Николай Григорьев - Дядя Русаков и мальчики

• Название: Дядя Русаков и мальчики
• Автор: Николай Григорьев
• Жанр: История

---

- Знаю, - говорю, - Саша, одно: все произошло быстрее, чем я успел рассказать. Батальоны и роты приказ получили.

Только командир полка и заметил, что радиосигналы побежали в эфир несколько позже, чем следовало.

Заметил потому, что, надев наушники, глядел на часы. Да и подумал мельком: "Спешат, как видно, мои. Или у радиста чуть отстали. Надо будет нам сверить часы для точности".

После боя стало известно, что случилось с рацией и как она была починена.

Командир полка вызвал сержанта Русакова и долго в изумлении глядел на него.

- Это невероятно... - заговорил он наконец. - Ночью, в тряской тележке... скорчившись под брезентом... Сложнейшее электрическое устройство - и вы наугад... Да какие же у вас умные пальцы, сержант! Руки золотые!

Командир полка привлек к себе Русакова, и они обнялись.

А вскоре на груди радиста красовался орден Красной Звезды.

Мальчики повеселели.

- Вот это да!.. Ну и здорово!.. Ему и оружия не надо... Ну да, только бы мешало оружие!

Потом Алеша сказал:

- Вот бы поглядеть на эти руки...

И Саша вслед за ним:

- Вот бы...

Я взял отложенную газету.

- Кажется, - говорю, - вам повезло, мальчики... До сих пор я не знал, жив ли сержант Русаков, чем для него кончилась война... Но вот...

Я развернул газету:

- "...Последние известия. Москва. Кремль. Состоялась сессия Верховного Совета СССР. Приняты важные государственные законы, и депутаты разъехались по своим родным городам и селам.

Возвратились с сессии и ленинградцы. Среди них..." Слушайте, ребята: "...депутат Верховного Совета, Герой Социалистического Труда Николай Николаевич Русаков".

Алеша:

- Депутат - это значит государством управляет? Ведь у Верховного Совета, ты говорил, вся власть в стране?

- Запомнил? Молодец... А ты, Саша, вижу, чем-то недоволен? Почему отвернулся?

Мальчик со вздохом:

- А тогда и ходить к Русакову нечего. Вон он какой важный стал.

Алеша рассмеялся:

- Эх ты, даже Конституции не знаешь. А еще второклассник!

- А ты, - говорю, - Алеша, не потешайся над товарищем. Знаешь, так объясни.

- Конечно знаю. Депутат у нас - избранник народа. Поэтому к нему может каждый-каждый прийти и он должен о каждом позаботиться. Вот как! А не то что...

Саша подумал и сказал:

- Все равно уже не те руки у Русакова. При такой должности изнежились. Нечего и глядеть.

Тут Алеша - вот вьюн! - под мышку мне - и к газете. Уткнулся в напечатанное и дочитал раньше меня:

- "...Депутат Русаков, рабочий завода "Электросила" ". - Таким же винтом - обратно: - Русаков - рабочий! С "Электросилы". Ударник коммунистического труда!.. Понял?

Кончилось тем, что оба запросились на завод.

- Деда, это можно? Пожалуйста!

Путешествие начинается

Дверь. За дверью - аквариум. А какие рыбки нарядные!

- Смотрите, смотрите, у этой хвост как из кружева! А сама с брюшка розовая, а со спинки - красно-золотистая... у нас и в детском саду такой не было!

Черные рыбки, желтые, зеленоватые или совсем прозрачные так и шныряют веселыми стайками.

Забавляясь аквариумом, ребята словно забыли, где мы находимся.

- Ну, теперь на завод пойдем, - сказал Алеша. - Ты же обещал.

- А мы, - говорю, - уже пришли. Ведь только что вам вывеску показывал над воротами: "Электросила". Ай-яй, повнимательнее надо, ребята. Ведь мы на заводе.

- На заво-оде?.. - протянул Саша, делая большие глаза. - Но ведь на заводах дымно и...

- И грязно, хотел ты сказать?.. Но это было когда-то. А сейчас посмотри хотя бы на пол здесь, в цехе.

Саша глянул вниз перед собой и покраснел: на вымытом чистом полу стоит мальчик в грязных башмаках, поленился дома взять сапожную щетку.

Теперь он старается спрятать ногу за ногу.

Я делаю вид, что не замечаю, как ему стыдно. Зачем обижать? Он и сам не рад своей оплошности.

Беру мальчиков за руки.

- Теперь, - говорю, - идемте к Русакову.

Мы шагаем по цеху.

Слышится мерное постукивание, шелест, гудение... Звуки все отчетливее: мы приближаемся к станкам.

Мальчики рвутся вперед, но я придерживаю их за руки.

- Осмотритесь, - говорю, - вы же в первый раз на заводе. А то бегом, бегом - ничего и не запомните.

Остановились.

Объясняю ребятам, какие перед ними станки. Вот этот, длинный и низкий, - токарный; этот - у него будто воротца над корпусом - строгальный. Тот - в виде башенки - фрезерный. А подальше - сверловочный...

- А они красивые... - говорит Алеша, склонив голову набок и прищуриваясь на корпуса станков. - Немножко зеленоватые, немножко голубоватые, немножко желтоватые...

Подсказываю:

- Это салатный цвет.

И объясняю, что красить так станки посоветовали наши ученые. Рабочим понравилось. В самом деле: цвет ласковый, приятно смотреть, не утомляются глаза. А глаза не устают - тут и работа спорится.

У станков рабочие. Каждый делает свое дело.

Алеша потянул меня за руку. Шепчет:

- Который из них Русаков?

Я вглядываюсь в лица рабочих. Стараюсь узнать Николая Николаевича.

Вспоминаю, как во время войны я услышал о подвиге радиста. А потом и самого увидел. Было это на каком-то - уже не помню - совещании, где лучшие люди армии делились боевым опытом... Узнай-ка человека после короткой и единственной встречи! Да еще через четверть века...

Я за это время состарился, но ведь и он не остался молодым: лицо уже не то.

- Ну который же? - настаивает Алеша. - Покажи!

А я могу только плечами пожать.

- Тогда я сам! - срывается он с места. - Который высокий и у которого волосы, как у меня... Можно?

- Только не беги, спокойнее.

- И я! - попросился Саша.

Алеша подошел к станкам с левого края, Саша - с правого.

Стою. Жду, что принесет эта ребячья разведка.

Первым обратно примчался Саша. Вприпрыжку - да на радостях и остановиться не в силах.

- А там, - кричит, - кнопки! На станках кнопки! Нажмут - и джик! режет железо. Нажмут - и стоп станок! Кнопки, кнопки, кнопки, кнопки!

Едва успокоил его.

- Ну, отдышался? - говорю. - Теперь слушай. Всякая вещь хороша на своем месте. В далекую старину, ты знаешь, заводами в России владели капиталисты.

- Это было, - вставил Саша, - до Октябрьской революции.

- Совершенно верно. Станки в ту пору были грубые, неуклюжие и опасные для работы. Чтобы привести такой станок в действие, рабочий наваливался на рычаг. А рычаг - как лом или как оглобля. Навалится, толкнет что есть силы... Ух!.. Наконец-то загремел, забрякал станок.

Надрывались рабочие у станков, делались калеками. А капиталист их за людей не считал. "Изувечился? Сам виноват - иди прочь с завода!" И ставил к станку другого.

Капиталисту и станка было не жалко: "Пусть себе гремит, пока не развалится. Так-то выгоднее, чем покупать новый!"

Я беру Сашу за плечи и поворачиваю к станкам.

- А погляди, - говорю, - на наши. Удобные, красивые. И у рабочего под руками, конечно, кнопки. Но эти кнопки не заменяют человека, а помогают ему в труде.

Так мы беседовали с Сашей, пока не прибежал из разведки Алеша.

Радостный и взволнованный, он объявил:

- Узнал про Русакова! Он не здесь, а вон там работает, где домашние растения.

А вы не бодаетесь?

Подходим.

У окна красивые пальмы раскинули свои ветви.

Однако где же станок?

Мальчики растерянно смотрят на меня. Они ожидали, что увидят среди пальм самый главный, удивительный станок. Ведь работает здесь член правительства, Герой Социалистического Труда!.. А тут и вовсе никаких станков!

Стоит стол. Самый обыкновенный, даже некрашеный.

Да и на столе ничего интересного: молоток, напильник, железки...

Высокий человек, стоявший перед столом, обернулся... Он! Теперь я узнал Русакова.

Николай Николаевич кивнул приветливо ребятам, а на меня посмотрел выжидающе: мол, что за люди, зачем пришли?

Алеша и Саша на приветствие тоже кивнули - мальчики они воспитанные, но тут же, огорченные, отвернулись к окну.

Я шепнул: "Не страдайте, ребята, наберитесь терпения", - а сам к Русакову.

Напомнил про войну, сказал, что знал его еще прославленным радистом, и мы крепко, по-солдатски, пожали друг другу руки.

- А это кто? - Он показал на мальчиков. - Буками на меня глядят... А они не бодаются?

Страдальцы мои прыснули со смеху.

- Хотим, - говорю, - Николай Николаевич, познакомиться с вашим мастерством.

- А, экскурсия! - Он взглянул на часы. - Занят, конечно... Но юным экскурсантам отказать не могу.

Русаков отложил инструмент, которым работал, и стал вытирать руки ветошью. Это толстая, но очень мягкая тряпка.

Дал по лоскутку ветоши ребятам. Те тоже вытерли руки и спрятали свои ветошки на память.

Николай Николаевич, видя это, улыбнулся.

- Ну как, - спрашивает, - теперь готовы разговаривать?

- Готовы!

- В таком случае скажите, что вы знаете о Волховстрое. Слыхали про такой?

Алеша быстро взглянул на меня. Я кивнул.

- Знаем, - ответил он твердо. - Дедушка рассказывал. Это недалеко от Ленинграда. На реке Волхов. Большая-большая электростанция. Самая первая советская.