнуть.

— Не надо! — крик резанул бритвенно отточенным кинжалом — по нервам, по живому, достал до сердца. — Не трогай меня! Ну пожалуйста! Не трогай!

— Вылле? — неверяще переспросил Сергей и потянулся к девушке — погладить, успокоить…

— Вылле, это же я! Тимша!

Лопарка захрипела, забилась в судорогах, глаза закатились, в свете тлеющих головешек жутко сверкнули белки. «Уносить надо, — понял Шабанов. — Сама она шагу сделать не сможет… а как нести, если ее падучая бьет?»

И все же рассуждать некогда — в любую секунду могли заскочить привлеченные криками ватажники.

— Прости, — пробормотал Сергей…

Кулак тяжело обрушился на девичий затылок.

Голова девушки безвольно мотнулась, тело обмякло. «Уходим…» Шабанов взвалил на плечо бесчувственную лопарку. «Уходим, Вылле. Уходим!» Слепо ткнувшись плечом в полог, он вывалился из куваксы.

«К речке… и вниз по течению, до падуна… а там Федор, он поможет…» Сергей было метнулся в спасительную темноту, но вид скованных монахов заставил остановиться.

«Как же… Кто их-то спасет? Нельзя бросать — потом хоть в петлю лезь, все равно вина сгложет!»