Андрей Якубовский - Профессия: театральный критик

• Название: Профессия: театральный критик
• Автор: Андрей Якубовский
• Жанр: Культурология

Настоящая книга знакомит читателя с российским и зарубежным театром 1960 — 2000-х годов, с творчеством ведущих актеров, режиссеров и сценогра­фов этого времени. В ней помещены работы разных жанров — от портрета и театральной рецензии до обзора театральной жизни и проблемных статей. В связи с чем знакомство с книгой будет интересно и полезно не только для люби­телей театра, но прежде всего для студентов-театроведов, искусствоведов, фи­лологов, как своего рода практикум по театральной критике.

---

(Театр — и нет ему конца // Московский комсомолец. 1964. 17 мая).

Генуэзский драматический театр

"В один из последних вечеров карнавала" К. Гольдони, "Пять дней в порту" В. Фаджи, Л. Скуарцина

 Июнь 1970 г.

Для тех, кто воспринимает искусство итальянского театра прежде всего как пиршество ярких театральных красок, как источник разнооб­разных романтических, пронизанных поэзией впечатлений, для тех, кто видел Генуэзский драматический театр весной 1964 года, нынешние его гастроли могут показаться неожиданностью.

На этот раз в спектаклях театра из Генуи не было актерской рабо­ты, равной по виртуозности, по силе творческого воодушевления искус­ству Альберто Лионелло, незабываемого в "Венецианских близнецах" Гольдони. Нам не довелось вновь испытать на себе обаяние озорной театральности этого спектакля, магию обостренного, окрашенного неис­товыми страстями психологизма другой работы генуэзцев— драмы Пи­ранделло "Каждый по-своему".

То были спектакли уникальные, неотразимые своей абсолютной за­вершенностью и неповторимой красотой, увлекательной яркостью и изобретательной сценичностью. Сейчас же мы познакомились с работа­ми театра совершенно иного плана, достоинства которых — в сосредо­точенной сдержанности, в простоте и целеустремленности вполне обо­зримого замысла, в точной и скупой отобранное™ красок.

В основе этих по-своему значительных качеств лежит, как кажется, стремление театра бережно донести до зрителей содержание и форму драматических произведений. Стремление, тем более ценное, что Гену­эзский театр адресуется к широким демократическим массам итальян­ского зрителя, подчас неподготовленного к восприятию искусства.

Театр показал подернутую грустью, близкую к традиционным формам бытовой драмы XVIII века комедию Гольдони "В один из по­следних вечеров карнавала", в которой драматург в иносказательной форме повествует о вынужденном своем бегстве с поля театрального сражения в Париж и с горечью прощается с венецианским зрителем, и довольно наивную в своей несколько прямолинейной документальности пьесу Вико Фаджи и Луиджи Скуарцина "Пять дней в порту", посвя­щенную событиям первой в истории Италии всеобщей забастовки гену­эзских рабочих в декабре 1900 года. Режиссер Луиджи Скуарцина, ху­дожник Джанфранко Падовани, весь слаженный коллектив театра ус­пешно находят своим спектаклям интересную театральную форму, смыкают их с сегодняшним днем; они создают постановки, в высокой степени содействующие художественному обогащению и политическо­му воспитанию зрителей. И не беда, что в комедии Гольдони театр ог­раничивается в основном тонкой обрисовкой типов эпохи и поисками не нарушающей ее театральности, а в постановке документальной пьесы раскрытие характеров подчиняется изложению событий, обращенному в зал развитию политической темы: искусство театра предстает в контра­стах поисков. Тем яснее становится его разнообразие, четче проявляют­ся его возможности.

Ключ к пониманию трактовки комедии Гольдони на сцене Генуэз­ского театра, как мне кажется, находится в руках художника спектакля. Он построил на сцене безукоризненно точный интерьер дома богатого венецианского ткача Дзамариа, провел по залам его — от мастерской до гостиной. Он одел хозяина дома, вереницу его гостей, среди которых нахо­дился художник Андзолетто, собравшийся в далекую Московию (образ, автобиографический для Гольдони), очаровательную Доменику, влюб­ленную в молодого человека, в исторически точные костюмы. И в то же время он нашел такие краски, такую чистоту линий в декорации со всем ее разнообразием планировки и легкостью перемещения деталей, что без труда извлек поэтическую театральность и живописность из быта.

В этой атмосфере союза правды и театральности развиваются со­бытия комедии — веселой и грустной: ссорятся и мирятся влюбленные, разыгрывают семейные сцены супруги, с надеждой и горечью собирает­ся в дальний путь Андзолетто, а за ним, не без колебаний, и Дзамариа с дочерью. Театр доводит до сведения зрителя и жизненную основу пье­сы: дважды участники спектакля замирают, образуя живописные немые картины, в то время как Андзолетто обращает в зал строки знаменитых "Мемуаров" Гольдони. Но в то же время театр не слишком настаивает на том, что сюжет и предыстория — основное в его спектакле.

Зрителей очаровывают персонажи. Одни — лирической настроен­ностью и искренностью чувств. В таких образах, как Андзолетто (Джан-карло Дзанетти), его любимая Доменика (Лучила Морлакки), старик Дзамариа (Камилло Милли), правдивое раскрытие характеров составля­ет самое существо игры актеров, а открытый лиризм исполнения прида­ет образам театральные краски. Другие возникают на грани между теат­ром и жизнью: внутренним качествам их придается четкая рельефность, которая проявляется в заметно преувеличенной, театрально поданной пластике и речи.

Таков прежде всего Момоло (Омеро Антонутти), небогатый ткач, живущий в спектакле полной и радостной жизнью, насмешник, выдум­щик и непоседа. В яркости театральных красок и точности характери­стики с ним соперничают лукавая Полония (Ванда Бенедетти), Альба, взбалмошная дама, одержимая всякими мнимыми недугами (Эльза Вац-цолер), забавная мадам Гато (Лина Волонги) и, конечно же, глуповатые, не без злости данные в спектакле молодожены — Аугустин (Джанни Ренци) и Эленетта (Грация Мария Спина), которые постоянно ссорятся, но мгновенно находят общий язык, коль скоро начинают играть в карты или дружно уничтожают яства.

Сцены карточной игры и трапезы составляют, на мой взгляд, луч­шие моменты спектакля генуэзцев. Здесь во всей полноте и в конкрет­ном действии раскрываются черты персонажей: каждая — как на ладо­ни; здесь мягкое изящество фронтальных мизансцен, чеканность теат­ральных деталей и превосходная музыкальность не только живой бесе­ды, но и построения самого действия, дарят яркие впечатления.

Зрители "Пяти дней в порту" стали свидетелями сурово и стреми­тельно, с документальной точностью и графической определенностью воссозданных театром исторических событий. Эти события были изло­жены в жестких рамках исторического сюжета и с тем принципиальным и обнаженным схематизмом в их передаче, который не позволяет ни на минуту отвлечься от сути происходящего, остановить внимание на пси­хологической детали или театральном приеме.

По свободной от сценического убранства сцене, освещенной выне­сенными к самой авансцене, открытыми глазу зрителя прожекторами (световая партитура спектакля чрезвычайно богата), прошли бастующие рабочие и штрейкбрехеры, профсоюзные руководители и предпринима­тели, социалисты и правительственные чиновники. На фоне белого эк­рана, на котором возникали то парализованный забастовками генуэз­ский порт, то безлюдные кривые улочки города, то яростные схватки в итальянском парламенте, то многотысячный митинг генуэзских трудя­щихся, перед зрителями предстали реальные участники событий—на­званные по имени и безымянные.

Бегло схваченные, одной-двумя чертами данные характеры этих людей раскрывались ровно настолько, чтобы передать вовлеченность героев в события. Внутренний их мир, живая страсть были полностью отданы текущему моменту — борьбе. И, быть может, именно эта сосре­доточенность на единой сквозной теме привела спектакль генуэзцев к тому, что в нем возникает простой, пронизанный динамикой социально­го действия, коллективный и волнующий образ народа. Естественно поэтому, что в спектакле генуэзцев особое значение приобретают на­родные сцены.

Массовые эпизоды разработаны с предельной тщательностью и внутренним размахом. Каждый развивается в своей тональности, в осо­бенном ритме, в неповторимом пластическом решении. Контрастируя друг с другом, продолжая одна другую, массовые сцены своим настрое­нием определяют эмоциональное содержание спектакля. Режиссерская композиция его безукоризненна, постановочные приемы точны и изо­бретательны, но ни один не воспринимается в отрыве от главной темы. Игра актеров предельно скупа и внешне скромна в средствах воздейст­вия на аудиторию, но достигает исключительно сильного эффекта.

Спектакль генуэзцев, как бы впрямую приобщающий зрителя к ис­тории, целиком обращен в современность. Сосредоточенность на еди­ной теме, добровольное ограничение театральной палитры позволяет передать всю грандиозность и значение событий в Генуе — грандиоз­ность борьбы, которая начиналась тогда и продолжается сегодня. И все это потому, что в лучших эпизодах спектакля генуэзцев ощущаются высокое гражданское мужество его создателей, яркая общественная страсть.

Один из героев "Пяти дней в порту" говорит, что Генуя, Милан и Турин — это кровеносная система Италии. Именно в этих городах рабо­тают лучшие из демократических театров страны. И сегодня мы благо­дарим наших генуэзских друзей не только за то, что два вечера, прове­денные с ними, открыли нам новые грани в искусстве этих театров, но еще и потому, что они подтвердили: сердце театра, обращенного к на­роду, работает отлично.