Фридрих Лист - Национальная система политической экономии

• Название: Национальная система политической экономии
• Автор: Фридрих Лист
• Жанр: Прочая научная литература

Лист (List) Фридрих (1789-1846), немецкий экономист. Сторонник протекционизма, выступал за государственное вмешательство в экономическую жизнь. Защищал идею господства Германии в Европе. Идеи Листа восприняты исторической школой политэкономии. – Большая Энциклопедия Кирилла и Мефодия.

---

Положение это сделалось руководящим принципом для торговой политики Англии на целые столетия, каковым прежде оно было для Венеции. Таким же этот принцип остается и теперь, как во времена царствования Елизаветы. Плоды такой политики находятся перед взорами всего света.

Позднее доктринеры доходили до утверждения, что Англия не благодаря торговой политике сделалась государством богатым и могущественным, а вопреки ей. Можно было бы с таким же правом утверждать, что деревья возрастают прямо и плодоносно не благодаря, а наперекор подпоркам, поддерживающим их правильный рост в нежном возрасте.

История Англии указывает и на то, в какой тесной связи стоит там общая политика с политической экономией. Очевидно, основание фабрик в Англии и происшедшее отсюда приращение народонаселения вызвало огромный спрос на соленую рыбу и каменный уголь, вследствие чего потребовалось сильное увеличение количества судов, предназначенных для рыбной ловли и каботажа. То и другое находилось в руках голландцев. Поощряемые высокими пошлинами и премиями, англичане теперь сами взялись за рыбные промыслы, а навигационный акт обеспечил за ними перевозку каменного угля и морскую транспортировку вообще. Вызванное этим увеличение числа торговых кораблей Англии дало в результате пропорциональное увеличение ее морских сил, и флот Англии теперь мог уже померяться с голландским. Вскоре после обнародования навигационного акта между Англией и Голландией открылась морская война, вследствие которой торговля Голландии со странами по ту сторону канала была почти совершенно прервана, и ее корабли были почти истреблены английскими каперами. По сведениям Гума, число кораблей, захваченных англичанами у голландцев, простиралось до 1600, а Давенан уверяет, что в течение 28 лет со времени издания навигационного акта английский торговый флот удвоился39.

Важнейшими результатами издания навигационного акта следует признать:

1. Расширение английских торговых сношений со всеми северными государствами, с Германией и Бельгией (вывоз фабрично-заводских изделий и привоз сырья), из которых, по свидетельству Андерсона, относящемуся к 1603 году, англичане были почти совершенно вытеснены голландцами.

2. Необыкновенное развитие контрабандной торговли с Испанией и Португалией и их вест-индскими колониями.

3. Сильное развитие сельдяных и китоловных промыслов, которые были почти монополией Голландии.

4. Завоевание важнейших английских колоний в Западной Индии и Ямайке (1665) и приобретение торговли вест-индским сахаром, в особенности же:

5. Заключение с Португалией Метуэнского договора (1703), который заставляет нас коснуться Испании и Португалии. Вследствие этого договора голландцы и немцы были совершенно отстранены от важнейшей торговли с Португалией и ее колониями; Португалия попала в полную политическую зависимость от Англии, и благодаря золоту и серебру, которое давала торговля с Португалией, Англия приобретала средства к расширению своей торговли с Восточной Индией и Китаем, к основанию затем великой Ост-Индской империи и к устранению голландцев с их главных станционных пунктов.

Два последних результата стоят в тесной связи друг с другом. При этом в особенности замечательна та ловкость, с которой англичане сумели сделать обе эти страны, Испанию и Португалию, своими орудиями. Испания и Португалия могли доставлять преимущественно благородные металлы; Восток, кроме сукна, требовал преимущественно только благородных металлов. До сих пор все шло отлично. Но Восток в обмен предлагал преимущественно хлопчатобумажные и шелковые товары. Но это не соответствовало приведенному нами выше правилу английских министров ввозить только сырые продукты и вывозить только фабрикаты. Что же делать теперь? Могли ли они удовлетвориться выгодами, которые им обещала торговля сукном с Португалией и торговля шелковыми и хлопчатобумажными товарами с Восточной Индией? Ни в каком случае. Английские министры видели дальше.

Если бы они разрешили привоз в Англию ост-индских хлопчатобумажных и шелковых изделий, то английская хлопчатобумажная и шелковая промышленность немедленно прекратила бы свое существование. Ост-Индия имела за себя не только большую дешевизну сырых материалов и рабочих рук, но также и исконную привычку, трудолюбие и практику. Результаты этих преимуществ при свободной конкуренции не замедлили бы сказаться. Но Англия не имела желания основывать колонии в Азии с тем, чтобы поставить от них в зависимость свою мануфактурную промышленность. Она стремилась к торговому господству и понимала, что из двух стран при взаимной свободе торговли будет господствовать та, которая продает фабрикаты, и в подчиненном положении окажется та, которая в состоянии предложить лишь сельскохозяйственные продукты. Англия уже относительно своих североамериканских колоний приняла основное правило, чтобы там не выделывалось ни одного гвоздя для подковы, а тем более, чтобы ни один гвоздь, выделанный там, не ввозился в Англию. Возможно ли было поэтому ожидать, чтобы Англия дозволила народу, столь известному своей древней промышленностью, столь многочисленному, столь экономному, каковы индусы, иметь свой собственный мануфактурный рынок — основу их будущего величия?

Англия воспретила привоз к себе товаров даже своих собственных факторий и ост-индских шелковых и хлопчатобумажных тканей40! Она запретила их ввоз вполне и строжайшим образом, она не желала потреблять ни одной нитки из Индии; она не хотела воспользоваться ничем из этих превосходных и дешевых изделий; она предпочитала потребление дурных и дорогих тканей собственной фабрикации; она с удовольствием продавала континентальным странам несравненно лучшие ост-индские ткани за более дешевые цены; она им желала предоставить все выгоды этой дешевизны, себе же не желала ничего из всего этого.

Не бессмысленно ли поступала в этом случае Англия? Конечно, если судить с точки зрения теории Адама Смита и Ж. Б. Сэя, с точки зрения теории ценностей. Ибо, по этой теории, все необходимое нужно покупать там, где можно купить лучше всего и дешевле всего; бессмысленно было бы в самом деле устроить более дорогое собственное производство вместо дешевой покупки и дешевые товары, так сказать, дарить континенту.

Совсем иначе выходит по нашей теории, которую мы называем теорией производительных сил и которую, не исследуя ее оснований, признавали английские министры, придерживаясь правила: покупать сырье, продавать фабрикаты. Министры английские заботились не о приобретении очень дешевых, но преходящих мануфактурных изделий, а о создании с пожертвованиями дорогой и постоянной мануфактурной силы.

Они достигли своей цели блистательнейшим образом. Теперь Англия производит на 70 млн фунтов стерлингов хлопчатобумажных и шелковых изделий, снабжает всю Европу, весь свет — саму Ост-Индию — своими фабрикатами. Ее собственная производительность в настоящее время в пятьдесят-сто раз значительнее той торговли, которую она вела в былое время ост-индскими товарами.

Что выиграла Англия, если бы сто лет тому назад начала покупать дешевые ост-индские изделия?

Что выиграли те, которые покупали эти изделия так дешево? Англичане приобрели силу, невероятную силу; другие — то, что противополагается силе.

Каким образом, невзирая на такие исторические, вне сомнения, доказанные результаты, Адам Смит мог высказать такое превратное суждение об английском навигационном акте, как это было им сделано? Это объясняется тем же, чем объясняются и суждения этого знаменитого писателя, полные заблуждений, относительно вообще таможенных ограничений, как это мы увидим в другой главе нашего труда. Эти факты становятся поперек дороги его излюбленной идеи о неограниченной свободе торговли, и он должен для устранения тех возражений, которые могли бы быть сделаны против его принципа на основании тех результатов, к которым привел навигационный акт, выставить положение, что политические и экономические цели различны, и утверждать, что навигационный акт, хотя в политическом отношении и был необходим и полезен, но в экономическом отношении был убыточен и вреден. Как мало такое разделение соответствует сущности вещей и оправдывается опытом, ясно из нашего изложения. Ж. Б. Сэй, несмотря на то что опыт Северной Америки мог бы ему лучше разъяснить дело, в этом случае, как и всюду, где принцип свободы торговли сталкивается с принципом ограничений, идет еще дальше своего предшественника. Сэй вычисляет, сколько стоит Франции матрос, благодаря премиям для рыболовных промыслов, чтобы доказать невыгодность подобных премий. Вообще вопрос об ограничении мореплавания для защитников неограниченной свободы торговли является камнем преткновения, который ими охотно обходится даже молчанием, в особенности если они принадлежат к торговому сословию приморских городов.