Арина Веста - Алмазная скрижаль

• Название: Алмазная скрижаль
• Автор: Арина Веста
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-386-01980-8

В глухих лесах русского Севера без вести пропали студенты-археологи. Они искали священный камень Алатырь, магическую реликвию гиперборейской культуры, на котором, по преданию, нанесены заветы самого Творца. Московский следователь Костобоков, понимая, что дело – безнадежный «висяк», по зову совести принимается за расследование. Совсем скоро бесстрашный рационалист с Петровки сам отправится по следам «экспедиций смертников», к местам легендарным и гибельным, где монахи-отшельники веками оберегают от внешнего мира древние знания и пророчества. Он отправляется навстречу своей судьбе и не ведает, что сам стал объектом пристального внимания представителей спецслужб...

---

Молодой бородатый мужчина объяснял, разводя руками и силясь улыбнуться, что они с женой допоздна засиделись в ресторане: очередная годовщина свадьбы, – а когда пришли… Он виновато оглядывался, поднимал глаза к потолку, вздыхал. Вадим видел, что он уже непоправимо близок к срыву, что слабая плотина самозащиты вот-вот рухнет и человек будет раздавлен нахлынувшим горем.

– Последнее время Тема дневал и ночевал за компьютером. Увлекался… Это же будущее…

«Эх, купили бы Теме Жучку…»

В соседней комнате застучали подкованные сапоги.

– Старший наряда Муранов, – представился невысокий крепыш с цепкими татарскими глазками и черными лоснящимися усами. – Это нашли на улице, вероятно, убийца зацепился за водосток.

Он протянул Костобокову бурый клочок. Вадим положил на ладонь крохотный кусочек ткани защитного цвета, обернутый в целлофан. Осторожно развернул. Ветхая ткань была явно от какой-то робы или армейского обмундирования, подгнившая, еще немного влажная. Вадим слегка провел ею перед носом, по комнате растекся резкий запах сточной канавы.

– Где-нибудь поблизости есть канализационные стоки, шахты, люки, колодцы?

– Есть! Недавно прорвало стоки в недостроенном метро.

Вадим занялся как спичка. В словах Муранова он ухватил нечто важное, нащупал интуицией.

– Туда, скорее!

Собаки у входа в туннель хрипели, скулили и, невзирая на мат и потуги кинологов, отказывались идти в ледяное жерло метротуннеля.

С собой Костобоков взял группу из пяти человек, остальные остались в оцеплении. В туннеле слабо светились фонари-коногоны, под ногой хлюпала грязь. Двигались молча, усилием воли преодолевая мрачный ужас и враждебный голос пустоты, что уже успел поселиться в этой рукотворной норе. Где-то метров через триста туннель разошелся на два темных рукава. На развилке пришлось оставить одного человека, двое скрылись в левом рукаве туннеля. Вадим и Муранов зашагали направо.

– Шахта выходит на пустырь, там стройка, забор, несколько вагончиков, – прошептал Муранов.

– Пусть оцепят. Вызывай туда подкрепление.

На всякий случай он передернул затвор. Зловоние становилось невыносимым, запечатывало ноздри и рот. Зря сунулись сюда без респиратора. Что-то шумно оборвалось впереди, Вадим и Муранов побежали на звук, высвечивая фонариками осклизлые булыжники по краям тоннеля. Остановились. Грудь разрывало от быстрого бега. Тишина. Чье-то медленное дыхание: нечто затаилось во тьме и ждет их приближения.

– Сосулька упала, камень оборвался… – неожиданно громко прошептал Муранов. – На человека не похоже. Хотя иногда тут бомжи прячутся. Здесь тепло…

Рельсы кончились. Туннель был сложен из бетонных, плохо состыкованных коробов. По стенам сочилась зловонная жижа. Несколько минут они шли дальше по этой жуткой галерее. Слабо засветились редкие лампочки. Там, наверху, кто-то догадался включить аварийное освещение. Туннель резко пошел под уклон. Здесь они были уже ниже уровня промерзания. Вонь сгустилась. Ничто живое не выдержало бы здесь долго. Далеко позади что-то слабо стукнуло. Заскрежетало железо. Туннель дрожал. Со спины на них шел поезд! Муранов метнулся к стене, к закрепленным вдоль нее толстым проводам, подпрыгнул, пытаясь уцепиться… Вадим замер – животный страх затравленного, загнанного в ловушку существа.

– Ой-ей, тут же рельсов-то нет! – первым очухался Муранов. – Это по соседнему дрезина шпарит.

Отдышавшись, они зашагали дальше. Туннель пошел на подъем. Вдали замаячил желтый электрический свет. Пахнуло свежестью. Идущий впереди Муранов споткнулся о металлические трубки, напоминающие сломанную раскладушку. Нога запуталась в парусине.

– Ешкин кот, вляпался… Хрень какая-то…

– Похоже на дельтаплан… Да это же… – Костобоков присел на корточки над кучей мусора. Из замерзшей жижи, как кости, торчали алюминиевые трубки и обрывки капрона. – Это тот самый птеродактиль, который видела бомжиха!

– Тише! Вон маячит на выходе… Он… Упырь…

Метрах в двухстах впереди, среди густого леса бетонных свай, мелькнула темная угловатая фигура. На выходе сильно парило, и весь пейзаж проглядывал сквозь густой сизый туман.

– Уйдет, – сдавленно прохрипел Муранов, передергивая затвор пистолета Макарова. – Если не успели оцепить пустырь – уйдет!

Дальнейшее напоминало сон или дешевый фильм ужасов. Призрачная фигура легко отделилась от земли, взлетела на пятиметровое бетонное перекрытие и исчезла среди строительного хаоса. Матерясь, Муранов выстрелил между бетонных столбов и уже без сил привалился к стене:

– Не успели… Падла…

Потом они бежали в клубах теплого тумана, вырывающегося прямо из-под ног, к бетонным истуканам, где вновь мелькнул «упырь». Обессиленные, загнанные, они остановились на выходе из туннеля, и тут откуда-то сверху вывалилась громоздкая туша. Муранов пальнул по ногам «упыря», пули звякнули о плиты перекрытия, тот даже не пошатнулся. Вадим не понял, что произошло, и даже позднее вспомнить не мог. Он лишь слышал, как хрустнули кости и Муранов закричал коротко, страшно, на вдохе, втягивая в себя боль. Тело Муранова оказалось отброшенным метров на пять. Чужая давящая воля скрутила, смяла Вадима на несколько секунд.

– Стой, стрелять буду… – едва слышно промямлил он, чувствуя, как лопаются сосуды и теплая кровь из носа течет по губам и подбородку.

От громоздкого истукана, перекрывшего просвет, исходила цепенящая сила. Но выстрела не было. Последним усилием воли он надавил на курок. Пистолет шлепнулся в мазутную грязь. Вадим успел перехватить длинную обезьянью руку, занесенную над его головой, рванул на себя, бросил лицом вниз огромное вязкое тело и несколько раз ударил головой о бетон, скользя пальцами по липкой короткой щетине… И потерял сознание под далекие свистки и голоса…

– Чертовщина какая-то, – бормотал пожилой нетрезвый доктор, перевязывая ногу оборотня в располосованной штанине. – У него коленка металлическая… И нога гнется в обе стороны… Любопытно… А крепко ты его вырубил, капитан!

Мимо Вадима пронесли носилки. Тело с головой было закрыто черным целлофаном. Виднелся только короткий форменный сапог с аккуратной металлической подковкой. Это был Муранов.

Вадим, хромая, заковылял к поверженному монстру, склонился над телом. Под кожей монстра прошла волна, не открывая глаз, он повернул тяжелую голову.

– Он оживает, скорее вколите ему усыпляющего, лошадиную дозу, да скорее же, доктор, – крикнул Костобоков – и не узнал собственного голоса.

Руки врача подрагивали, когда он выискивал нужную ампулу.

– Грузите, везем на «Памир», – скомандовал незнакомый человек в штатском.

«Памир» был закрытым объектом под юрисдикцией ведомства столь высокого, что никто из начальников Вадима никогда не бывал за его светочувствительными дверями из пуленепробиваемого матового стекла и тройным рубежом электронной охраны. Уже на половине пути маршрут был изменен, задержанного приказано доставить в особый дивизион управления, а Костобокова велеречиво предупредили по рации, что некто очень хочет поблагодарить отважного следова теля, грудью встретившего натиск опаснейшего маньяка…

– Здравствуй, Костоломов, вот и свиделись… – Сложив ладони в почти забытом армейском приветствии, навстречу Вадиму шагнул Валентин Кобылка.

Шесть лет назад они познакомились в чеченском поселке Аркауз и сразу подружились. Валентин, несмотря на молодость, был прикомандирован в Чечню от весьма серьезных служб для наблюдения и координации. Но парень он был просто мировой!

Валентин Кобылка был наделен всем, в чем природа и судьба отказали Костобокову. Остро умен, умно-ироничен, с тем особенным ласковым вниманием к миру, которое отличает юношей из очень хороших русских семей. Все предки его по обеим линиям происходили из потомственных военных высшего эшелона. Жуткие были, через которые протащила его фронтовая судьба, не оставили на нем никаких следов, так же как и картежный азарт и легкие наркотики, которыми он баловался на войне.

Вадим жадно оглядел друга, за несколько лет разлуки он уже перестал по нему скучать. Жив бродяга, все тот же: золотая есенинская челка, глаза яркие и ровно горящие, как у породистой лошади, тонкий хрящеватый нос прекрасной формы, капризно выступающая нижняя губа, слегка раздвоенная, ало-прозрачная, как схваченная морозом ягода калины, и упрямый подбородок задиры и храбреца.

Вадим и Валька были одногодки, но Валентин выглядел моложе. Его артистичный облик, дар перевоплощения, переменчивый темперамент, а главное – утонченная игра в порочность были частью его опасного обаяния и штрихом особой подготовки. Но невзирая на внешнее несходство, эти двое одинаково умели и люто любить, и жарко ненавидеть, и мужественно следовать судьбе.

– У, Медвежья лапа, все сыскарем! – говорил Валентин, выставляя на стол высокую бутыль с золотой головкой. – Это тебе подарок из Штатов, я был там на стажировке. Вернулся буквально позавчера.