Клаудиа Пиньейро - Твоя

• Название: Твоя
• Автор: Клаудиа Пиньейро
• Издательство: Астрель, Corpus
• Жанр: Детектив
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-271-25400-0

Роман современной аргентинской писательницы Клаудии Пиньейро «Твоя» можно отнести к детективному жанру: в нем есть и убийство, и запутывание следов, и психологические загадки, и головокружительные сюжетные виражи. Однако есть в нем и другой план — не менее важный: уверенными мазками автор рисует портрет современной семьи, описывает внешне благополучный мир, за глянцевым фасадом которого бушуют разрушительные страсти. Вполне оправданное на первый взгляд стремление во что бы то ни стало сохранить распадающуюся семью оборачивается для героев романа катастрофой. Традиционные ценности утрачивают внутреннее содержание и превращаются в пустую оболочку — вот она-то, по сути, и становится предметом слепого поклонения, что вызывает ироничную усмешку у автора.

По роману «Твоя» снимается одноименный фильм.

---

Будильник зазвонил в половине седьмого. Эрнесто рядом не было. Это странно, он никогда не вставал раньше семи. Постель с его стороны была нетронута. От мысли, что он может спать на коврике в комнате у Лали, у меня аж мурашки по спине побежали. Я пошла взглянуть, но его там не оказалось. Он принимал душ. Я заторопилась — нужно было успеть вымыть его машину до того, как он отправится на работу. Я сделала это безупречно и невероятно быстро. Такие вещи я умею.

Когда я вошла в кухню, Эрнесто уже был там. Варил кофе.

— Привет, дорогой, — сказала я.

— Привет, — ответил он и разлил кофе по чашкам.

Я села напротив и улыбнулась ему. Я хотела, чтобы он почувствовал себя комфортно, понял, что его жена способна излечить любые раны.

— Есть новости? — спросила я, не переставая улыбаться, чтобы задать Эрнесто верное направление, ведь, как всегда, ему это было просто необходимо. Никакого ответа. Я удерживала улыбку с большим трудом, и, казалось, мое лицо застыло, как маска. Когда Эрнесто замыкается в себе, это меня страшно раздражает! Он стал пить кофе. Рядом с его чашкой лежала нетронутая газета. «Плохой знак, он начал делать глупости», — подумала я. Эрнесто никогда не выходил из дома, не прочитав утренней газеты. А пункт номер один из кодекса идеального убийцы — продолжать заниматься своими рутинными делами, как обычно. Поступать иначе — все равно что самому звонить в полицию. «Эй, парни, смотрите, вот он я — с потерянным взглядом, на мне лица нет, только что пролил кофе, потому что пронес чашку мимо рта, не кажется ли вам, что я успел натворить дел?»

— Эрнесто, ты уже прочел прогноз погоды на выходные? — спросила я, открывая и буквально вкладывая газету ему в руки.

Эрнесто сделал вид, что читает. «Боже мой! — подумала я. — Как же это будет нелегко!»

— Эрнесто, ты решил этот вопрос с системой?

Эрнесто взглянул на меня, как на врага. Глаза у него опять были на мокром месте. Я в отчаянии обхватила голову руками. Взглянула на него и сказала:

— Надо полагать, вопрос разрешился сам собой, пока ты был в дороге. Потому что через полчаса ты уже вернулся домой, я слышала шум твоей машины. Ты приехал в половине одиннадцатого и больше никуда не отлучался. О'кей? Выехал в десять и вернулся в половине одиннадцатого. У тебя не было времени, чтобы куда-нибудь добраться или что-нибудь сделать. Ты понял, да?

Не знаю, понял ли он мои слова. Ничего не говоря, он уставился на меня, и мне очень захотелось поставить его в угол. Потому что глубоко в душе Эрнесто все еще остается мальчишкой, и это его основная проблема. Он никогда не вырастет. А мне иногда надоедает быть его мамочкой. Ведь как бы ты ни любила мужчину, но всему есть пределы, а так время от времени кажется, что проще пристрелить его, чтобы не мучился.

Я как раз подумывала о том, чтобы пристрелить его, когда вошла Лали. Пробормотала «доброе утро», как и всегда. Эрнесто пялился на нее, пока она не села за стол, словно хотел что-то сказать, но вдруг схватил газету и сделал вид, будто читает. Лали насыпала себе в чашку сахар и стала помешивать кофе. Она уставилась в чашку, а сама все размешивала его и размешивала.

— Девочка моя, у тебя сейчас голова закружится, — сказала я, чтобы растопить лед.

Она подняла глаза, посмотрела на меня и снова стала размешивать, как ни в чем не бывало. Что называется, «ожгла взглядом». Лучше всего оставить ее в покое.

— Как хорошо мы все спали сегодня ночью, да, Эрнесто?

Эрнесто посмотрел на меня, и я приободрилась. Но через минуту он снова с потерянным видом уставился в свою газету. Что поделаешь, до Эрнесто подчас некоторые вещи доходят с трудом, он бывает, как я уже сказала, очень рассеянным. Человек, который убил женщину, а теперь пребывает в рассеянности. Обезьяна с гранатой. Он по-настоящему опасен. Мне стало ясно как день: если я не начну спасать положение, мы пропали.

— В половине одиннадцатого вечера ты уже спал как младенчик, да, любовь моя?

Это «да, любовь моя?» повисло в воздухе. Лали взглянула на меня с неодобрением, не знаю почему, но она всегда смотрит на меня с неодобрением. Потом она взяла свой рюкзачок и ушла. Как будто я специально хочу обидеть ее. Она говорит, что я много болтаю. А когда это я много болтала? Кроме того, она считает себя слишком умной, «как папа», говорит она всякий раз, когда приносит свой табель. А меня она явно презирает. Но я ее прощаю, кто же не простит свою дочь? Она всегда была очень серьезной, очень правильной. Думает, что умный — это тот, кто получает десять баллов из десяти по математике. Мой же ум уровнем пониже, он всегда в тени, никогда не выставляется напоказ, но куда вернее ведет к счастью. Ум практический, каждодневного применения. Тот, что может спасти ее папу от тюремной решетки. Потому что пока я придумываю алиби ее умному папочке, он сам только и делает, что жует сопли.

Прежде чем уйти, Эрнесто подошел ко мне и сказал:

— Мне бы хотелось вечером с тобой спокойно поговорить.

Наконец-то.

— Конечно, любовь моя, — ответила я.

И, уже стоя в дверях, он добавил:

— Если позвонят с работы, скажи, что я приеду к полудню, не раньше.

8

Мне хотелось проследить за Эрнесто — странно было даже подумать, каких глупостей может натворить этот человек за ближайшие четыре часа. Но тотчас в голову мне пришла идея получше: сходить к нему на работу. Я открыла шкаф и стала раздумывать, что бы надеть. Мне следует хорошо выглядеть. Но и не привлекать к себе особого внимания — нельзя забывать, что речь идет об убийстве. И все никак не могла выбрать. Все-таки это был особенный случай. Невозможно появиться в офисе мужа в джинсах и кроссовках. Даже в фирменных. Это вопрос имиджа. Нужно соответствовать сложившемуся у остальных в головах образу жены начальника. А жена Перейры для них — не какая-нибудь толстуха с пузом и валиками на боках. В этом-то я уверена. Мой муж всегда очень хорошо выглядит, он сочетает цвет галстука с цветом носков и готов убить меня, если на его рубашке найдется хоть одна складочка, а ботинки не начищены до блеска. Он всегда обращает внимание на детали.

Я выбрала костюмчик песочного цвета, элегантный, но скромный, я купила его на регистрацию брака одной своей подруги. Думаю, больше ни разу и не надевала. Мы живем в фешенебельном районе, каждый дом с садом и бассейном, так что шелковые платья и шпильки тут носить не будешь. Не говоря уже о чулках. В них невозможно поливать газон или подстригать кусты. Так что мы одеваемся в элегантном спортивном стиле: превосходные брюки, превосходная блузка, жилетик, иногда блейзер или пашмина. И элегантные аксессуары, которые помогают завершить образ.

Хотелось бы мне, чтобы мама меня сейчас увидела. Ей никогда не нравится, как я одеваюсь. То говорит, что одежда плохо на мне сидит, то цвет не идет. А сама всегда выглядит так безвкусно, так нелепо. В девять утра надевает на себя вечерний наряд, очень ярко красится, от нее разит духами. А ведь ей уже почти семьдесят. Мне кажется, она завела такой обычай с тех пор, когда все еще ждала, что папа однажды вернется. Бедная моя мама! Я однажды сказала ей об этом, а она залепила мне пощечину.

Девушка в приемной узнала меня прежде, чем я назвала свое имя, и очень удивилась моему появлению. Я обычно не хожу на работу к Эрнесто, не вмешиваюсь в его дела.

— Ваш муж еще не приехал, сеньора, — сказала она.

— Да, я знаю, он как раз просил меня передать, что не появится раньше полудня, мне нужно подняться наверх и сказать это его секретарше.

— Она пока еще тоже не пришла.

«И не придет», — добавила я про себя и вдруг ощутила легкое чувство вины за такие неподобающие мысли.

— Подожду наверху, мне нужно передать ей сообщение, — сказала я.

На этом наш разговор прекратился, и я поднялась в офис Эрнесто. Там никого не было. Эрнесто вечно жалуется, что раньше девяти никто не приходит. Для того чтобы осуществить свой план, у меня было полчаса. Я проверила все ящики стола Эрнесто. В этот раз я не обнаружила ничего. «Молодчина, Эрнестито, хоть тут ты не сплоховал!» Затем я обыскала и ее письменный стол. Тоже ничего. «Что за аккуратные детки!» — подумала я. Но, зная характер Твоей, которая пишет записочки с красными сердечками и дарит напоминания о любовных утехах, я не могла быть спокойной до конца. Не исключено, что у нее хранится какая-нибудь видеокассета, фотография, стринги (дома он обычно носил боксеры, а с ней — кто знает), медвежонок с дурацкой надписью («Дай мне твоего меда» или что-нибудь в этом роде) или стихи. Не знаю, что угодно. У этой женщины должно быть что-нибудь. В ее письменном столе имелся маленький ящичек, запертый на ключ. Я вынула его, это легко, чуть-чуть терпения — и такие ящички открываются. А терпения мне хватает. Даже с избытком.

Ничего, немного денег, немного чеков, которые можно предъявить к оплате. Очень много ключей. Это меня заинтересовало — каждый ключ со своим ярлычком. Действительно денная секретарша. «Кабинет сеньора Эрнесто». «Сеньор Эрнесто», вот ведь стерва какая! «Приемная», «Служебный вход», «Главный вход», «Переговорная». «Копия Авельянеда» — два разных ключа на одном кольце. Я сжала эти ключи в руке, раздумывая.