Мирослав Йованович - Сербия о себе. Сборник

• Название: Сербия о себе. Сборник
• Автор: Мирослав Йованович
• Жанр: Политика

Интерес к Сербии упал почти до нуля. Напрасно. Детальный ретроспективный анализ югославской драмы представляет не только исторический интерес. Сборник статей сербских политологов и экономистов, анализ поражения, его причин и шансов на выход из тупика, может оказаться чрезвычайно актуальным едва ли не в любую минуту. Книга - предостережение, и только от ее читателей зависит, смогут ли они вынести урок из опыта старых знакомых.

---

Но эти диалоги были безуспешными по двум причинам. Во-первых, переговорщики не являлись представителями исполнительной власти. В основном это были члены оппозиционных партий или неправительственных правозащитных организаций. Во-вторых, общие договоренности, достигнутые на этих встречах, не имели никакого политического эффекта, так как не были приведены в действие. Наконец, по прошествии времени стало очевидно, что даже умеренные, либеральные политики или активисты неправительственных организаций, представители сербской и албанской стороны, встречались для того, чтобы сообщить друг другу, «в духе толерантности», о крайних, в сущности непримиримых национально-политических позициях обеих сторон (Д, 1997: 140–144). Стало очевидно, что такой сербско-албанский диалог не может трансформироваться в политическую акцию по решению межэтнического конфликта.

Параллельно официальные власти, со своей стороны, начали диалог, у которого, конечно, было больше перспектив помочь решению косовской проблемы. Федеральное правительство во главе с премьер-министром Миланом Паничем открыто выразило желание начать диалог с представителями косовских албанцев. Правительство СР Югославии 10 сентября 1992 г. приняло «Проект мер по решению проблем в области просвещения и культуры албанского меньшинства». Программа состояла из 14 пунктов с конкретными обязанностями и сроками выполнения и была направлена компетентным органам Республики Сербии и политическим партиям косовских албанцев. Вскоре, 12–14 октября 1992 г., в Приштине состоялись переговоры по проблемам образования на албанском языке, в которых участвовали представители правительства СРЮ, косовских албанцев и члены специальной группы Женевской конференции по Косову. На переговорах присутствовали и представители миссии КЕБС в Югославии. Федеральный премьер-министр Милан Панич встретился с лидером косовских албанцев Ибрахимом Руговой. Была достигнута договоренность о формировании совместных рабочих групп, которые занимались бы вопросами законодательства, образования и информации на албанском языке. Однако после смены Милана Панича осуществление этого проекта было прекращено сербскими властями.

Сам сербский режим, по крайней мере дважды, выражал желание активно включиться в сербско-албанский диалог. Первый раз – в июне 1995 г., когда представитель правящей партии (Социалистической партии Сербии) участвовал в съезде сербских и албанских политических представителей[131] . Однако два года спустя СПС не приняла участия в похожем съезде, который в апреле 1997 г. состоялся в Нью-Йорке и был организован и профинансирован все тем же фондом Carnegie Corporation. Тогда организаторам удалось собрать видных политических представителей как сербской оппозиции, так и косовских албанцев[132] . Отсутствие делегации СПС, однако, не означало прекращения диалога между СПС и косовскими албанцами. Наоборот, в сентябре 1996 г. отечественная и мировая общественность была удивлена промелькнувшим в СМИ сообщением, о том, что в Белграде встретились президент Милошевич и Ругова и подписали соглашение об образовании в Косове. Однако вскоре выяснилось, что подписание этого соглашения было частью предвыборной кампании перед ноябрьскими федеральными выборами. Положения соглашения так и не были осуществлены на практике.

С точки зрения управления кризисом в Косове важно выделить новый фактор, оказавшийся важным и полезным в процессе развития сербско-албанского диалога. Речь идет о роли посредников и координаторов.

Общественность впервые тогда узнала, что в сербско-албанских переговорах по соглашению об образовании участвовала и третья сторона – католическая неправительственная организация Sancta Egidio[133] . Обе стороны, и сербская, и албанская, вынуждены были признать, что для решения косовской проблемы им необходим Третий, Посредник. Таким образом косвенно был дан «зеленый свет» для более активного включения ряда международных и (не)правительственных организаций в решение проблемы Косова.

Впрочем, кризис в Косове уже несколько лет был на повестке дня КЕБС/ОБСЕ. В сентябре 1992 г. на территории Косова начала работать постоянная наблюдательская миссия КЕБС (Лутовац, 1995: 147–178). Однако сербские власти, учитывая накопленный негативный опыт посредничества международного сообщества в хорватском и боснийском конфликтах, испытывали недоверие к международным организациям и их добрым намерениям в урегулировании кризиса в Косове. В целях защиты своих интересов югославские власти превентивно применили ограничительные административно-дипломатические меры, отказав в согласии на присутствие миссии наблюдателей КЕБС на территории СРЮ. Это, конечно, было ошибкой, учитывая то, что в гипотетических отчетах наблюдателей о ситуации в Косове намного раньше могло бы быть высказано предостережение сербской и мировой общественности насчет создания в Косове нелегальной паравоенной организации – Освободительной армии Косова (ОАК[134] ).

Обострение конфликта в конце 1990-х годов

Понимая, что стратегия «мирного сопротивления» Ганди не приносит желаемых политических результатов, косовские албанцы становились все нетерпимее и наконец приняли решение вновь прибегнуть к силовым методам. Во второй половине 90-х гг. в их среде слабели позиции умеренных политиков и стремительно укреплялись позиции экстремистов, группировавшихся вокруг ОАК. При этом важно отметить, что ОАК не была новой нелегальной организацией. Ее сторонники набирались из рядов местных нелегальных организаций и заграничных организаций албанской эмиграции, которые уже десятилетиями существовали в Косове[135] и в странах Запада[136] . Основную часть ОАК составляли молодые албанцы, всегда готовые откликнуться на традиционный зов вооруженного мятежа[137] . Также в ОАК входили и албанцы-возвращенцы, которым ряд западных стран в массовом порядке отказал в приеме и праве на политическое убежище[138] . Во второй половине 90-х гг. на всей территории Косова члены ОАК стали совершать вооруженные и террористические нападения на полицейские посты, покушались на сербских полицейских, политиков и чиновников, не щадя при этом и своих соотечественников, сотрудничавших с сербскими властями. Эта деятельность достигла пика активности в 1998 г.[139]

Конечно, с позиций сербского государства и правового порядка ОАК не могла быть квалифицирована иначе чем антигосударственная террористическая организация. Впрочем, с таким определением согласился и бывший посол США в СФРЮ Уоррен Циммерман, который характеризовал ОАК как организацию «в классическом смысле не менее террористическую, чем Хамас или ИРА» (Zimmermann, 1998: 7). Основная разница состояла в том, что ОАК не вела «городскую партизанскую войну», как ИРА, а выбрала латиноамериканскую модель партизанской войны. Для своих главных опорных пунктов члены ОАК выбирали этнически чистые албанские деревни. Акции ОАК не оставили сербскому режиму возможности выбора. В Косово и Метохию были посланы специальные полицейские отряды (правда, похожие на военные) с целью уничтожения главных опорных пунктов ОАК. В этих антитеррористических операциях часто погибали и гражданские лица, укрыватели членов ОАК[140] . Так замкнулся заколдованный круг насилия, при этом самую высокую цену платили невиновные.

Более того, массовые жертвы среди членов ОАК и албанских мирных жителей являлись следствием сугубо рационального расчета. Будучи крайними националистами, вожди косовских албанцев оправдывали наличие массовых жертв достижением единственно важной цели – «независимого Косова» и создания «Великой Албании». Для осуществления этой цели никакая жертва не могла быть слишком большой, даже десятки тысяч жизней косовских албанцев. По свидетельству Маличи, в расчетах некоторых албанских лидеров уже в начале 90-х гг. рациональной считалась потеря от 50 000 до 100 000 албанцев (Малићи, 1994: 221–222). Косовские албанцы должны были путем применения оружия спровоцировать массовое отмщение со стороны сербского режима, а затем в качестве более слабой стороны в конфликте получить поддержку влиятельных международных сил.

В глазах мировой общественности косовский кризис представлял собой опасность по двум причинам. Во-первых, албано-сербское столкновение обладало так называемым потенциалом «перехода» (spill-over potential) на соседние территории – прежде всего в Черногорию, Македонию, Албанию и Грецию, учитывая высокую степень концентрации албанского меньшинства в этих государствах. Во-вторых, албано-сербское столкновение в Косове могло привести к усилению этнических конфликтов на всей территории Балкан (Miall, 1992: 34). Так, после начала открытого вооруженного столкновения между ОАК и сербскими силами безопасности весной 1998 г. Косово стало самым серьезным кризисным очагом в Европе.

Мировое сообщество, учитывая опыт гражданско-этнической войны в Хорватии, Боснии и Герцеговине, с готовностью предложило себя конфликтующим сторонам в качестве посредника и арбитра. Правда, сербы сначала, в апреле 1998 г., на референдуме решительно ответили «нет» (94,73% всех проголосовавших) иностранным посредникам. Но по мере эскалации вооруженного конфликта стало очевидно, что сербскому режиму, как, впрочем, и албанскому политическому руководству во главе с Руговой, все сложнее удерживать ситуацию под политическим контролем. В разгар вооруженных столкновений в Косове был подготовлен и подписан целый ряд документов, которые представляли собой предварительные политические соглашения для конечного решения вопроса о статусе Косова.