Юрий Иванов - Камикадзе. Пилоты-смертники

• Название: Камикадзе. Пилоты-смертники
• Автор: Юрий Иванов
• Жанр: О войне

Книга на богатом фактическом материале раскрывает сложный феномен японского самопожертвования в годы войны на Тихом океане. Автор предпринял попытку анализа исторических, психологических, духовных и других предпосылок, приведших к массовому появлению самоубийственных акций во всех родах войск японских вооруженных сил, а также среди гражданского населения. Исследование японского "искусства Смерти" позволит лучше понять историю войны на Тихом океане, полнее уяснить особенности национального характера японцев.

---

Статус летчика, вступившего в подразделение специальных атак, также менялся. Камикадзе считался будущим гунсином и поэтому уже при жизни пользовался определенными льготами. Он получал повышенное денежное содержание, отпуск для прощания с родными и близкими, улучшенное питание.

Как правило, все камикадзе указом императора посмертно повышались в звании на две ступени [91]. Многие из них посмертно награждались орденами империи — в основном "Орденом Золотого Сокола", а также более высокой наградой — "Орденом Восходящего солнца".

Особое значение для камикадзе имело то, что в храме Ясукуни устанавливалась медная табличка с его фамилией и именем. Он становился гунсином — военным божеством, и его подвиг не забывался.

По вечерам, после тренировок и подготовки к самоубийственной атаке летчики отдыхали: пели песни, играли в карты, слушали граммофонные записи. В это время они расслаблялись и находились в каком-то отрешенном, даже несколько заторможенном состоянии. Перед вылетом пилоты раздавали личные вещи друзьям и, наконец, собирались для последнего детального обсуждения того, как лучше выполнить предстоящий полет и нанести смертельный удар.

Тактика "специальных атак" предполагала, что в случае необнаружения цели или невозможности нанести удар летчик мог вернуться на аэродром. После боев на Филиппинах выяснилось, что из каждых пяти вылетавших на задание камикадзе двое возвращались назад. Процент вернувшихся из самоубийственной атаки летчиков постоянно возрастал. Трижды уходил в полет старшина Ямамура Кейсуке, и трижды его самолет «Ока» не был сброшен, так как пилоты не обнаружили врага. Ямамура пережил войну, хотя об этом и не мечтал. Товарищам импонировала выдержка, хладнокровие и спокойствие старшины Фудзита Юкиясу, который не менее семи раз вылетал в самоубийственную атаку.

Летом 1945 года возвращалось, не выполнив задание, более 50 процентов пилотов. Верховное командование знало об этом и пребывало в ярости. С этим надо было что-то делать. Но что?

29 июня с аэродрома на острове Кюсю в очередную самоубийственную атаку вылетела группа камикадзе. Погодные условия были ужасными, и на полпути командир предложил летчикам вернуться назад. Пятеро пилотов не услышали команду, и в конце концов их самолеты упали в море, израсходовав горючее. Назад вернулось одиннадцать машин. На аэродроме летчиков обругали и обвинили в трусости. Им сказали, что они изгнаны из подразделения "специальных атак", так как не годны умереть за императора. Подобные беспощадные меры со стороны высшего командования свидетельствовали о том, что японская военная машина обречена и агонизирует.

Летчики-камикадзе давно поняли это. Многие из них уже «перегорели» и теперь безвольно плыли по течению, равнодушно ожидая приказа на взлет. Они игнорировали предупреждения о воздушных тревогах и перестали прятаться в укрытиях при налетах авиации противника. Все больше и больше пилотов покидали аэродромы без разрешения, предаваясь попойкам в близлежащих постоялых дворах. Они знали, что война проиграна, и не хотели умирать напрасно. Известен по крайней мере один случай, когда камикадзе, которого заставили вылететь в самоубийственную атаку, в отчаянии и гневе таранил собственный командный пункт.

Помимо жесткого отношения к камикадзе, высшее командование предприняло и другие меры: например, взрыватели авиабомбы устанавливали в таком положении, что летчики уже не могли посадить самолет, не взорвавшись. Из-за нехватки бензина получил распространение другой прием — заправлять самолет только для полета в район нахождения кораблей противника.

О чем думали и что чувствовали летчики-самоубийцы, вступив в подразделение специальных атак, ожидая своей очереди на смерть и уходя в последний полет? Ответ на этот вопрос дают прощальные письма молодых пилотов. Энсин Кайдзитсу Сусуми коротко и четко делится с родными обуревавшими его чувствами:

"…Мои дневные обязанности совершенно обычны. Мое самое большое беспокойство вызывает не смерть, а то, смогу ли я гарантированно потопить вражеский корабль. Энсины Миязаки, Танака и Кимура, которые летят вместе со мной, спокойны и собранны. Их поведение "никак не выдает тот факт, что они в любой момент ожидают приказ вылететь в последний самоубийственный полет. Мы проводим время, читая и играя в карты, а также пишем письма.

Я убежден, что мои друзья приведут нашу божественную Японию к победе.

Словами невозможно выразить мою благодарность любящим родителям, которые направляли и заботились обо мне с детства. Я могу лишь немного отплатить за милость, которую его императорское величество даровал нам.

Пожалуйста, следите за результатами моего посильного дела. Если результаты его окажутся хорошими, вспомните меня по-доброму и считайте, что мне благоволила судьба совершить что-то, достойное похвалы. А самое главное — не плачьте обо мне. Несмотря на то, что мое тело исчезнет, я вернусь домой духовно и останусь с вами навсегда. Мои мысли и наилучшие пожелания остаются с вами, нашими друзьями и соседями. В заключение этого письма я молюсь за благополучие моей дорогой семьи…"

28 октября 1944 года, непосредственно перед вылетом, старшина Матсуо Исао из 701-й воздушной группы отправил с Филиппин письмо, в котором он сумел ярко выразить те чувства, которые его переполняли:

"Дорогие родители! Пожалуйста, поздравьте меня. Мне предоставлена прекрасная возможность умереть. Это мой последний день. Судьба нашего отечества зависит от решительной битвы в южных морях, где я опаду подобно цветкам сияющего белизной вишневого дерева.

буду шитом тенно хейка и умру без следа вместе с моим командиром эскадрильи и другими товарищами. Я желал бы родиться семь раз, чтобы каждый раз смеяться над врагом.

Сейчас я радуюсь шансу умереть, как мужчина! До глубины сердца я благодарен моим родителям, которые растили меня с постоянной молитвой и заботливой любовью. Я также благодарен моему командиру эскадрильи и вышестоящим офицерам, которые смотрели за мной, как если бы я был их собственным сыном, и хорошо подготовили меня.

Спасибо вам, мои родители, за 23 года, в течение которых вы заботились обо мне и наставляли. Я надеюсь, что этот мой поступок хоть в какой-то незначительной мере отплатит вам за все, что вы сделали для меня. Вспоминайте по-хорошему обо мне и знайте, что ваш Исао погиб за нашу страну. Это мое последнее желание, и больше нет ничего, что бы я хотел.

Я вернусь как дух и с нетерпением жду вашего визита в храм Ясукуни. Пожалуйста, лучше заботьтесь о себе.

Как славен корпус специальных атак и его подразделение «Гиретсу», чьи бомбардировщики атакуют врага. Наша цель — спикировать на вражеский авианосец. Здесь находится кинооператор. Он снимает. Возможно, что вы сможете увидеть нас в выпуске новостей в театре.

Нас 16 воинов, управляющих бомбардировщиками. Пусть наша смерть будет так внезапна и чиста, как разбитый вдребезги кристалл.

Написано в Маниле накануне нашего вылета.

Исао".

Энсин Ямагути Терио родился в 1923 году в префектуре Нагасаки. После окончания университета его зачислили в 12-ю воздушную флотилию, предназначенную для выполнения самоубийственных атак. В прощальном письме он пишет:

"…Меня выбрали (!) совершенно неожиданно в подразделение специальных атак. И сегодня я оправляюсь к Окинаве. Если бы мне был отдан приказ совершить самоубийственный полет, то мое искренне желание — достигнуть успеха, выполняя свой последний долг. И даже сейчас, в таких обстоятельствах, я не перестаю восхищаться прекрасной Японией. Что это, моя слабость?..

Моя жизнь на службе не была наполнена сладкими воспоминаниями. Это жизнь в покорности, смирении и самоотречении, естественно, не комфортная. Не способный к служебной жизни, я могу лишь использовать тот шанс, который она мне дает — умереть за свою страну…"

Энсин Окабе Хейити родился в 1923 года в провинции Фукуока. 22 февраля 1945 года он сделал запись в своем дневнике, которая оказалась одной из последних и во многом пророческой:

"…Вылет планируется в течение следующих десяти дней. Я — человек, и надеюсь, что не буду ни святым, ни подлецом и не дураком — просто человеком.

Как тот, кто провел жизнь в тоскливом стремлении к чему-то и в постоянных поисках, я умру с решительностью и надеждой, что моя жизнь послужит "человеческим документом". В мире, в котором я жил, было слишком много раздоров. Поэтому сообщество рационального человеческого сосуществования должно быть лучше обустроено…

Мы с радостью служим нации в этой жестокой борьбе. Мы будем таранить вражеские корабли, лелея надежду на то, что Япония станет местом, где живут только любящие семьи, храбрые женщины и прекрасная дружба.

В чем сегодня долг? Сражаться.
В чем завтра долг? Победить.
В чем ежедневный долг? Умереть.
Мы умираем в битве без жалоб…

Если по странному стечению обстоятельств Япония вдруг выиграет эту войну — это будет фатальным невезением для будущего нации. Было бы лучше пройти через настоящие тяжелые испытания, что только укрепит ее.