Тара Смит - Посредники

• Название: Посредники
• Автор: Тара Смит
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-41747-6

Каждый из них всегда подозревал, что он — особенный. Темнокожая художница Ундина рисует загадочных бабочек, оживающих под ее взглядом, индеец со странным именем Никс видит ореолы вокруг людей, предвещающие смерть, а Моргана, амбициозная красавица, боится даже думать о том, что за сущность живет внутри ее и рвется наружу.

Только на «Кольце огня», удивительной вечеринке в канун летнего солнцестояния, под пологом дикого леса, эти трое узнают, кто они такие на самом деле, чья кровь течет в их жилах и ради чего переплелись их судьбы.

---

В Сиэтле он влюбился в одну девушку. Она сидела в цветочном ларьке, продавая душистый горошек из своего сада, и вокруг нее никогда не появлялся свет. Но однажды Никс понял, что это может произойти, и перестал приходить к ней. Он снова и снова переезжал с места на место и перепробовал множество различных занятий: продавал газеты, мыл посуду, чистил бассейны и убирал офисы, торговал вразнос рыбой, собирал ягоды и яблоки и даже снова рубил деревья. Случалось ему распространять наркотики — тогда он видел вокруг себя много сияния; некоторое время он водил фургон, который перевозил нелегальных иммигрантов. Никс не знал, почему он видит этот свет, но и не задавался этим вопросом. Папаша Сент-Мишель как-то раз говорил о людях, обладающих особым даром; Никс решил, что он просто один из них.

Но этот «дар» скорее походил на проклятие, и он уже привык к тому, что все хорошее со временем становится плохим.

К тому времени как Никс добрался до Портленда, он провел в странствиях уже два года и чувствовал накопившуюся усталость. Ему исполнилось семнадцать, он вытянулся, пухлые щеки ввалились от ежедневных поисков пропитания и от перемены мест, не дающей отдыха. Дело было не в том, что он сознательно решил здесь остаться — у него просто не было больше сил, чтобы двигаться дальше.

Но в Портленде его удерживало еще кое-что, чего он не понимал. Это было как-то связано с горами, которые плыли в отдалении, словно острова на горизонте, и с огромным лесопарком на границе с центральной частью города. Было похоже, будто за горизонтом, за краем этого серо-голубого орегонского неба лежит другой мир. В парке Никс нашел кучку ребят, к которым можно было прибиться: они разбивали палатки то в одном месте, то в другом, избегая внимания полиции. Ребята оказались порядочными, никто из них не светился и ни с кем Никс не сходился близко, так что жить стало довольно просто. Он нашел работу посудомойщика в пиццерии «Джейкобс», что давало ему стабильный заработок и бесплатную кормежку, начал копить деньги, даже купил пособие для сдачи теста за среднюю школу и читал его по вечерам в палатке, когда остальные обитатели сквота говорил о политике или о том, как добраться автостопом до Сиэтла или округа Колумбия для участия в очередной акции протеста. Народ музицировал и болтал, а Никс писал письма Беттине. Он знал, что получит их только его дядька в Анкорадже, но чувствовал потребность дать знать кому-нибудь, что он еще жив. В пиццерии «Джейкобс» у него даже появился друг — честный парнишка, который нравился Никсу своей прямолинейностью, типичный капитан футбольной команды. Его звали К. А. д'Амичи. С девятого класса он занимался доставкой пиццы, и Никс пересекался с ним пару раз в неделю. В этот вечер, перед своим предполагаемым отъездом, Никс тоже собирался с ним увидеться.

К тому времени как девушке из сквота перерезали горло, а вокруг Джейкоба появилось сияние, Никс жил в Портленде уже без малого год. Он только что купил в «Гудвилле»[10] спальный мешок с Губкой Бобом и даже почти начал чувствовать себя в безопасности. Доза-другая «пыльцы» пару раз в месяц только способствовала этому.

* * *

Пройдя по дорожке, отмеченной знаком лыжни, Никс взял вправо возле развлекательного центра «Даг Фер» — как говорили, крупнейшего в Портленде. Со всей возможной аккуратностью проникая в заросли болиголова, он старался не мять веток, чтобы тем самым не выдать местонахождение тропинки. Сквот был спрятан так здорово, что народ жил в нем уже три недели. Портлендские полицейские не лежали на боку — они гонялись за правонарушителями на горных велосипедах и время от времени устраивали такие облавы, что те категории населения Юго-Запада, которые не мыслили своей жизни без продукции компаний «Найк», «Адидас» и «Интел», получали обильную пищу для разговоров за чашечкой латте.

— Йо, Никс! Помоги мне с этим радио, сынок.

Никс оглядел небольшую поляну среди зарослей кустарника, которую примерно дюжина человек называли своим домом. Окутанный матово-изумрудным полуденным светом, там сидел светловолосый тощий парнишка лет шестнадцати с выгоревшими на солнце дредами до плеч и подстриженными в духе президента Линкольна бачками. Он настраивал старенький транзистор, который держал на коленях. Его звали Финн Тервиллигер, и в сквоте он считался местным «безумным изобретателем». Обычно он проводил время в городской публичной библиотеке, но иногда днем, когда большинство ребят были на работе или болтались по городу, Финн добровольно оставался в лагере, присматривая за добром и трудясь над своими проектами.

Никс слышал, что Финн происходил из семьи каких-то миллионеров с крайнего Юга, но никогда не расспрашивал его об этом. Он знал только то, что Финн был прикольным и башковитым парнем. В последнее время Финн работал над каким-то «кристаллическим радио», которое, по его утверждениям, будет добывать электричество прямо из воздуха. Он говорил, что район Портленда хорошо для этого подходит: благодаря горам в воздухе скапливается много статического электричества.

Никс встал рядом, но Финн даже не поднял глаз.

— Привет, брателло. — Он хлопнул изобретателя по спине. — Блик не появлялся?

Никс имел в виду Тима Бликера, одного из главных наркоторговцев Портленда. Финн возненавидел этого парня с тех пор, как Блик посадил на героин его девушку, Эвелин, и Никс знал об этом, но старался говорить непринужденно. Еще Никс знал, что Финну известно о его… «привычке». Лучшего названия этому пристрастию он не мог придумать.

Финн покачал головой и ссутулился.

— Не-а, чувак.

Потом он все же поднял голову и спросил:

— «Пыльца»? С утра пораньше?

Никс посмотрел на свои ботинки — коричневые кожаные ботинки, дважды заплатанные, которые он таскал с самой Аляски.

— Чувак, ты зачем связался с этим дерьмом?

Никс пожал плечами, избегая его взгляда и косясь на путаницу ежевики и крапивы. Финн отличался прямолинейностью, и хотя «пыльца» была не сильнее прозака,[11] Никс знал, что изобретатель с этим не смирится — он и прозак не одобрял, раз уж на то пошло. Но это средство помогало Никсу заснуть, и ему нравились сны, которые дарила «пыльца». В них он совсем как наяву видел еще живую Беттину, работающую в саду, или себя с Папашей Сент-Мишелем в лодке на рыбалке. Это были воспоминания, понимал он, но добрые, очищенные и освобожденные от всего того, что делало реальную жизнь такой тоскливой.

В этих снах на Джейкобе не было светящегося покрова — Никс видел его на свадьбе подросшей дочери Нив, которая в сновидениях походила на убитую девушку из сквота. На шее у нее была белая лента, а в руках букет из бледно-голубых цветов душистого горошка.

— Чувак, она помогает мне заснуть, — пробормотал Никс. — Ты же знаешь, как мне трудно засыпать.

Финн вытащил из кармана фланелевой рубашки носовой платок и высморкался.

— Тогда пей отвар из ромашки, — посоветовал он.

Никс рассмеялся.

— Нет, чувак, я серьезно. «Пыльца» — это гадость. Это, конечно, не самая жесткая дрянь, но ты привел сюда Блика, Эвелин подсела на героин, а у нас чистый сквот. Мы с самого начала оговорили это.

Никс покачал головой.

— Братан, «пыльца» не вреднее экседрина.[12]

Хотя на этот счет Никс не мог ничего знать наверняка. «Пыльца» действовала на него иначе, чем на всех прочих, — намного сильнее и притом совсем по-другому. От нее мир как будто замедлялся, при этом одновременно ускоряясь, сама окружающая реальность начинала искривляться — это было самое точное описание, которое он мог дать. Никс не знал, как еще объяснить это, и ни с кем не делился своими ощущениями.

Тем не менее вопрос все еще оставался без ответа. Почему он связался с этим практически неизвестным дерьмом? Явно не случайно в последние два года «пыльца» стала распространяться на вечеринках Западного побережья, хоть и не так активно, как на Восточном. «Нет, нет, чувак, это не „ангельская пыль“.[13] Абсолютно другое. Привыкания не вызывает. Просто балдеешь, и все. Помогает лучше учиться. Ловишь офигительный кайф. Девчонки его обожают. Похоже на эмбиен,[14] только сонливости не чувствуешь». Примерно так это рекламировалось, но всю эту чушь Никс уже слышал и о других наркотиках.

Впрочем, Никс хотел от «пыльцы» не просто кайфа. Под ее воздействием сияние вокруг людей казалось ему не таким резким и даже вполне естественным. Он даже мог как-то влиять на ореолы, хотя сознательно ничего для этого не делал. И эти передышки нужны были ему опять и опять, потому что его «дар» возвращался и мучил все сильнее — словно наказывая за попытку расслабиться.

Но объяснить все это Финну было невозможно.

Обладатель дредов закашлялся и протянул Никсу две стеклянные электролампы:

— Подержи.

Начало лета выдалось сырым, и все ребята в сквоте ходили простуженные — за исключением Никса, который ни разу в жизни не болел, по крайней мере, сколько мог припомнить. Иногда он задумывался, увидит ли сияние вокруг себя самого, когда пробьет его час, или хотя бы собственная смерть к нему явится, не предупреждая заранее.