Джон Стотт - Джон Р.У. Стотт Великий Спорщик

• Название: Джон Р.У. Стотт Великий Спорщик
• Автор: Джон Стотт
• Издательство: Издательство «Мирт»
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2000
• ISBN: 5–88869–089–9

Иисус Христос учил, что нравственность и поклонение, угодные Богу, должны исходить из сердца и что самым главным нашим жизненным стремлением должно быть искание не собственной славы, но славы Божьей.

Все это становится очевидным из разногласий Иисуса с религиозными вождями того времени. Иисус объяснял заблуждения саддукеев тем, что они не знали силы Божьей, а, полемизируя с фарисеями, Он утверждал, что источником авторитета для нас должно быть только Божье Слово без добавления человеческих преданий.

Надо сказать, ни один из этих споров до сих пор не прекратился. И нас прежде всего должно интересовать, на чьей стороне окажемся мы: на стороне Христа или Его оппонентов? Каково наше христианство на самом деле: воистину христианское или это только современный вариант фарисейства или саддукейства?

Джон Р. У. Стоп ведет активную деятельность как евангелист и пастор, администратор и учитель. С 1975 г. он почетный пастор Церкви Всех Душ в Лондоне. В настоящее время он президент общества «Христианское влияние». Джон Стотт хорошо известен по всему миру как прекрасный оратор и писатель. Среди его работ бестселлер «Основа христианства». Издательство «Мирт» выпустило на русском языке его книги из серии «Библия говорит сегодня»: «Послание к Галатам», «Нагорная проповедь», «Деяния святых Апостолов», «Послание к Римлянам», «Послания к Фессалоникийцам», «Послание к Ефесянам», «Второе послание к Тимофею».

---

Итак, христианский догматизм ограничен (или должен быть ограничен) определенными рамками. Он не является претензией на всеведение. Однако, если речь идет об истинах, ясно открытых в Писании, христиане не должны сомневаться или извиняться. Новый Завет полон догматических утверждений, начинающихся со слов «Мы знаем», или «Мы уверены», или «Мы убеждены». Если вы в этом сомневаетесь, прочитайте 1 Ин., где глаголы со значением «знать» встречаются около сорока раз. Они звучат радостной уверенностью, которая, к сожалению, утрачена сегодня во многих церковных общинах и которую нам так нужно обрести вновь. Профессор Джеймс Стюарт писал: «Ошибочно будет утверждать, что смирение исключает убеждения. Честертон Г. К. однажды мудро высказался о том, что сам же назвал „смещением смирения": „Сегодня мы страдаем оттого, что смирение не на своем месте. Скромность умеряет теперь не уверенность в себе, а веру в свои убеждения, и это вовсе не нужно. Человек задуман сомневающимся в себе, но не в истине, ибо это извращение. Мы, того и гляди, породим людей столь скромного ума, что они не поверят в арифметику"[1]». — «Мы всегда должны оставаться скромными и смиренными, — продолжает профессор Стюарт, — но неуверенными и сомневающимися в Евангелии — никогда!»[2]. Вряд ли можно назвать верным такое определение догмы, как «высокомерное высказывание собственного мнения». Если человек придерживается догмы, это совсем не значит, что он преисполнен гордыни или самодовольства.

Мы вполне можем утверждать, что свободный и открытый ум, так горячо одобряемый в наши дни, является не только благословением. Несомненно, нужно оставаться открытыми и восприимчивыми по отношению к тем вопросам, которые не определены точно в Писании, чтобы наше понимание Божьего откровения углублялось и дальше. Кроме того, нужно уметь отличать доктрину оттого, как мы ее толкуем или формулируем (кстати, не всегда верно). Но когда Библия учит о чем–либо с предельной простотой и ясностью, культ открытого разума становится признаком не духовной зрелости, а духовной незрелости. Тех же, кто никак не может решить, во что же им верить, кто «колеблется и увлекается всяким ветром учения», Павел называет «младенцами» (Еф. 4:14, греч. nepioi). И характерной чертой «времен тяжких», в которые мы живем, как раз является преобладание людей, «всегда учащихся и никогда не могущих дойти до познания истины» (2 Тим. 3:1,7).

Интересную иллюстрацию этому дал Г. К. Честертон в своей «Автобиографии». Он описывает X. Г Уэллса как человека, «реагировавшего на все слишком стремительно», постоянно находившегося в состоянии противодействия и, по–видимому, неспособного самостоятельно прийти к твердым, прочным убеждениям. Дальше Честертон пишет: «Мне кажется, он считал, что разум нужно держать открытым именно для того, чтобы он все время оставался открытым. Я же абсолютно убежден, что открывать разум — как и рот — нужно лишь для того, чтобы сразу же закрыть его, положив туда что–то полезное»[3]. Самьюэл Батлер придерживался того же мнения, хотя представлял себе разум не в виде открытого или закрытого рта, а в виде комнаты: «Открытый разум сам по себе неплох, но нельзя открывать его настолько, чтобы стало невозможно там хоть что–нибудь удержать или выставить оттуда нежеланных гостей. Он должен иметь возможность иногда запирать свои двери, а то не будет житья от сквозняков».

Ненависть к конфликтам

В ненависти к конфликтам сказывается дух века сего. Иными словами, для плохого отношения к нам уже достаточно того, что мы придерживаемся догмы. «Но если уж вы решили быть догматиками, — продолжают наши критики, — то, по крайней мере, держите свой догматизм при себе. Стойте себе на своих четких принципах (если вам угодно), но не трогайте всех остальных людей с их убеждениями. Будьте терпимы. Заботьтесь о своих делах и предоставьте людям возможность заниматься тем, что им по душе».

Можно выразить эту точку зрения по–другому. Нас призывают всегда оставаться позитивными — если нам это необходимо, то догматически позитивными, — но изо всех сил избегать негативной реакции на что–либо. «Защищайте свои убеждения, — говорят нам, — но зачем же нападать на убеждения других?» Приверженцы такой политики забыли о двойной обязанности пресвитера–епископа, который должен был «и наставлять в здравом учении и противящихся обличать» (Тит. 1:9; ср.: 2 Тим. 3:16,17). Они не прислушались также и к словам Кл. Льюиса из его письма к Д. Б. Гриффитсу: «Ваши индусы — просто прелесть. Но послушайте: есть ли хоть что–нибудь, что они отрицают? Для меня загвоздка всегда была именно в этом: найти хоть какоенибудь утверждение, которое они признали бы ложным. Но ведь истина непременно предполагает такое отрицание!»[4]. Эта вторая точка зрения (противоположная нетерпимости) естественно возникает из первой. Кстати, обычно они появляются вместе. Очень легко быть терпимым по отношению к убеждениям других, если у самого нет твердых убеждений. Но нам не стоит уступать такой позиции. Нам необходимо отличать терпимость разума от терпимости духа. Христианин всегда должен оставаться терпимым в духе, оставаться любящим, прощать и терпеть, стремиться найти другим оправдание, видеть их не в худшем, а в лучшем свете, ибо истинная любовь «все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит» (1 Кор. 13:7). Но как можно быть терпимым по отношению к тому, что Бог ясно назвал либо благом, либо злом?

Конечно, любой нормальный человек не любит конфликтов, и нам нужно всячески избегать таких споров, которые завязываются исключительно ради того, чтобы спорить. «От глупых и невежественных состязаний уклоняйся, зная, что они рождают ссоры» (2 Тим. 2:23), — писал апостол Павел. Стремиться к конфликтам — значит быть «зараженным страстью к состязаниям и словопрениям», мрачной страстью, подобной духовной болезни (1 Тим. 6:4; греч. noson означает «нездоровый», «больной»). Таких вещей, скорее всего, нужно избегать. Кроме того, нужно уклоняться от всякой обиды и ожесточения, от того, что называется odium theologicum (богословской одиозностью. — Примеч. пер.) и пятнает страницы истории церкви: от дебатов, пропитанных желчью, когда участники не гнушаются личными оскорблениями и злобными выпадами. Но от самих конфликтов нам никуда не деться, ибо мы призваны к «защищению и утверждению благовествования» (Флп. 1:7).

Пожалуй, наилучшим доказательством того, что конфликт является иногда пусть несколько болезненной, но необходимостью, будет пример нашего Господа Иисуса Христа. Он Сам был великим спорщиком. Он не был «человеком широких взглядов» в популярном смысле этого слова и вовсе не собирался одобрять любые мнения по любому вопросу. Напротив, как мы увидим в дальнейших главах этой книги, Он постоянно вступал в дискуссии с религиозными деятелями Своего времени: книжниками и фарисеями, иродианами и саддукеями. Он назвал Себя Истиной и сказал, что пришел свидетельствовать об истине и что эта истина сделает Его учеников свободными (Ин. 14:6; 18:37; 8:31,32). И, будучи преданным истине, Он не боялся публично выступать против общепринятых доктрин (если знал, что они неверны), обнажать неправду и предостерегать Своих последователей от лжеучителей (Напр.: Мф. 7:15–20; Мк. 13:5,6,21–23; Лк. 12:1). Кроме того, Он выражался довольно резко, называя лжеучителей «вождями слепыми», «волками в овечьей шкуре», «окрашенными фобами» и даже «порождениями ехидниными» (Мф. 15:14 и 23:16,19,24,26; 7:15; 23:27 и Лк. 11:44; Мф. 12:34 и 23:33).

Апостолы также не избегали споров и конфликтов, как это видно из новозаветных посланий, и призывали своих читателей «подвизаться за веру, однажды преданную святым» (Иуд. 3). Подобно своему Господу и Учителю, они считали нужным предупреждать церкви о лжеучителях и увещевали их твердо стоять в истине.

Кстати, они вовсе не думали, что все эти действия несовместимы с любовью. Например, Иоанн, апостол любви, перу которого мы обязаны высшим подтверждением того, что «Бог есть любовь» (1 Ин. 4:16), и чьи послания изобилуют призывами к взаимной любви, безоговорочно заявляет, что всякий человек, отвергающий Иисуса как Мессию, есть лжец, обманщик и антихрист (1 Ин. 2:22; 2 Ин. 7). Точно так же Павел, воспевающий великую хвалу любви в 13–ой главе 1 Кор. и называющий любовь плодом Святого Духа (Гал. 5:22), в то же самое время произносит суровую анафему на всякого (человека или ангела), кто осмелится извратить Евангелие Божьей благодати (Гал. 1:6–9).

Складывается впечатление, что наше поколение далеко отошло от этой страстной ревностности по истине, которая была присуща Христу и Его апостолам. Но если бы мы сильнее любили Божью славу, если бы больше пеклись о вечном благе для душ человеческих, то не уклонялись бы от споров и конфликтов, необходимых, если на карту поставлена истина Евангелия. Заповедь апостолов предельно ясна. Мы должны действовать «истинною любовью» (Еф. 4:15; греч. aletheuontes en agape): не идти в любви без истины, не пребывать в истине без любви, но держать и ту и другую в равновесии.