Максим Шаттам - Кровь времени

• Название: Кровь времени
• Автор: Максим Шаттам
• Издательство: GELEOS Publishing House; Кэпитал Трейд Компани
• Жанр: Триллер
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-412-00063-3

Максим Шаттам — признанный мастер французского триллера, автор более тридцати бестселлеров.

Премия за лучшую книгу 2009 года во Франции!

Осень 2005 года. Марион вынуждена бежать из Парижа. Ей угрожает смертельная опасность. Агенты французских спецслужб укрывают женщину на скалистом острове, в старинном аббатстве Мон-Сен-Мишель. Там, в недрах старинной библиотеки, Марион находит истрепанную временем книгу — послание без адресата… А потом таинственный призрак проникает к ней в комнату…

Март 1928 года. Детектив Мэтсон расследует страшные и необъяснимые преступления: в Каире посреди ночи из своих домов пропадают дети. Их истерзанные тела находят у расположенных поблизости древних погребений. В городе ползут жуткие слухи: демон вернулся в наш мир. Впрочем, у детектива другое мнение на этот счет… Все гораздо страшнее…

Читайте новый, поражающий воображение роман «Кровь времени»!

---

Марион перешла в наступление:

— Нет, это предположение никуда не годится! С самого начала Джереми показал себя очень компетентным следователем. Он находит важные улики на месте преступления, делает верные умозаключения. Будь он виновен, наверняка хранил бы молчание!

— Только не Мэтсон! Наоборот, таким образом он укреплял свой авторитет в глазах Азима. Там, где египетский детектив в течение нескольких недель не продвинулся ни на шаг, Джереми быстро добился значительного прогресса. Это позволило ему без труда подчинить напарника своей власти. А ведь все, что сказал англичанин, ни в коей степени его не компрометировало. В тот момент он уже знал, что будет валить всю вину на своего главного врага — моего отца. Требовалось собирать факты, свидетельствующие о причастности Фрэнсиса Кеораза к убийствам, искать улики против него, даже если приходилось создавать их самому.

Старик не отводя глаз смотрел на колокольню.

— Есть еще более показательный эпизод, — объявил он, — это момент, когда Мэтсон обсуждает с Азимом самое первое преступление — убийство нищего в квартале Шубра. Оправдывается, говорит, что опросил всех и каждого, искал возможных свидетелей повсюду. Утверждает, что в тот день имел в своем распоряжении минимальное число подчиненных и фактически ему пришлось все делать одному. Однако на страницах дневника он неоднократно признается в незнании арабского языка. Как же тогда он опрашивал местных жителей? Надо ли напоминать: в другом месте он замечает, что Шубра — очень бедный квартал; значит, там никто не говорил по-английски.

— Ну, вероятно, он просто не стал утруждать себя мелкими деталями и не написал, что вместе с ним ходил драгоман… — пробормотала Марион; боевой задор внезапно оставил ее.

Джордж пожал плечами.

— Джереми Мэтсон не жертва ненависти того, кто убивал детей. Предполагать, что этот негодяй совершал свои злодеяния исключительно из-за Мэтсона, просто смешно. Англичанин связан с каждой деталью расследуемых дел потому, что сам и был убийцей. Послушайте: он поступил на работу в это учебное заведение, чтобы сделать приятное Иезавели. Там увидел детей, ставших его потенциальными мишенями. Именно он вел расследование первого убийства в Шубре. Быстро отыскал преступника — чернокожего великана, пораженного номой: вероятно, так звучит название болезни, превратившей этого негра в гул. Мэтсон не стал его арестовывать, а вместо этого подчинил своей воле.

Детектив был знаком с несчастным археологом и сам признавался, что часто с ним болтал. Наверняка тот рассказал ему о своем последнем открытии; возможно, археолог даже привел Мэтсона в подземелье, а потом тот его убил. Теперь англичанин располагал надежным тайным укрытием для своего «ручного монстра». В обмен на крышу над головой и протертую пищу он потребовал у негра пытать несчастных детей так же, как он мучил нищего. Ему осталось только найти подходящих малышей и привести каждого в условленное место. Мэтсон и отправился за учениками из школы Кеораза.

Еще раньше, взломав двери в канцелярию этого учреждения, он ознакомился с личными делами детей и потому имел всю необходимую информацию. Располагая этими ценными сведениями, он манипулировал детьми. Вдали от потенциальных свидетелей обещал им, например, деньги, неслыханные тайны, связанные с легендами, — все, что угодно, лишь бы это выглядело привлекательным для ребенка из бедного квартала. Вспомним, что дети знали его, — ведь он один из их преподавателей. Мэтсон назначал им тайное свидание, по возможности ночью, чтобы никто не заметил, как они выходят из дома. Что происходило затем — нам, увы, известно.

Ветер, который до последнего момента вел себя робко здесь, на северном скате крыши, вдруг взревел, прижался к Джорджу Кеоразу и принялся хлестать его по щекам.

— В действительности Мэтсон говорил по-арабски, я в этом уверен! — закричал старик изо всех сил, чтобы Марион расслышала его слова. — Он прожил в Каире девять лет. Трудно представить, что человек работал в таком городе детективом почти целое десятилетие и не овладел местным языком хотя бы на самом элементарном уровне. Не стоит также забывать, что Мэтсон был завсегдатаем кахвы, а посетители ее говорили по-арабски: рассказывали старинные легенды, сменяя один другого. Джереми был очарован восточной культурой, пропитанной мифами. Когда он увидел изуродованного болезнью чернокожего гиганта, ему на ум сразу пришли легенды о гул. Может быть, именно тогда в голове у него и возник весь сценарий. Он вспомнил, как Фрэнсис Кеораз соблазнил Иезавель, рассказывая ей истории из «Тысячи и одной ночи», и решил дать волю своим безумным наклонностям, а затем исказил истину таким образом, чтобы иметь возможность обвинить в преступлениях своего счастливого соперника. Быть может, он принял эту версию на вооружение позже, когда ему стали известны сплетни перепуганных жителей, и только тогда решил свалить вину за эти безумства на моего отца под предлогом, что тот страстно увлекается историей.

Марион схватила Джорджа за запястье.

— Скажите, Джо, вы сумели так тщательно проанализировать текст дневника, потому что в вашем распоряжении было семьдесят лет?

Он печально взглянул на нее.

— Мне потребовалось перечитать его дважды, и я нашел все, что искал.

— Но почему вы настолько уверены в собственной трактовке событий?

Старик ответил с недоумением:

— Вы что, забыли? Я ведь Джордж Кеораз. Меня же похитили… Я-то знаю, кто явился за мной в трамвай и забрал меня оттуда.

55

Джордж потер подбородок, его рука чуть дрожала.

— Это был он, Марион; вот почему я так категоричен. Не предлагаю вам определенную трактовку, а утверждаю, что так все и было. Джереми Мэтсон сел в мой трамвай. Отец познакомил меня с англичанином накануне, к тому же тот был полицейским. Этого оказалось достаточно — я согласился выйти с ним из вагона. Отец якобы послал его за мной — пусть привезет меня к отцу в другое место, не ко мне домой.

Горло у Марион сжалось, когда она заметила слезы на глазах у старика.

— Он привел меня прямо в лапы своего создания, чтобы гул не страдала от одиночества, чтобы ей было с кем… поиграть. Сам Мэтсон вернулся только вечером, на короткое время, и, в свою очередь, принялся мучить меня. Между прочим, говоря в дневнике о том, где и как провел этот день, он делает довольно большой пропуск. Если вы внимательно перечитаете дневник, увидите, что утром англичанин занимался расследованием обстоятельств исчезновения Азима, а вскоре после полудня вернулся к себе домой принять душ. Далее повествует о том, что конец дня встретил в своем кабинете, а затем ездил туда, где обнаружили труп его напарника. И никаких намеков — что он делал между душем и прибытием в штаб-квартиру полиции несколькими часами позже. И это вполне понятно: ведь в эти часы он занимался тем, что следом за мной сел в трамвай, а затем привел меня в свой мрачный тайник. Накануне он слышал, как отец говорил о моих занятиях фортепиано и что я буду возвращаться на трамвае…

Джордж замолк и в течение минуты не произносил ни слова; фигура его застыла на фоне звездного неба. Марион не поняла, пытался он сдержать переполнявшие его эмоции или просто раздумывал, что еще добавить.

— Он написал, что в начале вечера примерно четверть часа беседовал с Хэмфрисом, затем, уже около полуночи, общался с доктором Корком. О его действиях между этими двумя встречами мы опять-таки ничего не знаем.

Чтобы увидеть реакцию Марион на свои слова, старик крутил головой, как сова, сидящая на ветке дерева.

— В этот промежуток времени он был со мной.

Марион с такой силой сжала руками дневник, что острые углы кожаного переплета больно впились в кожу.

— Шли часы, и я все сильнее утрачивал связь с реальностью. На следующий день потерял сознание и очнулся от соприкосновения с водой из перевернутой бочки. Вокруг кромешная тьма, меня покрыл холодный пот, колотила дрожь, во всем теле ужасная боль из-за того, что я очень долго был без движения. Горло как будто чем-то сдавлено, я едва мог дышать. На ощупь мне удалось найти спички и свечу: в комнате лежал труп монстра. Не знаю, что на самом деле произошло между ними. Думаю, Джереми явился удостовериться, что я мертв, — ведь именно этого он ожидал от гул. И он убил своего раба, чтобы тот не выдал его тем или иным способом. На столе лежала записная книжка, я открыл ее: там была написанная им история. Не знаю, что на меня нашло, но я стащил книжку и спрятал под надетыми на меня лохмотьями. А потом приехала полиция.

У них под ногами раздался гром аплодисментов: концерт подошел к концу.

— Я не мог произнести ни слова в течение пяти недель. О записной книжке тоже никому ничего не сказал, хранил ее втайне, как свой трофей. И прочел — постепенно, страница за страницей, в те минуты, когда оказывался в одиночестве. Способность говорить вернулась ко мне только после того, как я дочитал дневник до конца. После этого пришел к отцу и спросил его, правда ли, что он был убийцей. У нас с ним состоялся длинный разговор.