Михаил Касьянов - Без Путина. Политические диалоги с Евгением Киселевым

• Название: Без Путина. Политические диалоги с Евгением Киселевым
• Автор: Михаил Касьянов
• Издательство: Новая газета
• Жанр: Публицистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-91147-003-6

На страницах этой книги-диалога Михаил Касьянов и Евгений Киселев вспоминают о советских годах своей жизни, размышляют об узловых вехах новейшей российской истории — о выборах 1996 года, о дефолте, о судьбе независимого телевидения, о «деле ЮКОСа». Они пытаются найти ответ на извечный вопрос: могли ли события в стране развиваться по другой траектории?

Эта книга — разговор двух активных участников политической жизни последнего десятилетия, одна из первых попыток объяснить и осмыслить причины резких перемен в нашей стране. Эта книга — не столько о прошлом, сколько о сегодняшнем дне России и ее будущем.

---

Я мучился больше месяца, не желая признаваться самому себе в своей близорукости. И наконец принял решение, что мириться с таким поворотом в жизни страны не могу, прекращаю всякое взаимодействие с властью.

Я встретился с Владимиром Путиным в его загородной резиденции и высказал ему свое мнение по поводу этих его политических инициатив. Я сказал, что в изменившейся обстановке не хочу больше заниматься темой создания нового банка и ухожу в частный бизнес. Он в ответ поинтересовался, чем именно я буду заниматься? Я пояснил, что собираюсь организовать небольшую консалтинговую фирму.

И как на все это среагировал Путин? Что сказал на прощание?

«Если у вас будут проблемы с налоговой службой, пожалуйста, обращайтесь». И добавил: «Но только лично ко мне».

Это была ваша последняя встреча?

Нет, была еще одна. После этого разговора я считал себя свободным от каких-либо обязательств, начал активно работать с российскими и иностранными инвесторами, готовить консалтинговые контракты для своей создаваемой фирмы. В начале декабря поехал в Нью-Йорк и Лондон, встретился с инвесторами, среди них нашел три-четыре компании, потенциально заинтересованные в консалтинговых услугах. Я также выступил с докладом о ситуации в России в американском Совете по внешней политике. Я прочитал лекцию студентам в Колумбийском университете в Нью-Йорке, на обратном пути выступил в Лондоне перед британскими политиками и бизнесменами в Королевском институте международных отношений (Chatham House).

Я уже завершал запланированные встречи и собирался в Москву, как вдруг мне звонит Путин: «Вы где? Нужно срочно увидеться». Я, разумеется, тут же согласился, но извинился, что срочно не смогу, а приду сразу после возвращения, через два дня. Тогда и состоялась наша последняя встреча.

Путин предложил снова вернуться к идее объединенного международного банка. Я сказал, что считаю эту тему полностью закрытой после нашей предыдущей встречи в ноябре и что я уже начал собственный консалтинговый бизнес. Путин не стал меня уговаривать и заявил: знайте, если начнете заниматься оппозиционной деятельностью, я все равно вас пережму. И добавил, что в 1999 году, когда я был министром финансов, по Москве ходили слухи про «Мишу — два процента».

Я отреагировал: «Вы же прекрасно знаете, что это полная чушь». На что Путин сказал: «В народе говорят, что дыма без огня не бывает. Так что имейте это в виду»

Вот что мне сейчас пришло в голову. Не исключено, что в свое время публикация тех обидных для вас слухов парадоксальным образом сыграла в вашу пользу, когда Путин принимал решение, кому предложить портфель премьер-министра. По моим наблюдениям, у многих высокопоставленных руководителей, особенно у тех, кто раньше работал в спецслужбах, часто такой принцип работы с кадрами: лучший из кандидатов — тот, на кого есть какой-нибудь компромат. Такой человек, как говорится, не будет «подпрыгивать», управлять им легче.

Откровенно, мне было очень неприятно слышать эти угрозы от человека, с которым мы еще совсем недавно вместе, плечом к плечу и во многом успешно, управляли государством. Ситуация в стране продолжала усугубляться. «Дело ЮКОСа» набирало обороты: главные добывающие активы компании были проданы никому не известной фирме «Байкалфинансгруп», зарегистрированной в Твери.

Не скажите. Вот Путин знал, кому она принадлежит. Помните его заявление, с которым он выступил вскоре после скандального аукциона по продаже «Юганскнефтегаза» — самого главного нефтедобывающего актива ЮКОСА? Цитирую: «Как известно, акционерами этой компании являются исключительно физические лица, но это лица, которые многие годы занимаются бизнесом в сфере энергетики. Они, насколько я информирован, намерены выстраивать какие-то отношения с другими энергетическими компаниями России, которые имеют интерес к этому активу».

Президент как в воду глядел: не прошло и месяца, как «Байкалфинансгруп» была куплена на корню вместе с новоприобретенным «Юганскнефтегазом» компанией «Роснефть» Той самой «Роснефтью», которую Ходорковский открыто обвинил в коррупции в начале 2003 года и которой в последующие годы достались также почти все другие активы ЮКОСа. Мне стало ясно, что помимо политической составляющей в «деле ЮКОСа» теперь однозначно присутствует и экономическая.

Вы были не одиноки. Большинству внимательных наблюдателей все стало окончательно ясно, когда в интервью испанским средствам массовой информации в феврале 2005 года Путин вдруг совсем разоткровенничался. Президент дал понять, что «Байкалфинансгруп» была лишь фирмой-прокладкой, через которую «Роснефть» купила «Юганскнефтегаз» чтобы обезопасить себя от возможных обвинений в скупке краденого.

После всех этих событий сентября — декабря 2004 года у меня не осталось никаких иллюзий в отношении происходящего в стране, преднамеренности и последовательности действий президента. Я окончательно понял, что Владимир Путин — это не переосмысливший жизненные ценности советский чиновник, ставший демократом и рыночником, как я по наивности считал, а настоящий циничный гэбэшник, проводящий спецоперацию по удержанию власти и перераспределению собственности. В декабре Дума и Совфед «мухой» одобрили все путинские постбесланские инициативы. Страна стала другой, вектор движения России изменился коренным образом. Неприемлемым для меня образом. И я решил с этим бороться.

В оппозиции

Каково это — быть в оппозиции? Это, по-моему, сродни жизни в эмиграции. Как любит повторять один мой старый знакомый, испытавший это на собственной шкуре, — не надо путать туризм с эмиграцией. Одно дело, когда приехал куда-нибудь в Европу или Америку погулять, поглазеть на тамошние достопримечательности, и совсем другое — когда ты там живешь, работаешь. Вокруг чужая страна, чужой язык, чужие законы, традиции, обычаи. Ты здесь чужак, и порой тебе невыносимо одиноко.

Вот так же несладко приходится и русскому политику, который вчера был при власти, а потом вдруг оказался на улице. Ему одиноко вдвойне. Он чужой для власти, которая выпихнула его за порог. Но и для оппозиции он тоже чужой. Потому что Россия — не Запад, где периодическая ротация правящей элиты — норма политической жизни. Сегодня ты министр в правительстве, завтра — на той же должности в теневом кабинете оппозиции или работаешь в бизнесе, а послезавтра — опять во власти.

У нас же оппозиция выше того, чтобы бороться за власть. Быть в оппозиции — это миссия. Русская либеральная оппозиция — каста. Каста интеллектуалов, диссидентов, критиков, правозащитников. Чужим доступа нет. Особенно если ты высокопоставленный чиновник, номенклатурщик, отставленный от должности.

Еще хуже, если ты к тому же человек успешный, обеспеченный! Стоит такому человеку заняться оппозиционной деятельностью или просто начать публично критиковать власть, как тут же следует окрик «истинных оппозиционеров»: «Как ты, такой-сякой, осмеливаешься рот разевать?! Ты на какой машине ездишь?! А зарплата у тебя какая?! А живешь ты где?! То-то же. Сиди и молчи».

Я не преувеличиваю. В свое время, весной 2001 года, когда бушевали страсти вокруг захвата прежнего НТВ «Газпромом», мой знакомый, посол одной из стран «Семерки» в Москве, рассказал, не скрывая своего изумления, следующий эпизод. На встрече с одним весьма уважаемым журналистом либеральных, демократических взглядов дипломат стал интересоваться, означает ли происходящее с НТВ поворот во внутренней политике нового президента России, новый курс по отношению к средствам массовой информации? Неожиданно мой коллега-журналист с крайним раздражением заявил: я поверю в то, что свобода прессы под угрозой и пойду защищать НТВ, когда Киселев продаст свой «Мерседес», свои роскошные костюмы и галстуки. Я, честно сказать, потерял дар речи.

Всегда с улыбкой вспоминаю эту историю, когда случайно встречаю на какой-нибудь тусовке того «доброжелателя» Теперь он большой журналистский начальник, подчеркнуто лояльный власти, ездит на роскошном лимузине, обожает костюмы и галстуки «Бриони».

Порой с досадой думаю: почему наши записные оппозиционеры отказывают благополучным людям, которым в личной жизни, в карьере сопутствовала удача, в праве разделять те же взгляды и убеждения? Почему подозревают их в неискренности?

Вроде бы в российской истории наиболее авторитетными оппонентами власти были отнюдь не голодранцы. 14 декабря 1825 года на Сенатскую площадь вышел цвет российского дворянства. Герцен, звонивший в «Колокол» из Лондона, был отнюдь не бедным человеком. Лев Толстой, правда, под конец жизни ходил в крестьянской одежде, лаптях и даже был окрещен «зеркалом русской революции», но помещиком и графом от этого быть не перестал. Можно вспомнить еще и лидера анархистов князя Петра Кропоткина, многочисленных купцов и фабрикантов начала XX века: Морозова, Шмита, Терещенко, братьев Рябушинских и других, тайно и явно финансировавших оппозицию, включая большевиков. Другое дело, чем для них это в итоге обернулось.