Рональд Данн - Когда небеса молчат

• Название: Когда небеса молчат
• Автор: Рональд Данн
• Издательство: Издательство «Посох»
• Жанр: Религия
• Год: 1998
• ISBN: ISBN: 5–88869–073–2

— Почему благочестивые люди страдают?

—Всегда ли страдания — расплата за грех?

— Всякое ли страдание объяснимо?

—Что делать когда Бог молчит, и все идет как будто Его и нет?

Эта книга посвящена психологическому и богословскому анализу трудной проблемы — объяснению и преодолению страдания.

Почему Бог «молчит»? Почему благочестивые люди страдают? Что делать, когда вокруг все рушится? Над этими вопросами рассуждает пастор Рональд Дани, сам переживший глубокую утрату — преждевременную смерть своего сына. Книга Рональда Даииа написана простым языком, в то же время она очень содержательна. Автор обращается к многим работам по проблеме страдания, как христианским, так и светским. Книга рассчитана на широкую аудиторию и будет интересна как верующим, так и неверующим читателям.

Книга пастора Рональда Данна не является отвлеченной или поверхностной. Он сам пережил глубокое страдание -: его сын заболел шизофренией и покончил жизнь самоубийством, после которого последовала тяжелая депрессия, которую автор преодолел только через десять лет. Итогом размышления над этим опытом стала предлагаемая нами книга. Автор также обращается ко многим работам по проблеме страдания. Книга Рональда Данна написана простым, ясным языком и очень содержательна.

Рональд Данн несет служение ответственного пастора в баптистской церкви в городе Ирвинге (штат Техас). Популярный докладчик на конференциях по проблемам душепо–печительства.

---

Страдание и молчание

В некоторых ветвях христианства считается, что молчание есть достойный ответ на страдания. Однако молчание зачастую лишь усугубляет сгустившийся мрак. Как мы уже отмечали ранее в рассказе об Иове, страдание отчуждает человека от мира. Он чувствует себя отвергнутым Богом и забытым людьми. Храня молчание, сгибаясь под грузом бед и несчастий, человек делает себя еще более одиноким.

Священное Писание, впрочем, никак не приветствует молчание, но и не запрещает говорение. Мы можем поучиться и у Иова, и у Иеремии, и у Давида, не творя уже об Иисусе, Который воскликнул на кресте: «Боже Мой, Боже Мой! Для чет Ты Меня оставил?», тому, что мы вправе выплескивать наружу боль пашей души. Это для нас чрезвычайно важно. Иногда единственный способ пережить эту боль — высказать ее вслух.

Страждущий человек должен сам найти способ выразить и прочувствовать боль своего страдания, поскольку если кто–то сделает это за него, облегчения может и не наступить. Если человек будет молчать о своих терзаниях, они поглотят его, и он погибнет в нахлынувших водах апатии… Без возможности общения с другими людьми перемен тоже ожидать не приходится. Сделаться же безмолвствующими, одинокими как перст — значит умереть.[64]

Пока я находился во тьме, я узнал одну очень ценную вещь, которая дала мне свободу. Нет ничего страшного в том, чтобы рассказывать Богу о том, что творится в вашей душе. Более того, Он и так уже все знает. Вы не откроете Ему ничего нового. Я не припомню ни одного случая, чтобы я своими словами удивил или шокировал Его. Я ни разу не слышал, чтобы в ответ на чью–либо исповедь Господь сказал бы: «Ну надо же, о тебе бы Я такого никак не подумал!».

Бог сокровенный

Израилю постоянно приходилось биться над проблемой Божьего присутствия и Божьего отсутствия. В одно мгновение Господь мог быть необычайно близким и могущественным, но спустя лишь миг оказывался далеким и сокрытым от людей. Народ же страстно желал ощущать Его постоянную близость, и неотъемлемой частью их веры была уверенность в том, что с ними их Бог. Однако еще пророк Исайя творил: «Истинно Ты — Бог сокровенный, Бог Израилев, Спаситель» (Ис. 45:15).

«На Израиль постоянно падала жестокая кара: испытывать на себе «сокровенность» Бога. Противоречие между их религиозными представлениями и реалиями жизни вновь и вновь приводило их к размышлениям на эту тему».[65]

Но самое удивительное и поучительное во всем этом то что, когда израильтяне переносили свое Священное писание на бумагу, они не отрицали этих противоречий и не пытались их ретушировать. Это особенно поражает, когда читаешь псалмы, полные страданий, жалоб и недовольства. Почему их просто–напросто не выбросили из Библии? Если вы хотите, чтобы ваша религия выглядела привлекательно, не лучше ли было бы опустить эти удручающие слова.

Комментируя псалом 87, Вальтер Брюгеманн вопрошает: «Что этот псалом, вообще, делает в пашей Библии?».[66] Он там потому, поясняет В. Брюгеманн далее, что такова жизнь, а эти произведения были призваны отражать жизнь такой, как она есть, а не избирательно. Как я уже говорил, это очень печальный и удручающий псалом. Но это высказанный псалом. Это не стих, говорящий о «молчаливой депрессии. Это речь. И речь, обращенная к конкретному лицу. Даже во рве преисподней Израиль знает, что за всем этим стоит Иегова».[67] В своем богословском комментарии к псалмам В. Брюгеманн делит их на «псалмы ориентации» и на «псалмы дезориентации». Он отмечает интересный факт, что Церковь в нашем современном мире, полностью дезориентирующем человека своими многочисленными соблазнами, продолжает петь гимны исключительно «ориентационные». То, что он говорит на эту тему, настолько точно, что я приведу его цитату полностью, хотя она достаточно длинна:

Я твердо убежден, что подобная позиция Церкви продиктована не евангелическим пылом или глубокой верой, скорее всего, она обусловлена безотчетным страхом, упорным отрицанием реальной действительности, самообманом и нежеланием признавать свою дезориентацию в этом запутанном мире. Причина такого безоговорочного утверждения «ориентации», похоже, не в вере, а в нарочитом, навязчивом оптимизме нашей культуры.

Подобное отрицание очевидного некоторыми современными ревнителями веры и их попытки замять неблагоприятные моменты — а я уверен, что именно это и происходит, — весьма странны, учитывая, что в Библии немало псалмов, исполненных горечи и сожаления, протеста, возмущения и жалоб на несовершенство этого мира. По крайней мере, становится ясным, что церковь, распевающая «песни счастья и радости» перед лицом жестокой действительности, поступает не совсем так, как к тому призывает Священное писание.[68]

Еще раз повторю, что я вовсе не призываю петь этот псалом на воскресных службах. Я лишь хочу, чтобы Церковь осознала, что ощущение дезориентации — законное чувство в духовном опыте любого верующего, и в своем служении этим людям Церковь должна уделить внимание и этой проблеме.

«Обращение к «псалмам тьмы» может быть расценено многими как свидетельство маловерия и отступничества, но для сообщества действительно любящих и искрение верующих людей это будет шагом дерзновенной веры, быть может, несколько преображенной. Сие обращение есть шаг дерзновенной веры, с одной стороны, потому что оно призывает прочувствовать и испытать мир, каков он есть, во всей его неприглядности, а с другой — потому что оно возлагает ответственность за все беспорядки и беды в этом мире на Бога, заявляя, что все происходящее находится под Его неусыпным контролем. А посему не существует никаких предосудительных, запретных или неуместных тем — ведь это говорит паше сердце. Умалчивать о каких–то моментах жизни при разговоре — это все равно, что удалять их из ведения Божия. Таким образом, эти псалмы играют важнейшую роль: они показывают нам, что говорить нужно обо всем, и то, о чем мы говорим, должно быть обращено к Богу, Которому одному известны все тонкости жизни».[69]

Как я уже упоминал ранее, меня поразило, что, записывая в книги свою веру, израильтяне не исключали мрак и тьму из своего религиозного опыта. Но еще более удивительно в этих «псалмах дезориентации» то, что ни один из авторов ни разу ни словом не обмолвился о том, что он более не верит или не доверяет Богу. Даже в самом мрачном из псалмов Бог выступает перед нами как Тот, Кто всегда присутствует рядом и Кто внимательно следит за «дезориентацией» и сумбуром, царящими в пашей жизни. И именно такая дерзкая, упрямая, возмущающая и ропщущая вера дает нам новый источник жизни даже в глубинах преисподней.

Теперь же я хотел бы поговорить о тьме несколько иного рода.

Ушей Всевышнего достигнул вопль страдальца:

«За что мученье?
Освободи от страшного проклятия и боли
Свое творенье!
Разбей оковы, прекрати войну и голод,
Дай мирно жить!
Тогда мы, Господи, сильнее сможем
Тебя любить!».
Помедлив, отвечал ему Творец вселенной:
«Освободить?
И мужества, и стойкости, и силы духа
Тебя лишить?
От жалости, от нежности, от жертвы кроткой
Избавить мир?
Героев, из огня поющих к небесам,
Не звать на пир?
Любовь, что за тебя жизнь отдала с улыбкою,
Ужель забыть?
Дорогу в рай, открытую Христом,
Опять закрыть?».

Неизвестный автор

ГЛАВА 16 ОЩУТИМЫЙ МРАК

Земную жизнь пройдя до половины,
Я очутился в сумрачном лесу,
Утратив правый путь во тьме долины.
Каков он был, о, как произнесу,
Тот дикий лес, дремучий и грозящий,
Чей давний ужас в памяти несу!
Так горек он, что смерть едва ль не слаще.
Но, благо в нем обретши навсегда,
Скажу про все, что видел в этой чаще.

Данте Алигьери (пер. М.Лозинского)

«Все, кто ходит к психиатру, — психи». Как часто я слышал сие расхожее мнение и посмеивался над этими словами. Они отчетливо прозвучали у меня в ушах, когда я в нерешительности остановился перед больничным кабинетом с надписью «Психиатр». Мне потребовалось десять долгих лет, чтобы подойти, наконец, к этой заветной двери.

Все вокруг говорили нам, что мы прекрасно держимся после самоубийства нашего сына — достойный пример силы христианской веры. Признаться, я и сам думал точно так же. Окруженные родными и добрыми друзьями–христианами, вкушая от милости Божией, исполненные покоя, исходящего от сознания того, что тебя понимают и поддерживают, мы действительно худо–бедно пережили те страшные, тяжкие дни. Воистину прекрасный пример настоящей христианской жизни, как написал нам в письме один приятель.

Как нарочно, в то время, когда Ронни заболел и умер, у нас в церкви начали происходить замечательные события. Весной 1970 года Господь послал на нашу общину настоящее духовное пробуждение — по–другому и не назовешь. Создавшуюся ситуацию можно было объяснить исключительно сверхъестественным вмешательством. Все мы молились непрестанно: семь дней в педелю, двадцать четыре часа в сутки. Практически ежедневно люди каялись и десятками принимали Христа в свое сердце. Воскресные службы проходили с острым ощущением Божьего присутствия. Знакомы мы были и с духовными борениями, однако возглас «Слава Господу!» стал девизом нашей церкви. Мы все искренне верили, что стоит нам только помолиться и прославить Бога, как все наши проблемы и несчастья как рукой снимет.