Алексей Писемский - Масоны

• Название: Масоны
• Автор: Алексей Писемский
• Жанр: Русская классическая проза

---

- Никакого у вас собрания ложи не будет! - возглашал вполголоса Егор Егорыч. - Вы меня не поняли!.. Что главным образом нужно для принятия в масонство?.. Испытание и объяснение ищущему со стороны ритора!.. Положим, что Сусанна Николаевна в ближайший пост пожелает исповедаться, - возможно это?

- Почему ж невозможно?! - ответил отец Василий.

- Прекрасно, прекрасно!.. Больше ничего и не нужно!.. И вы исповедуйте ее, преподайте все, что следует ритору!..

- Без облачения в одежду масона? - пожелал узнать отец Василий.

- Без всяких масонских одежд!.. Это нужно для начинающих, а Сусанна Николаевна, слава богу, достаточный путь прошла: ей нужен внутренний смысл, а не символы!.. Вы испытайте ее как можно строже, и если она достойна будет принятия, удостоверьте это, а если нет, отвергните!

- Но остальная часть обряда где же совершится? - начал было отец Василий.

- У меня, в моей комнате... - перебил его Егор Егорыч. - Я, в присутствии Сверстовых, моего Антипа Ильича и вашем, возьму с нее клятву, и мы внесем ее имя в список нашей ложи!

- Но чтобы люди ваши не разгласили этого. Вы знаете, как они любопытны и болтливы...

- Люди мои ничего и понять не могут!.. Они будут видеть только, что мы сидим и разговариваем!.. Но если бы они и догадались что-нибудь, так разве пойдут на меня с доносом?

- Ваши люди, конечно, к вам привязаны... - проговорил отец Василий нерешительным голосом и затем присовокупил: - Вы извините меня, Егор Егорыч, что я обнаруживаю такую непозволительную для масона трусость, но вам известно, что я вынес за принадлежность мою к масонству.

- Знаю и понимаю! - воскликнул Егор Егорыч. - И неужели вы думаете, что я вас захочу подвести под преследование?.. Чтобы отвратить это, я и изобретаю всякого рода таинственность и замаскированность, хотя скрытность в масонстве мне по моему характеру всегда была противна, но что делать?.. И Христос совершал тайную вечерю!

Выслушав Егора Егорыча, отец Василий заметил:

- Почему же бы и самое испытание Сусанне Николаевне сделать мне не у вас в доме?

Егор Егорыч нахмурился.

- Это - желание самой Сусанны Николаевны: она высоко ценит наши храмы, в которых с детства молилась, и потому только в церкви хочет сделать первый шаг ко вступлению в новую область верования и как бы с благословения нашей церкви!.. Это черта глубокая, не так ли?.. Мы принимаем всех, примем и Сусанну Николаевну, не стесняя нисколько ее верования!..

- Если так, то действительно надобно сделать наставление и поучение в храме, - сказал после краткого размышления отец Василий.

- И сделайте, не робейте!.. - бормотал Егор Егорыч. - Возьмем самое дурное предположение, что вас за совершение масонского обряда лишили бы вашего сана, то - вот вам бог порукой - я обеспечиваю вас и вашу семью на всю вашу жизнь; верите вы мне?

- Без сомнения, верю! - проговорил с просиявшим лицом отец Василий. Когда существование семьи моей, хоть бы и маленькими средствами, будет обеспечено, то мне, как масону, гнаться за иерархическими титулами не подобает.

- Не подобает, нет! - воскликнул Егор Егорыч. - Итак, я могу на вас рассчитывать?

- Вполне! - ответил отец Василий и стал прощаться с Егором Егорычем.

- Отобедали бы вы у меня, там есть и другие гости! - сказал тот.

- Нет, мне надобно еще с требой ехать! - объяснил отец Василий и, не заходя к Сусанне Николаевне, отправился домой.

Собственно говоря, я, как автор, не думаю, чтобы сей весьма просвещенный, способный и честолюбивый служитель алтаря был в корень искренним масоном. Все зависело от духа времени, в которое отец Василий выступил на свое священническое служение. Это было как раз в пятнадцатом году, когда масонство было в периоде своего сильного процветания. Все почти богатые и знатные дворяне были, хоть и внешним образом, но масоны; даже многие архиереи, если не прямо, то косвенно склонялись к масонству. Мудрено ли после того, что молодой бакалавр схватился за масонство, изучил его, а потом вскоре же был назначен священником в Москву в один из богатейших и обильнейших дворянством приход, а вместе с тем он был принят в ложу ищущих манны, где, конечно уж, лучше всех, вероятно, знакомый с мистической философией и приученный еще с школьнической скамейки к риторическому красноречию, он стал произносить в собраниях ложи речи, исполненные энергии и учености. Так дело шло до начала двадцатых годов, с наступлением которых, как я уже сказал и прежде, над масонством стали разражаться удар за ударом, из числа которых один упал и на голову отца Василия, как самого выдающегося масона из духовных лиц: из богатого московского прихода он был переведен в сельскую церковь. Отец Василий пал духом и стал пить. Совершенная погибель его была почти несомненна: его часто видали, как он с растрепанными волосами, в одной рубахе, босиком крался по задним огородам в кабак, чтобы затушить и успокоить свое похмелье; ходя с крестом по деревням, он до такой степени напивался, что не мог уже стоять на ногах, и его обыкновенно крестьяне привозили домой в своих почти навозных телегах. Но тут к нему явился ангел-спаситель в лице Егора Егорыча, который взял его к себе в Кузьмищево на ругу, где окружил его довольством и почетом. Отец Василий сразу же перестал пить и начал заниматься сочинением истории масонства в России.

В гостиной тем временем тоже происходило своего рода совещание между Сусанной Николаевной, Мартыном Степанычем и Аггеем Никитичем.

Та, выйдя из комнаты мужа, поспешила к гостям, и Мартын Степаныч прямо ей сказал:

- Сусанна Николаевна, после принесенного мною неприятного известия Егору Егорычу, вам, конечно, уж не до нас, а потому не разрешите ли вы нам сейчас же уехать?

- Ах, нет, зачем же? - возразила было Сусанна Николаевна.

- Затем, что нам следует это сделать... Егор Егорыч поручил мне разузнать в Петербурге о нежно любимом им племяннике, и чем я скорее это сделаю, тем скорей его успокою...

- Но я не знаю, что скажет на это Егор Егорыч, - объяснила нерешительным тоном Сусанна Николаевна.

- Он ничего не скажет против этого, он поймет мое желание, - убеждал ее Мартын Степаныч.

В это время Сусанна Николаевна опять тоже своим чутким ухом услыхала, что отец Василий вышел от Егора Егорыча и, должно быть, совсем ушел.

- Вот я спрошу мужа, - проговорила она и, проворно войдя к тому, сказала:

- Мартын Степаныч, видя, что ты так расстроен, и желая тебя успокоить скорее, хочет сегодня уехать в Петербург.

- Нисколько я не расстроен, нисколько! - заперся Егор Егорыч. Попросите ко мне Мартына Степаныча, а также и Аггея Никитича.

Сусанна Николаевна позвала того и другого.

Мартын Степаныч вошел первый и произнес своим вкрадчивым голосом:

- Милый друг, позвольте мне поправить мою погрешность, что я так неосторожно рассказал вам о племяннике, который, может быть, нисколько не виноват, и не удерживайте меня от немедленного отъезда в Петербург.

- Поезжайте, благодарю, благодарю! - бормотал Егор Егорыч.

У обоих стариков при этом навернулись слезы.

- Позвольте и мне тоже проститься с вами, - произнес печальным и вместе с тем каким-то диким голосом Аггей Никитич: он никак не ожидал, что так скоро придется ему уехать из Кузьмищева.

- Вы-то зачем уезжаете?.. Вы оставайтесь!.. - пробормотал ему Егор Егорыч.

Аггей Никитич уж и расцвел, готовый хоть на неделю еще остаться, но Мартын Степаныч покачал ему укоризненно головой, давая тем знать, что нельзя гостить, когда хозяевам вовсе не до гостей. Аггей Никитич понял это.

- Нет, разрешите и мне, я их должен довезти! - проговорил он, показывая на Мартына Степаныча. - Но позвольте мне, когда я назад поеду через месяц, заехать к вам.

- Непременно, непременно! - затараторил Егор Егорыч и с чувством расцеловался с Аггеем Никитичем, который совершенно ожил от одной мысли, что он через непродолжительное время снова может приехать в Кузьмищево.

Сусанна Николаевна никак, однако, не хотела пустить гостей без обеда и только попросила gnadige Frau, чтобы поскорей накрыли стол. Та этим распорядилась, и через какие-нибудь полчаса хозяйка, гости ее и Сверстовы сидели уже за именинной трапезой, за которую сам именинник, ссылаясь на нездоровье, не вышел.

По окончании обеда Мартын Степаныч и Аггей Никитич сейчас же отправились в путь. Проехать им вместе приходилось всего только верст пятнадцать до первого уездного города, откуда Пилецкий должен был направиться по петербургскому тракту, а Аггей Никитич остаться в самом городе для обревизования почтовой конторы. Но, как ни кратко было время этого переезда, Аггей Никитич, томимый жаждой просвещения, решился воспользоваться случаем и снова заговорил с Мартыном Степанычем о трактате Марфина.

- Я сочинение Егора Егорыча о самовоспитании, - начал он, - вчера ночью снова прочитал и очень благодарен вам за ваши наставления; я гораздо в нем более прежнего понял, и мне теперь очень любопытно одно: кто такой господин Бем, о котором там тоже часто упоминается?.. Философ он, вероятно?