Карл Маркс - Собрание сочинений, том 17

• Название: Собрание сочинений, том 17
• Автор: Карл Маркс
• Жанр: Философия

Семнадцатый том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса содержит произведения, написанные с июля 1870 по февраль 1872 года.

---

Перевод с английского

ИЗ РУКОПИСНОГО НАСЛЕДСТВА К. МАРКСА

К. МАРКС НАБРОСКИ «ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ ВО ФРАНЦИИ»[375]

Написано К. Марксом в апреле — мае 1871 г.

Впервые полностью опубликовано на английском и русском языках в «Архиве Маркса и Энгельса», т. III (VIII), 1934

Печатается по тексту рукописи

Перевод с английского

ПЕРВЫЙ НАБРОСОК «ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ ВО ФРАНЦИИ»

ПРАВИТЕЛЬСТВО ОБОРОНЫ

Четыре месяца спустя после начала военных действий, когда правительство обороны бросило подачку парижской национальной гвардии, разрешив ей показать свою боеспособность в Бюзанвале[376], оно сочло, что настал подходящий момент подготовить Париж к капитуляции. На собрании парижских мэров по вопросу о капитуляции Трошю, в присутствии и при поддержке Жюля Фавра и некоторых других своих коллег, раскрыл наконец свой «план». Он сказал буквально следующее:

«Первый вопрос, который задали мне мои коллеги вечером 4 сентября, был таков: имеет ли Париж какие-нибудь шансы успешно выдержать осаду прусской армии? Я не колеблясь ответил отрицательно. Некоторые из присутствующих здесь моих коллег подтвердят, что я говорю правду и что я постоянно придерживался этого мнения. Я сказал им точно то же, что говорю теперь: при настоящем положении дел попытка Парижа выдержать осаду прусской армии была бы безумием. Несомненно геройским безумием, — прибавил я, — но все-таки не больше, как безумием... События подтвердили мои предсказания».

Итак, план Трошю с первого же дня провозглашения республики состоял в капитуляции Парижа и Франции. Фактически он был главнокомандующим пруссаков. В письме к Гам-бетте Жюль Фавр сам признавался, что враг, которого надо разбить, это не прусский солдат, а парижский (революционер) «демагог». Следовательно, высокопарные обещания, данные правительством обороны народу, были преднамеренной ложью. Свой «план» оно систематически проводило в жизнь, поручив оборону Парижа бонапартовским генералам, дезорганизуя национальную гвардию и организуя голод во время хозяйничания Жюля Ферри. Попытки парижских рабочих 5 октября, 31 октября и т. д. заменить этих предателей Коммуной были подавлены как заговор с пруссаками![377]После капитуляции маска была сброшена (отброшена прочь). Capitulards[378] сделались правительством с соизволения Бисмарка. Будучи его пленниками, они заключили с ним общее перемирие, условия которого разоружили Францию и сделали невозможным всякое дальнейшее сопротивление. Вновь воскреснув в Бордо в виде правительства республики, эти же самые capitulards через посредство Тьера, своего бывшего посла, и Жюля Фавра, своего министра иностранных дел, стали горячо умолять Бисмарка от имени большинства так называемого Национального собрания, задолго до восстания Парижа, чтобы он разоружил и занял Париж и подавил «его canaille» [чернь, сброд. Ред.], — как сам Бисмарк, возвращаясь из Франции в Берлин, с издевкой поведал своим поклонникам во Франкфурте. Занятие Парижа пруссаками — таково было последнее слово «плана» правительства обороны. Циничная наглость, с которой эти люди, с тех пор как они водворились в Версале, раболепствовали перед Пруссией и взывали к ее вооруженному вмешательству, ошеломила даже продажную европейскую прессу. Героические подвиги парижской национальной гвардии, с тех пор как она сражается уже не под начальством capitulards, а против них, вынудили даже самых отъявленных скептиков поставить клеймо «предатель» на медных лбах Трошю, Жюля Фавра и К°. Документы, захваченные Коммуной, представили наконец юридические доказательства их государственной измены. Среди этих бумаг имеются письма бонапартовских sabreurs [рубак. Ред.], которым было поручено выполнение «плана» Трошю; в своих письмах эти подлые негодяи отпускают шутки и потешаются над своей собственной «обороной Парижа» (см., например, опубликованное в «Journal Officiel» Коммуны письмо командующего артиллерией Парижской армии, кавалера большого креста ордена Почетного легиона, Адольфа Симона Гио к артиллерийскому дивизионному генералу Сюзану).

Ясно поэтому, что люди, которые составляют теперь версальское правительство, могут избавиться от участи изобличенных изменников лишь путем гражданской войны, гибели республики и монархической реставрации под охраной прусских штыков.

Однако, — и это в высшей степени характерно для деятелей империи, равно как и для тех, кто лишь на ее почве и в ее атмосфере мог превратиться в мнимых народных трибунов, — республика, одержав победу, не только заклеймила бы их как изменников, но и должна была бы предать их уголовному суду как обыкновенных уголовных преступников. Взгляните только на Жюля Фавра, Эрнеста Пикара и Жюля Ферри, на этих великих мужей правительства обороны, возглавляемого Тьером!

Целый ряд подлинных юридических документов, относящихся к периоду продолжительностью примерно в 20 лет и опубликованных г-ном Мильером, депутатом Национального собрания, доказывает, что Жюль Фавр, сожительствуя с женой некоего горького пьяницы, находившегося в Алжире, сумел при помощи сложнейшей цепи наглых подлогов захватить от имени своих незаконнорожденных детей крупное наследство, которое сделало его богатым человеком, и что на процессе, который вели против него законные наследники, только покровительство бонапартистских судов спасло его от разоблачения. Таким образом, Жюль Фавр, этот елейный защитник семьи, религии, собственности и порядка, давно уже подлежал ведению Code penal [Уголовного кодекса. Ред.]. При всяком честном правительстве его неизбежным уделом была бы пожизненная каторга.

Эрнест Пикар, нынешний версальский министр внутренних дел, который сам себя произвел 4 сентября в министры внутренних дел правительства обороны [В окончательном тексте «Гражданской войны во Франции» Марксом внесено в текст уточнение: Эрнест Пикар был министром финансов правительства национальной обороны (см. настоящий том, стр. 324). Ред.], после того как он тщетно пытался получить назначение от Луи Бонапарта, — этот Эрнест Пикар приходится братом некоему Артуру Пикару. Когда, вместе с Жюлем Фавром и К°, он имел бесстыдство выставить этого своего почтенного братца кандидатом в члены Законодательного корпуса в департаменте Сены и Уазы, правительство империи опубликовало два документа: донесение префектуры полиции (от 31 июля 1867 г.) о том, что этот Артур Пикар был изгнан с биржи как «escroc» [мошенник. Ред.], и другой документ от 11 декабря 1868 г., согласно которому Артур признался, что он совершил кражу 300000 франков в бытность свою директором филиального отделения Societe Generale[379] на улице Палестро, № 5. Эрнест не только назначил этого достойного Артура главным редактором своей газеты «Electeur libre», основанной во время империи и продолжающей выходить до сих пор, — газеты, которая изо дня в день поносит республиканцев, называя их

«грабителями, бандитами и partageux» [сторонниками раздела имущества, собственности. Ред.], но, сделавшись министром внутренних дел правительства «обороны», Эрнест использовал Артура как своего финансового посредника между министерством внутренних дел и биржей, чтобы наживаться там, используя доверенные ему государственные тайны.

Вся «финансовая» переписка между Эрнестом и Артуром попала в руки Коммуны. Подобно склонному проливать слезы Жюлю Фавру и Эрнест Пикар, этот Джо Миллер версальского правительства, является человеком, подлежащим ведению Code penal и заслуживающим каторги!

И, наконец, последний в этом трио, Жюль Ферри, бывший до 4 сентября нищим адвокатом без практики, не ограничился тем, что организовал голод в Париже, но ухитрился еще сколотить себе состояние за счет голода столицы. Тот день, когда ему пришлось бы дать отчет в своих хищениях во время осады Парижа, был бы днем вынесения ему приговора.

Не удивительно поэтому, что эти люди, которые могут надеяться спастись от каторги только при монархии, под охраной прусских штыков, которые только в водовороте гражданской войны могут добыть себе отпускные билеты [ticket-of-leave] [в Англии выдавались преступникам, отпущенным под надзор полиции. Ред.], — не удивительно, что эти головорезы были сразу же избраны Тьером и приняты «помещичьей палатой» как самые надежные орудия контрреволюции!

Не удивительно, что, когда в начале апреля захваченные в плен национальные гвардейцы подвергались в Версале жесточайшим насилиям со стороны «овечек» Пьетри и версальской черни, г-н Эрнест Пикар, «засунув руки в карманы штанов. переходил от одной группы пленных к другой, отпуская шуточки», между тем как «с балкона префектуры г-жа Тьер, г-жа Фавр и компания подобных им дам, цветущих и веселых», упивались этой отвратительной сценой. Не удивительно, что когда одна часть Франции стонет под пятой завоевателей, когда Париж, сердце и голова Франции, ежедневно проливает потоки своей лучшей крови, защищая себя против внутренних изменников... Тьеры, Фавры и К° устраивают шумные пиршества во дворце Людовика XIV, — таково, например, грандиозное fete [празднество. Ред.], устроенное Тьером в честь Жюля Фавра после его возвращения из Руана (куда он был послан для сговора (пресмыкательства перед) с пруссаками). Это — циничная оргия скрывшихся от суда преступников!