Сьюзан Ховач - Роковая привязанность

• Название: Роковая привязанность
• Автор: Сьюзан Ховач
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Блестяще задуманная интрига, сложные переплетения судеб героев, динамично развивающийся сюжет и тонкий психологизм образов ставит произведения Сьюзан Ховач на один уровень с наиболее известными мировыми бестселлерами.

---

— Желаю удачной женитьбы,— ядовито-елейным тоном произнесла она, шагнув к двери.— Надеюсь, твоя невеста понимает, за какого человека она выходит амуж.

Она получила удовлетворение, заметив, что он побледнел. Ева ушла, хлопнув дверью. Джон остался в номере на шестом этаже наедине со своими мыслями.

II

Через некоторое время ему пришло в голову посмотреть на часы. Уже перевалило за полночь; Джастин должен был позвонить час тому назад. Джон посидел неподвижно, восстанавливая в памяти события этого вечера. Возможно, Камилла забыла попросить Джастина позвонить в отель. Или не забыла, но намеренно не передала Джастину сообщение отца. Возможно, она знала, где находится Мэриджон, и обманула его... Нет, Риверс сказал, что лишь он один поддерживает связь с Мэриджон, значит, Камилла сказала правду.Майкл Риверс.

Джон потянулся к телефону, опираясь локтем о кровать, и взял трубку.

— Да, сэр? — прозвучал услужливый голос.

— Я хочу позвонить на Консетт-Мьюз, дом номер пять. Телефон мне не известен.

— Пожалуйста, сэр. Положите трубку, мы позвоним вам.

Минуты потекли в тишине. Через некоторое время Джон начал лениво разбирать постель, разглаживать пододеяльник и наволочки. Он пытался физической работой унять свое нетерпение, пока телефон не зазвонил. Он поднял трубку.

— Соединяю вас, мистер Тауэрс.

— Спасибо.

Гудки в линии. Никто не отвечал. Они уже легли спать, подумал сонный Джон.

Он подождал, вслушиваясь в бесконечные сигналы, приходившие с другого конца провода. Десять... одиннадцать... двенадцать...

— Найтсбридж, пять-семь-восемь-один.— Он услышал незнакомый голос — тихий, отчетливый, сдержанный.

— Мне нужен Джастин Тауэрс.

— Говорите.

Тишина. Господи, внезапно подумал Джон. К своему удивлению, он заметил, что свободная рука сжалась в кулак; сердце щемило, легкие едва не разорвались, когда он набрал в них воздуха, чтобы заговорить. Потеряв дар речи, он сидел и вслушивался в тишину, звеневшую в трубке. Он взял себя в руки:

— Джастин.

— Да, я слушаю.

— Бабушка сказала тебе, что я заходил к вам вечером?

— Да, сказала.

— Тогда почему ты не позвонил мне, вернувшись домой? Она не передала тебе мою просьбу?

— Передала.

Снова молчание. Тихий, но твердый голос принадлежал весьма необщительному человеку. Возможно, застенчивому.

— Слушай, Джастин, я очень хочу тебя видеть — мне надо о многом поговорить с тобой. Ты можешь завтра утром прийти в гостиницу, чем раньше, тем лучше? Когда тебе удастся это сделать?

— Боюсь, завтра не получится,— тихо произнес Джастин.— Я уезжаю на весь день.

Джону показалось, будто в лицо ему плеснули ледяную воду. Он еще сильнее стиснул трубку и подался вперед, к краю кровати.

— Джастин, тебе известно, зачем я приехал в Европу?

— Бабушка сказала, что ты женишься.

— Я мог жениться в Торонто. Я вернулся в Англию главным образом ради встречи с тобой.

Никакой реакции. Возможно, этот кошмар происходит наяву, и Джастин на самом деле ничего не испытывает.

— Я собираюсь сделать тебе деловое предложение,— сказал Джон, пытаясь найти нужный подход к обладателю бесстрастного голоса, находившемуся в паре километров от отеля, в Найтсбридже.— Хочу обсудить его с тобой как можно быстрей. Ты можешь отменить свои завтрашние дела?

— Хорошо,— равнодушно произнес Джастин.— Думаю, да.

— Позавтракаешь со мной?

— В субботу я встаю поздно.

— Тогда приглашаю тебя на ленч.

— Я... я не знаю.

— Приходи, как только встанешь, мы немного побеседуем, а потом перекусим вместе.

— Хорошо,

— Отлично,— сказал Джон.— Не забудь прийти. До завтра. 

Он положил трубку и секунд десять посидел на краю кровати, глядя на телефон. Потом Джон пошел в ванную и увидел пот на лбу; подняв руку, чтобы стереть испарину, он заметил, что его пальцы дрожат. Во всем виновата мать, подумал Джон, она настроила Джастина против меня, как когда-то пыталась восстановить меня против моего отца. Завтра я встречусь с чужим человеком, и в этом виновата она.

Он внезапно испытал приступ отчаяния, словно много лет копил деньги, и их украли у него в двух шагах от банковского окошечка. Он разделся и принял душ, но отчаяние не покинуло его даже тогда, когда он лег в постель; Джон понял, что ему не заснуть. Он погасил свет. Шел второй час ночи; перед ним простиралась ночь, сулившая беспокойство, тревогу, усиливающуюся резь в глазах и напряжение в теле. Мысли крутились в его голове, иногда это были отдельные проблески сознания, оформленные в слова и фразы.

Через два дня Сара будет в Лондоне. Если Ева выкинет что-нибудь... Он может на время откупиться от нее, но в конце концов придется что-то предпринять. Если бы он нашел Мэриджон... но никто не знает, где она,— никто, кроме Майкла Риверса. Каким образом можно заставить заговорить такого человека? Предлагать ему деньги бесполезно. Требовать уговаривать, умолять — тоже. Ничто тут не поможет... Но что-то необходимо сделать. Почему никому неизвестно, где Мэриджон? Похоже, она полностью выпала из этого круга. Возможно, уехала за границу. У нее может быть мужчина. Камилла сказала, что она не захотела жить с Майклом; несомненно, у нее были романы.

Неправда. У нее не было настоящих романов. Однако никто не знает, где находится Мэриджон. Он должен что-то сделать. Может быть, Джастин располагает какой-то информацией. Джастин...

Отчаяние снова кольнуло его, пронзило ему душу. Лучше не думать о Джастине. И затем он внезапно вспомнил Бариан, ласковый морской ветерок, белые ставни, желтые стены, приятное ощущение покоя... Все ушло, погибло вместе с Софией. Печаль заставила его перевернуться на другой бок и уткнуться лицом в подушку. Он лишь сейчас вспомнил о том, как сильно любил тот дом в Корнуолле.

Он приподнялся на кровати, отбросил в сторону одеяло и подошел к окну. Хочу говорить о Бариане, сказал себе Джон, вглядываясь в ночь. Хочу говорить о Софии, о том, почему наш брак потерпел фиаско, хотя я так сильно любил ее, что с трудом переносил даже одну ночь разлуки с ней. Хочу говорить о Максе, о том, почему оборвалась наша дружба, почему мы, испытав облегчение и не оглядываясь назад, разошлись в разные стороны. Хочу говорить о Майкле, который никогда не любил меня, потому что я жил по своим собственным законам и не походил на людей, с которыми он сталкивался в своем узком, ограниченном мирке лондонских юристов. Хочу говорить о веселом, жизнерадостном, пухлом Джастине, которого я любил за то, что он, как и я, наслаждался каждой прожитой минутой и умел извлекать из всего радость. А больше всего я хочу говорить с Мэриджон, потому что лишь с ней одной могу обсудить происшедшее в Бариане...

Он снова лег в постель; его раздирали неутоленные желания; он беспокойно ворочался с боку на бок в течение часа. И лишь незадолго до рассвета необъяснимый покой воцарился в его сознании, и он понял, что наконец сможет заснуть. 

III

Утром, позавтракав, он прошел на веранду, примыкавшую к вестибюлю, и принялся читать газету в ожидании Джастина. Люди постоянно входили в отель и покидали его; наконец он отложил газету в сторону и стал всматриваться в лица тех, кто появляется в дверях.

Десять часов. Половина одиннадцатого. Возможно, он передумал, решил не приходить. Но в таком случае он должен был позвонить. Нет, конечно, он придет. Он обещал. Он не исчезнет сейчас...

Какая-то американская семья прибыла с большой коллекцией белых чемоданов. Молодой человек, который вполне мог оказаться Джастином, подошел к девушке, сидевшей возле Джона. После нежной встречи они покинули веранду. Появились двое бизнесменов, говоривших на шведском или датском языке, за ними следом в отель вошел еще один иностранец, темноволосый, среднего роста, похожий на человека, прибывшего с юга Европы. Из Италии или, возможно, Испании. Двое скандинавских бизнесменов, сосредоточенно беседуя, медленно двигались к далекому краю веранды; они шагали, склонив головы и держа руки за спинами. Молодой итальянец неторопливо подошел к стойке портье и спросил, где можно увидеть мистера Джона Тауэрса.

— По-моему, сэр,— сказал человек в форменном костюме,— мистер Тауэрс сидит в кресле у вас за спиной, слева.

Молодой человек повернулся. Его глаза были серьезными и настороженными, выражение лица — бесстрастным. Он не отличался красотой, но выглядел как-то необычно. Джон узнал маленький вздернутый нос, высокие скулы, но острый подбородок и широкий рот показались ему незнакомыми. Молодой человек неторопливо, спокойно подошел к Джону; поднявшись с кресла, Тауэрс смахнул пепельницу со стола и рассыпал пепел по ковру.

— Здравствуй,— Джастин вежливо протянул руку.— Как поживаешь?