Дмитрий Верхотуров - Идея сибирской самостоятельности вчера и сегодня

• Название: Идея сибирской самостоятельности вчера и сегодня
• Автор: Дмитрий Верхотуров
• Издательство: «Издательство Андрей Буровский»
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 978-5-903925-10-0

В книге Д. Верхотурова развенчиваются мифы, что Сибирь – это только и исключительно неотъемлемая часть России. Сибирь – громадная самостоятельная страна, имевшая до русских богатую, многообразную историю, ныне практически неизвестную.

Многонациональный сибирский народ говорит в основном по-русски, но имеет не так уж много общего с народом остальной России. Верхотуров красиво и точно показывает, что самому русскому народу не было и нет никакого толку от владения Сибирью. Сибирь – это сырьевой придаток для империи, и только. Впрочем, такова же роль других регионов страны: Северо-Запада, Евросии, Урала, Кубани. Это, по сути, разные страны, с разной историко-экономической логикой и направлением развития. И все они – при всем их многообразии – колониальные народы пресловутого имперского Центра. Автор считает: по-настоящему Сибирь станет самостоятельной в составе России только тогда, когда все остальные регионы также станут самостоятельными.

Книга Дмитрия Николаевича написана системно, ярко и образно. В ней нашел свое выражение авторский подход: целостное, остроумное сочетание истории, экономики и политики. Ее приятно читать, даже не разделяя каких-то воззрений автора.

---

Вот в ее рамках уже раздолье для политической борьбы. Самостоятельная Сибирь может быть очень разной. Она может быть частью России, а может быть независимой и составлять отдельное государство. Она может быть социалистической или капиталистической, аграрной или индустриальной. В рамках этой общей, генеральной идеи возможны какие угодно политические группы, платформы, идеологии, ну и борьба, само собой.

Идея сибирской самостоятельности присутствовала в Сибири всегда, как до русских, так и при русских. Борьба с попытками превратить Сибирь в рудно-сырьевую базу идет уже не одно тысячелетие, и первая известная попытка относится ко времени хуннского шаньюя Модэ. В рамках такого подхода понятно, что идея сибирской самостоятельности, или любой ее эквивалент, обозначает отличие жителей Сибири от тех, кто рассматривает Сибирь в качестве кладовой природных ресурсов. Но, в силу нынешней слаборазвитости сибирского самосознания, она практически не проявляется, хотя существует и подспудно действует.

Главное, что нужно понять, так это различие между разными подходами к Сибири. Первый, наиболее распространенный сегодня, отрицает вообще в принципе существование сибирского общества, интересов и потребностей, и рассматривает Сибирь как пустую территорию, некий склад природных ресурсов, которая была случайно заселена переселенцами из России. Иногда он высказывается очень откровенно: «Сибирь наша, хотим осваиваем, а хотим – нет».

Если проводить аналогии, то это подход полного отрицания основных человеческих прав. Представьте, что вы столкнулись с человеком, который считает, что вы – его имущество, который он полноправно распоряжается. Захочет, и убьет, а захочет жить оставит. Вы в таких отношениях являетесь рабом.

Такое отношение к Сибири равнозначно такому отрицанию человеческих прав. То есть, если продолжить аналогию, все, высказывающие подобную точку зрения, считают сибиряков бесправными рабами. Жупел «сибирского сепаратизма» – неотъемлимый элемент этого Отрицания прав, и активное использование его представляет собой, по сути, страх рабовладельца перед побегом или восстанием рабов.

Идея сибирской самостоятельности же предполагает совершенно другое отношение к сибирякам и сибирскому обществу. Мы – полноправные, свободные люди. Какое отношение эта идея имеет к политике? Разве из нее вытекает идея немедленного отделения от России?

Пока что политическая деятельность на сибирской почве практически невозможна. Для таковой нужно хотя бы десяток активных людей и хотя бы одного оппонента, с которым нет схождения во взглядах. А также нужна почва, то есть общество, структурированное вокруг некоторого общего принципа (в нашем случае, отношение к Сибири). Политическая борьба и столкновение мнений идет вокруг конкретных путей развития общества на основе этого самого общего принципа.

Ежели общий принцип слабо проявлен, то и политические идеи на его почве взойти не могут, а, следовательно, не может развиться и политическая деятельность.

Вот именно поэтому я выступаю не как политик, а пропагандист идеи сибирской самостоятельности. Для того, чтобы мне стать политиком, мне нужно сначала раскачать сибирское общество, вывести идею сибирской самостоятельности на актуальный уровень, а потом уже заниматься формированием своей политической платформы. Если нет подготовленной почвы, то кроме сорняков ничего не вырастет.

Вот в рамках сибирской самостоятельности, в рамках свободного сибирского общества уже возникают политические (подчеркиваю!) идеи: нахождения в Российской Федерации или выхода из нее. Повторяю, идея отделения от России – это идея чисто политическая, которая выработана свободным обществом. Собственно, выбор между отделением и нахождением в России – это выбор именно свободного общества. Сейчас ни выработка этой идеи, ни тем более ее реализация не может быть исполнена за отсутствием свободного сибирского общества.

Поэтому обсуждение подобных политических идей придется поневоле вести в режиме «забегая вперед». Сейчас нет в Сибири субъекта, которое смогло бы выдвинуть свои политические идеи. Но я надеюсь, что этой книгой я внесу вклад в превращение сибирского населения в сибирское общество, которое таким субъектом станет.

Итак, основной политический вопрос состоит в том, нужно ли Сибири государство? Если да, то в каких количествах. Этот вопрос имеет самое прямое отношение к вопросу о нахождении Сибири в составе Российской Федерации, потому что Россия Сибири не может предложить практически ничего, кроме «государственных услуг».

ИЗБЫТОЧНЫЕ ФУНКЦИИ ГОСУДАРСТВА

Понятно без слов, что сторонники «государственничества» в том или ином виде, начнут загибать пальцы и перечислять достоинства государства. Здесь на первом месте будет оборона, безопасность, потом поддержка национального производителя и так далее. Назовут еще множество достоинств.

Если рассматривать сибирский пример, то здесь ситуация еще более показательная. Существует целый ряд деятелей разного уровня, которые совершенно не представляют себе Сибирь без постоянного вмешательства федерального правительства. Поэтому наш вопрос у них вызовет только недоумение.

Только здесь стоит указать, что подавляющая часть этих достоинств относится не к какому-то реальному государству, а воображаемому, идеальному. Анализ реальных дел реальных государств покажет, что почти все они так или иначе подавляют общество, если не ведут прямо репрессивную политику. Почти все государства подавляют по мере сил свободный обмен информацией и ограничивают свободу перемещения. Не говоря уже о политической активности граждан, которая подвергается жесткой регламентации. Причем это подавление и регламентация чуть ли не в наибольшей степени развито в странах, т.н. «демократии». В этой связи нельзя не вспомнить германский Комитет по защите Конституции, который официально осуществляет цензуру средств массовой информации, как в самой Германии, так и за ее пределами. Журналист, вызвавший неудовольствие этого комитета либо лишится работы, либо больше не въедет в «демократические страны».

Так что вопрос о государстве, и особенно об отношениях его с обществом, требует рассмотрения. Причем не с точки зрения теории, даже самой привлекательной, а с практического ракурса. Рассмотрение темы с практической точки зрения должно начаться с того, какие функции для государства явно избыточные.

Современная традиция государственной власти, сформировавшаяся в основных чертах в конце XIX и первой половине XX века, предполагает, что государство активно вмешивается в общественные дела. Более того: должно активно вмешиваться. Отчасти это объяснялось военной необходимостью, отчасти идеологией. Социалистические партии и движения превращали государство в инструмент для достижения своих целей.

В результате государство захватило себе функции, которые раньше исполнялись обществом. Например, еще в начале XX века политические партии и общественные организации не регистрировались, а теперь госрегистрация является чуть ли не самым главным условием для работы (показателен здесь российский закон «О партиях»). Теперь работа таких организаций на всех этапах строго формализована. В борьбе с нарастающим валом регламентации появились новые разновидности общественных организаций: неправительственные организации (по существу же, такие же партии), но и к ним теперь подбираются с регламентом.

Государство также подмяло под себя практически всю экономическую деятельность. Вне регулирования (законодательством, системой разрешений и лицензий, налогами) осталась лишь мелкая торговля, и то не везде. Практически исчезло обычное право, которое заменила государственная судебная система. Лишь слабый отголосок остался в виде суда присяжных. По сути, общество теперь существует как пережиток давних времен, элементы вольности которого методично вытесняются очередными законодательными нововведениями.

Определить реальную роль общества по нынешним временам довольно трудно, ибо уже примерно вековая традиция доминирования государства лишает нас конкретного опыта общественного самоуправления. Однако, самые основные элементы самоуправления можно вывести чисто логическим путем. Даже в современной правовой теории легитимность власти основана на общественном волеизъявлении, прямым путем или через представительные органы власти. Соответственно, государственная власть признается вторичной по отношению к обществу. Это в теории, а на практике мы видим абсолютное доминирование государства.

Если быть последовательным в этом деле, то нельзя не признать, что это государственное доминирование над обществом является противоестественным и его необходимо устранить.