Янош Бачо - Нацизм. От триумфа до эшафота

• Название: Нацизм. От триумфа до эшафота
• Автор: Янош Бачо
• Издательство: Яуза, Эксмо
• Жанр: Политика
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-06552-0

В последнее время появилось множество книг о Третьем рейхе, однако многое из того, что хранилось нацистами в глубокой тайне, пока мало известно широкому кругу читателей. В книге рассказывается о том, как подготавливались фашистами Гражданская война в Испании и аншлюс в Австрии, организовывалось вторжение германских войск в Чехословакию, Польшу и другие страны, об убийстве австрийского канцлера Дольфуса. В ней раскрываются тайны «путча» Рема, миссии Гесса и многое другое. Описывается покушение на фюрера и последние часы гитлеровского рейха.

---

ГЕРИНГ: О таких высказываниях руководителя СА Карла Эрнста мне неизвестно.

ДЖЕКСОН: Но вы признаете, что из здания рейхстага в ваш дом вел такой подземный коридор?

Геринг: На одной стороне улицы стоит здание рейхстага, а на другой стороне — дворец председателя. Между ними находится подземный коридор, в котором возят кокс для котлов центрального отопления.

ДЖЕКСОН: Вас обвиняют в том, что вы подожгли здание рейхстага. Вы знаете об этом?

ГЕРИНГ: Это меня не может трогать, потому что не соответствует фактам. Для меня не было смысла поджигать рейхстаг. Все же если посмотреть на вопрос со стороны художественной ценности здания, то я вообще не жалел, что сгорел рейхстаг, я надеялся, что смогу выстроить более красивое здание. Однако я очень жалею, что на место сгоревшего рейхстага был вынужден подыскивать новое здание и отдать под эти цели здание моей любимой оперы Кролль. Я считал оперу гораздо более важной, чем рейхстаг.

ДЖЕКСОН: Хвалились ли вы когда-нибудь — хотя бы и в шутку, — что подожгли рейхстаг?

ГЕРИНГ: Нет. Была одна шутка — если вы о ней думаете, которую я имел обыкновение повторять, а именно, что я буду конкурировать с императором Нероном. Я сказал ее в связи с тем, что еще только не достает, чтобы обо мне распространяли слух: я воспеваю пожар рейхстага в пурпурной тоге, с лютней в руках.

ДЖЕКСОН: Следовательно, вы никогда не делали заявления о том, что вы подожгли рейхстаг?

ГЕРИНГ: Нет. Я знаю, о чем вы думаете: г-н Раушнинг утверждает в своей книге, что якобы я говорил с ним об этом.[3]

В той части книги Раушнинга, на которую ссылается здесь Геринг, говорится следующее:

«Вскоре после пожара в рейхстаге Гитлер пожелал говорить со мной о положении в Данциге. Прежде чем меня впустили в кабинет канцлера, мне представился случай поговорить с нацистскими важными деятелями, ожидающими приема в служебных помещениях Гитлера. В зале находились Геринг, Гиммлер, Фрик[4] и несколько гаулейтеров с запада. Геринг как раз рассказывал этой компании подробности пожара рейхстага. Тогда в нацистской партии эта тайна соблюдалась еще строго. Я тоже впервые узнал только из этого разговора, что поджог рейхстага был совершен исключительно национал-социалистскими руководителями. Геринг рассказывал, что «его мальчики» проникли из его дворца в рейхстаг по туннелю, что они имели в своем распоряжении мало времени и что их чуть было не обнаружили. Он сожалел, что сгорела не «вся рухлядь», но, сказал он, в спешке у них не было времени проделать работу более основательно.

Разговор в этой компании вел Геринг, закончивший свою речь многозначительным заявлением: «У меня нет совести! Мою совесть зовут Адольф Гитлер!»

По желанию Джексона цитированную часть зачитали Герингу в Нюрнберге. Однако Геринг хорошо знал, что в свое время гестапо покончило с членами СА, участвовавшими в поджоге, и без колебаний отрицал историю, услышанную в приемной Гитлера».

«ГЕРИНГ: Г-на Раушнинга я видел всего два раза в жизни мельком. Если бы я на самом деле поджигал рейхстаг, тогда я наверняка говорил бы об этом в кругу наиболее надежных лиц или не касался бы этого вообще. В присутствии человека, с которым я вообще не знаком и о котором я и сейчас не могу сказать, каким он был, я никогда бы не делал таких заявлений. Следовательно, это абсолютная фальсификация.

ДЖЕКСОН: Можете ли вы вспомнить тот праздничный обед, который был устроен в 1942 году по случаю дня рождения Гитлера в офицерском казино ставки фюрера в Восточной Пруссии?

ГЕРИНГ: Не помню.

ДЖЕКСОН: Словом, уже не помните? Тогда я зачитаю вам выдержку из показаний бывшего начальника генерального штаба вермахта генерала Гальдера, чтобы освежить вашу память. Я читаю:

«На общем обеде по случаю дня рождения фюрера вблизи Гитлера зашла речь о художественной ценности здания рейхстага. Собственными ушами слышал, как Геринг перебил криком разговор: «Единственный, кто по-настоящему знает рейхстаг, это я; наконец, я поджег его!» Когда он это говорил, то громко хлопал по своей ляжке огромной мясистой ладонью. Я сам сидел в непосредственной близости от Гитлера, рядом со стулом Геринга, который сидел по правую руку Гитлера. Я понял точно каждое слово. Действие слов Геринга также подчеркнуло значение его слов. За столом наступила мучительная тишина. На Гитлера громкая реплика Геринга, очевидно, подействовала очень неприятно. Только после тишины, продолжавшейся несколько минут, с большим трудом, напряженно снова начался разговор».

ДЖЕКСОН: Ну, и что вы об этом скажете?

ГЕРИНГ: Этого разговора не происходило, и, пожалуйста, устройте мне очную ставку с генералом Гальдером. С моей стороны такое заявление было бы абсолютной бессмыслицей. Я не знаю, откуда берет это г-н Гальдер. Я могу найти объяснение только в его слабой памяти, что было характерно для него и в военных вопросах».

Понятно, что Геринг никоим образом не хотел попасть в историю как обыкновенный поджигатель, поэтому он старается лучше очернить Гальдера. Джексон тоже особо не торопил дело. Но почему?

По мнению франкфуртского адвоката Роберта Кемпнера, потому, что на счету Геринга и его друзей было уже столько убийств и насилий, что одним поджогом больше или меньше — это уже не имело значения. Но откуда это может знать франкфуртский адвокат? Потому, что Кемпнер все-таки не какой-нибудь простой провинциальный адвокат. В свое время, после 1933 года, он работал в прусском министерстве внутренних дел в качестве министерского советника при Геринге. Однако скоро он разошелся с нацистами, и Геринг снял его с работы. В ответ на это Кемпнер эмигрировал в Соединенные Штаты и после развала нацистской империи как майор американской армии возвратился в Германию. Позже — по особой иронии судьбы — на Нюрнбергском процессе он стал заместителем американского прокурора Джексона в международном суде над главными военными нацистскими преступниками. Еще позже он переселился в Федеративную Республику Германии и во Франкфурте открыл адвокатскую контору. Следовательно, его мнение, как мнение «специалиста по Герингу», вероятно, можно принять за обоснованное.

Глава 2 «ПУТЧ» РЕМА

С кем и против кого

Маршируют СА… Уже в первые месяцы после прихода нацистов к власти выясняется, что нацистские кудесники не в силах втиснуть штурмовые отряды обратно в сосуд, из которого они вырвались.

Спровоцированные СА уличные драки, поножовщина, перестрелки становятся повседневным явлением. В этой частной армии германской национал-социалистской партии находят себе убежище всякие подозрительные элементы и сбившиеся с пути личности. А руководство захватывает шлак, выброшенный на поверхность в сумятице после военного, политического и общественного развала Германии. На своих собраниях и сборищах члены СА недаром слушали несколько лет вещие голоса о руководящей роли, которая ждет их в грядущем коричневом раю, теперь они тоже хотят наслаждаться победой. Неудивительно, что эти люди, потерявшие всякую моральную почву под ногами, пытаются теперь жить и править так, как рисовал им в свое время будущее новой власти Геббельс.

Уже осенью 1933 года по желанию Геринга СА получили функции вспомогательной полиции, но члены СА желают играть роль подлинной полиции. СА устраивают чудовищные облавы. СА проводят домашние обыски. СА задерживают. СА допрашивают. СА бросают в тюрьмы. СА интернируют, в основном коммунистов. СА осуществляют функции государственной власти. СА хотят быть государством в государстве и плюют на всякую законность и на всякий административно-процессуальный порядок.

Геринг не так представлял себе эти дела. Ему все меньше нравится такое положение. Он не любит, когда в его кабинет и туалет, благоухающие ароматом духов, врывается запах крови с улицы. По его мнению, террор в Третьем рейхе тоже «нужно привести в систему», но это желает сделать он сам, со своим аппаратом министерства внутренних дел и подчиненной ему тайной государственной полицией, гестапо.

Нехотя и с ворчанием встречают члены СА ущемление «своих революционных прав». Начальники штурмовых отрядов то здесь, то там шепчутся между собой «о предательстве» Геринга. В этот первый год прихода национал-социалистов к власти начальник штурмового отряда СА считается настоящим полубогом. Во всяком случае у него больше власти, чем у министра при какой-нибудь буржуазной демократии. На периферии, в сущности, управляет он. На постановления он попросту плюет и ни в коем случае не потерпит, чтобы из Берлина ему давали указания.

В октябре 1933 года положение обостряется настолько, что Геринг получает серьезный урок от главарей СА. Шла подготовка к торжественному открытию государственного совета. Геринг планирует роскошные торжества с лесом знамен, гирляндами, кинооператорами, оркестрами, парадом. В школах объявлен выходной день. Геринг планирует так, что вершиной торжеств будет его приезд с Вильгельмштрассе к зданию Оперы в экипаже, запряженном шестеркой лошадей, в сопровождении отряда конных полицейских.