Бернард Корнуэлл - Честь Шарпа

• Название: Честь Шарпа
• Автор: Бернард Корнуэлл
• Жанр: Исторические приключения

Ричард Шарп и битва при Витории, февраль-июнь 1813 г

---

— Да, сэр.

На американца, похоже, не произвел впечатления, сокрушенный вид Шарпа.

— Боже! Если пэр узнает об этом, то он порвет вас на части. И вы, проклятый дурак, заслуживаете этого. Вы — дурак.

— Да, сэр.

— Теперь пойдите и напейтесь. Сержант Харпер говорит, что его женщина приготовила для вас ужин. Я не хочу видеть ваше уродливое лицо до завтра.

— Нет, сэр.

Наказанный, смущенный, оскорбленный насмешками его противника, но сохранив карьеру, Шарп смотрел, как Лерой уезжает. Жандармы, которые так и не понадобились, следовали за полковником.

Д’Алембор остался с Шарпом.

— Кажется, наш полковник умеет появиться в нужное время.

Шарп, оскорбленный бранью, лишь кивнул.

Д’Алембор улыбнулся.

— Вы были правы.

— Прав?

— Вы собирались разрубить педераста на кусочки.

Шарп улыбнулся горько.

— В следующий раз так и сделаю.

Д’Алембор вздохнул.

— При всем уважении, сэр, не будьте проклятым идиотом. Вы пережили поединок и остались при своей карьере. Будьте довольны.

— Я обесчещен.

Д’Алембор передразнил его, смеясь.

— Честь! — Он вел Шарпа прочь от дороги, к ясеням на холме. — Честь, мой дорогой Шарп — всего лишь слово, которым мы прикрываем свои грехи. Оно исчезает, как я заметил, всякий раз, когда открывается дверь в спальню леди. — Он улыбнулся своему майору, вспомнив тот удивительный миг, когда он увидел, что Шарп прекратил пробовать фехтовать и начал драться. Он понял тогда, еще лучше, чем на мосту, где они ждали без боеприпасов, почему этот человек был солдатом из солдат. — Как вы думаете, если я принесу немного вина, я могу разделить с вами ужин?

— Я уверен, что Харп обрадуется.

— Он должен радоваться — это хорошее вино. Мы можем выпить за вашу уцелевшую карьеру.

Шарп следовал за ним. Гнев ушел, он чувствовал себя глупым. Лерой был прав: его работа состояла в том, чтобы превратить Южный Эссекс в лучший батальон, каким он только мог быть, и никогда не было времени более благоприятного. У батальона был хороший полковник, и новые офицеры, вроде Д’Алембора, обещали многое. Он внезапно почувствовал себя так, как если бы судья отложил исполнение смертного приговора. Он избежал последствий собственной глупости, и он ехал навстречу кампании, лету и будущему. Безумие ушло, гибель миновала, и он был жив.

Глава 5

Той ночью, за плотными занавесями, в обшитой темными панелями комнате, освещенной толстыми свечами, отбрасывающими мерцающий свет на золотое распятие, маркиз де Казарес эль Гранде и Мелида Садаба молился.

Он задавался вопросом, почему инквизитор приехал к нему, чтобы передать письмо от жены, любопытствовал, зачем для письма понадобился столь выдающийся курьер, но теперь он это понял. Губы маркиза шевелились, пальцы перебирали четки, глаза смотрели на распятие, покуда маленькая золотая святыня, казалось, не сошла со стены и повисла в воздухе. Он потряс головой, чтобы отогнать видение.

— Что будет с англичанином?

— Веллингтон отошлет его домой. — Голос инквизитора звучал глухо, как из ямы. — Веллингтону нужен союз с испанцами.

Маркиз застонал, поднимаясь с колен.

— Я должен был убить его.

— Ваша честь не пострадала. Именно он сбежал, не вы.

Маркиз обернулся, чтобы посмотреть на отца Ача. Инквизитор был таким, каким священник должен быть, с точки зрения маркиза: высокий, сильный, с жестоким и мрачным лицом, воин Бога, который знает, что жалость — роскошь в борьбе против зла. Маркиз, который очень хотел иметь твердость, которую он видел в инквизиторе, нахмурился.

— Я не понимаю, что могло заставить мужчину делать это! Оскорблять ее!

— Он англичанин, он родом из сточной канавы, он — язычник.

— Я должен был убить его.

— Бог сделает это.

Маркиз сидел напротив инквизитора. Они были в спальне маркиза, предоставленной на ночь мэром этого маленького города. Свет от свечей дрожал на красном пологе кровати, на изображении распятого Бога, и на мрачном, словно вырубленном топором, лице испанского инквизитора. Маркиз посмотрел в его мрачные глаза.

— Елена приедет ко мне?

Он использовал испанскую форму имени его жены.

Инквизитор кивнул.

— На нее будет наложена епитимия, разумеется.

— Разумеется. — Маркиз чувствовал, как в нем просыпается желание. На столике у кровати стоял ее портрет — портрет, который был с ним в Банда Ориенталь и который изображал ее нежную кожу, широко раскрытые глаза и тонкое лицо. Она шпионила для французов, и этот факт не мог быть скрыт от Маркиза, но инквизитор уверил его, что шпионаж был просто прихотью женщины.

— Она скучала по вам, монсиньор, ее подталкивали одиночество и несчастье. Она пройдет через публичное покаяние.

— И она сделает это?

— Она хочет добиться вашей благосклонности, монсиньор.

Маркиз кивнул. У него был откровенный, шокирующе откровенный разговор с мрачным инквизитором. Да, сказал священник, были слухи о маркизе, но какая женщина не вызывала слухов? И была ли в тех слухах правда? Священник покачал головой. Не было никакой.

Возможно потому, что отец Ача открыто признал, что его жена шпионила для своей родины, маркиз поверил лжи о ее верности ему. Он хотел верить этому. Втайне он признавал, что было ошибкой жениться на ней, но какой мужчина не захотел бы жениться на такой нежной, такой прекрасной девушке? Он знал, что женился из-за похоти, греховного чувства, и он каялся в этом грехе сто раз по сто. Теперь, кажется, на его молитвы ответили, и она хотела получить его прощение и его любовь. Он даст ей и то и другое.

Он даст их, потому что священник нарисовал перед ним этой ночью картину блестящего будущего Испании — будущего, сказал инквизитор, в котором маркиз будет играть выдающуюся, жизненно важную роль.

— Вы всегда стояли близко к старому королю, монсиньор.

— Верно.

— Его сын нуждается в вас.

Испания, услышал маркиз, нуждается в нем. Эта война против французов, сказал инквизитор, была ошибкой. Правда, ее начали французы, но они теперь видят, что их насущные интересы требуют мира. Они хотят вывести свои закаленные в битвах армии из Испании, и только одно препятствует этому: союз с Британией.

Инквизитор рассказывал о секретном Договоре. Он делал это, потому что он хотел добиться доверия этого человека. Маркиз слушал. Сначала ему казался преступным этот тайный маневр, который приведет к нарушению обещаний, данных Великобритании, но чем дольше он слушал, тем явственнее ощущал, как гордость и волнение растут в нем.

Испании, сказал инквизитор, дана империя самим Богом. Империя была наградой за победу над мусульманами в Европе. Теперь, из-за войны против Франции, империя пропадает. У испанцев, сказал священник, есть священный долг перед Богом — сохранить империю. Если будет заключен мир с Францией, тогда армия может быть отправлена за границу как воинство Бога. Секретный договор, который готовится в Валансэ, даст Испании мир дома и славу за границей.

Это отвечало чаяниям маркизу. Он не испытывал теплых чувств к правительству, которое управляло частью Испании, не захваченной французами. Это было, на его взгляд, либеральное, опасное правительство, которое пыталось ввести парламент и ограничить королевскую власть. Испанией должны согласно управлять король и церковь, а не крикливая толпа, одержимая новомодными амбициями.

Более того. Сидя и слушая инквизитора, маркиз узнал что предлагает Хунта в Кадисе. Либералы, которые управляли страной в отсутствие короля Фердинанда VII, пытались ограничить власть церкви в Испании.

— Не может быть!

В ответ инквизитор достал из кармана и вручил маркизу копию нового закона — закона, который два месяца назад объявил испанскую инквизицию упраздненной.

Инквизиция все еще существовала в оккупированной французами Испании — это видение из протестантских кошмаров XVI столетия; инквизиция, которое распространяла благословение Божье кострами и пытками. Теперь, лишенная застенков и раскаленного железа, она была для испанцев полицией нравов, выдавая лицензии на брак тем, кто мог доказать, что в них течет чистая христианская кровь, и шпионя за теми, в ком подозревали мавров или евреев. Инквизиторы были шпионами Бога, тайной полицией небес, и их власти угрожали. Хунта отвергла их.

Король Фердинанд VII, любовь которого к женщинам не уступала его страху перед Богом, не соглашался, что инквизиция должна быть распущена. Инквизиторы могли шпионить для Бога, но их доносы поступали к королю Испании, и ни у какого королевства на земле не было более эффективной сети информаторов, что и делало испанского короля лояльным инквизиторам.

— Если мы восстановим Его Величество, — сказал инквизитор, — тогда мы сохраним нашу Церковь. Мир с Францией, монсиньор, — единственная надежда Испании.