Карл Маркс - Собрание сочинений, том 19

• Название: Собрание сочинений, том 19
• Автор: Карл Маркс
• Жанр: Философия

Девятнадцатый том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса содержит произведения, написанные с марта 1875 по май 1883 года.

---

Но Вар просчитался. Германцы не были сирийцами. Своей насильно навязываемой римской цивилизацией он произвел впечатление на них только в одном отношении. Он лишь показал соседним племенам, состоявшим в вынужденном союзе с Римом, какое невыносимое иго угрожало им, и вызвал среди них своими насилиями такое единство, которого они до тех пор никогда не могли добиться.

Вар стоял с тремя легионами в Германии, Аспрен с двумя другими — на Нижнем Рейне, всего в пяти-шести переходах от центрального пункта позиции — Алезии. Против такой силы мог быть успешным только внезапный и решительный удар, нанесенный после длительной и тщательной подготовки. Путь заговора был, таким образом, предопределен. Организовать его взял на себя Арминий.

Арминий, происходивший из родовой знати племени херусков, сын Сегимера, бывшего, по-видимому, предводителем дружины в своем племени, провел свою раннюю молодость на римской военной службе, хорошо знал язык и нравы римлян и был частым и желанным гостем в римской главной квартире; его верность, казалось, была вне всяких подозрений. Еще накануне нападения Вар полагался на него, как на каменную стену. Веллей называет его «юношей благородного происхождения, храбрым, сметливым — не в пример другим варварам, юношей, лицо и глаза которого светились внутренним огнем; который был нашим постоянным спутником во время прежних походов» (т. е. против германцев) «и вместе с правом римского гражданства имел также и звание римского всадника».

Но этого мало: Арминий был крупным политическим деятелем и выдающимся полководцем. Решив положить конец господству римлян на правом берегу Рейна, он без колебаний воспользовался и всеми необходимыми для этого средствами. Надо было привлечь на свою сторону по крайней мере большую часть военной знати херусков, которая находилась уже под весьма сильным влиянием римлян, и втянуть в заговор хаттов и хавков и особенно бруктеров и сигамбров, находившихся под непосредственным римским игом. На все это требовалось время, хотя почва и была подготовлена вымогательствами Вара; и на это время нужно было усыпить бдительность Вара. Для этой цели воспользовались его страстью к судопроизводству и форменным образом дурачили его.

«Германцы», — рассказывает Веллей, — «при всей своей дикости — настоящие продувные бестии и словно созданы для лжи; кто сам не испытал этого, едва ли поверит; они разыгрывали перед ним бесконечные выдуманные тяжбы: то подавали жалобы друг на друга без всякого основания, то благодарили его за то, что он все рассудил с римской справедливостью, что их дикость уже начинает уменьшаться под влиянием новых, ранее им неизвестных дисциплины и порядка, и то, что раньше обычно решалось оружием, теперь разбирается согласно праву и справедливости. Таким образом, они до того вскружили ему голову, что он стал совершенно беззаботным и ему начинало казаться, что он городской претор, который творит суд на форуме, а не командующий римскими войсками в центре Германии»[307].

Так прошло лето девятого года. Чтобы еще более обеспечить успех, германцы вводили Вара в заблуждение всевозможными беспорядками, которые вели к дроблению его войска; это было нетрудно сделать, учитывая характер этого человека и данные обстоятельства.

«Вар», — говорит Дион, — «держал свою военную силу не в должном порядке, не в одном месте, как следует делать во вражеской стране, а предоставлял отряды солдат тем германцам, которые нуждались в их помощи и просили его об этом то для охраны какого-нибудь укрепленного пункта, то для поимки разбойников, то для сопровождения транспортов с хлебом»[308].

Между тем, главные заговорщики, Арминий и Сегимер, постоянно были около него и часто сидели за его столом. По словам Диона, Вара уже тогда предостерегали, но его доверие не знало границ. Наконец, осенью, когда все уже было подготовлено к восстанию и Вара вместе с его главными силами заманили в землю херусков до самого Везера, мнимое восстание, будто бы вспыхнувшее в некотором отдалении, подало сигнал к действительному восстанию. Еще тогда, когда Вар получил это известие и отдал приказ к выступлению, его предостерегал другой предводитель херусков, Сегест, бывший, по-видимому, в родовой вражде с семьей Арминия. Вар не хотел ему верить. Тогда Сегест предложил ему перед выступлением заковать в цепи его самого, Арминия и других вождей херусков; исход дела должен был показать, кто прав. Но доверие Вара не было поколеблено даже тогда, когда заговорщики остались после его ухода под предлогом собрать союзников и вместе с ними поспешить к нему.

Это и произошло в действительности, только не так, как того ожидал Вар. Войско херусков было уже в сборе. Они первым делом разбили стоявшие у них римские отряды, о присылке которых они раньше сами просили, и затем ударили во фланг выступившему Вару. Вар продвигался по скверным лесным дорогам; здесь в земле херусков еще не было мощеных римских военных дорог. Застигнутый врасплох, он понял, наконец, свое положение, проникся мужеством и с этого момента вел себя как римский полководец; но было уже поздно. Он приказал войску построиться в колонны, привести в порядок большой обоз, состоявший из женщин, детей, повозок и вьючных животных, и охранять его, насколько это было возможно на узких дорогах и в густых лесах, и направился к своей операционной базе, каковой мы должны считать Алезию. Грунт размяк от проливного дождя, затруднявшего движение, то и дело расстраивал непомерно большой обоз. С большими потерями Вару удалось достигнуть покрытой густым лесом горы со свободной площадкой хоть для какого-нибудь лагеря, который был разбит и укреплен еще в относительном порядке и в соответствии с уставом; войско Германика, спустя 6 лет посетившее это место, еще отчетливо видело здесь «укрепление трех легионов»[309]. С решимостью, соответствовавшей его положению, Вар приказал сжечь все повозки и поклажу, в которых не было крайней необходимости. На следующий день он проходил через открытую равнину, но опять понес столь значительные потери, что войска еще больше были расстроены, и вечером уже невозможно было как следует укрепить лагерь; Германик нашел лишь наполовину развалившийся вал и неглубокий ров. На третий день путь опять лежал по лесистым горам, и здесь Вар и большинство его военачальников потеряли мужество. Вар покончил с собой, легионы были уничтожены почти целиком. Только конница спаслась под предводительством Вала Нумония; спаслись также, по-видимому в Алезию, и отдельные беглецы из пехоты. Алезия продержалась по крайней мере еще некоторое время, так как германцы не были знакомы с регулярным ведением осады; позднее гарнизон — весь или его часть — пробил себе дорогу. Напуганный Аспрен ограничился, по-видимому, кратковременным походом, чтобы встретить гарнизон. Бруктеры, сигамбры и все мелкие племена восстали, римское господство было снова отброшено за Рейн.

О местности, в которой совершался этот поход, много спорили. Наиболее вероятно, что Вар перед сражением стоял в котловине Ринтельн, где-нибудь между Хаусберге и Хамельном; что предпринятое после мнимого восстания и вслед за первым нападением отступление происходило по направлению к ущелью Дёрен близ Детмольда, которое образует ровный и широкий проход через Оснинг. Таково в общем и ставшее традиционным мнение; оно согласуется с данными источников и соответствует военной необходимости, вытекавшей из создавшегося военного положения. Достиг ли Вар ущелья Дёрен или нет, остается неизвестным; прорыв, произведенный конницей и, может быть, передовым отрядом пехоты, по-видимому, говорит за это.

Известие об уничтожении трех легионов и о восстании всей западной Германии поразило Рим, как удар грома. Уже казалось, что Арминий перешел Рейн и поднимает Галлию, а с другой стороны Маробод переправился через Дунай и увлекает с собой в поход через Альпы с трудом усмиренных паннонцев. А силы Италии были уже настолько исчерпаны, что она не могла больше выставить почти никакого войска. Дион рассказывает, что среди римских граждан было уже очень мало молодых людей, годных к военной службе, что более пожилые уклонялись вступать в ряды войска, так что Август наказывал их путем конфискации имущества и некоторых даже казнил; что, в конце концов, император с большим трудом собрал несколько отрядов для защиты Рима из числа вольноотпущенников и отставных солдат, разоружил свою германскую личную охрану и выслал всех германцев из города.

Однако Арминий не перешел через Рейн, а Маробод не думал о наступлении, и Рим мог беспрепятственно продолжать возмущаться «вероломными германцами». Мы уже видели, как Веллей изображал их «продувными бестиями, словно созданными для лжи». То же говорит и Страбон. Он не знает ни «германской верности», ни «романского вероломства», а как раз обратное. Называя кельтов «простыми и не способными к обману», столь простодушными, что «они на глазах у всех, без всякой предосторожности спешат в бой, чем облегчается победа их противникам»[310], он говорит о германцах: