Евгений Федоровский - «Штурмфогель» без свастики

• Название: «Штурмфогель» без свастики
• Автор: Евгений Федоровский
• Жанр: О войне
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9533-4320-6

На рассвете 14 мая 1944 года американская «летающая крепость» была внезапно атакована таинственным истребителем.

Единственный оставшийся в живых хвостовой стрелок Свен Мета показал: «Из полусумрака вынырнул самолет. Он стремительно сблизился с нашей машиной и короткой очередью поджег ее. Когда самолет проскочил вверх, я заметил, что у моторов нет обычных винтов, из них вырывалось лишь красно-голубое пламя. В какое-то мгновение послышался резкий свист, и все смолкло. Уже раскрыв парашют, я увидел, что наша „крепость“ развалилась, пожираемая огнем».

Так впервые гитлеровцы применили в бою свой реактивный истребитель «Ме-262 Штурмфогель» («Альбатрос»). Этот самолет мог бы появиться на фронте гораздо раньше, если бы не целый ряд самых разных и, разумеется, не случайных обстоятельств. О них и рассказывается в этой повести.

---

- К сожалению, следует ожидать, что в условиях военного времени активность вражеской разведки увеличится. Работы хватит и для нас, — заметил Коссовски.

- Ну, эта война ненадолго. С поляками мы уже расправились, а стоит нажать на французов, как они вместе с Англией запросят мира. Впрочем, прогнозы — не моя стихия. Вечно я попадаю впросак! — засмеялся Регенбах. — Надо ввести вас в курс дела. Мы поручаем вам совершенно новый участок работы. Она даже как-то связана с нашим официальным наименованием.

- Слушаю вас, — проговорил Коссовски.

- Наши блистательные конструкторы изобрели какой-то новый самолетный мотор. Не пойму, в чем там дело, но кажется, он вовсе без пропеллера. Ну, бог с ним. Важно, что мы тут утерли нос всем американским эдисонам. Пригодится ли эта штука на войне, никто не знает. Но так или иначе, в министерстве создали новый секретный отдел. Как же он называется?.. — Регенбах порылся в бумагах: — Ага. Отдел реактивных исследований. Ну, а раз есть отдел, да еще сверхсекретный, надо его охранять от вражеской агентуры, для чего и существует на свете капитан… Зигфрид Коссовски. Узнайте, капитан, кто с этим моторным делом связан. Таких, наверное, еще немного. Запросите на них досье. Ну и что еще? Если поймаете шпиона, покажите, пожалуйста, мне. Стыдно сказать, два года в контрразведке — и ни одного живого шпиона в глаза не видел.

Регенбах встал, и Коссовски понял, что аудиенция с начальством, оказавшаяся, как он и предполагал, сплошным балаганом, окончена.

- 4 -

После взятия Варшавы Альберт Вайдеман получил отпуск.

Посмотреть бомбардировку польской столицы прилетал сам Гитлер. Эскадры люфтваффе в парадном строю, с журналистами и кинооператорами на борту сыпали на город тысячи фугасных и зажигательных бомб, испепеляя город.

А уже через два дня Вайдеман смотрел хроникальный фильм, который педантично рассказывал о гибели одной из старейших европейских столиц. Кадр, запечатлевший эскадру бомбардировщиков «Хе-111» над пылающей Варшавой, стал рекламным плакатом фирмы «Эрнст Хейнкель АГ».

Командиру седьмого отряда четвертого воздушного флота в Польше делать было нечего.

В купе поезда Варшава — Берлин Вайдеман увидел скучающего фельдфебеля. Тот глядел в окно на опустевшие осенние поля, на промокшие деревушки с остроконечными крышами костелов.

Фельдфебелю было лет тридцать. Вайдеман обратил внимание на его поседевшую голову. «Белый, как пудель», — подумал Вайдеман, забрасывая чемодан на полку.

Фельдфебель вскочил перед офицером, щелкнул каблуками.

- Эрих Хайдте, — первым представился он, как и положено по уставу.

- Фронтовик? — спросил Вайдеман, польщенный служебным рвением фельдфебеля.

- Стрелок-радист на «дорнье», господин капитан.

- Отвоевались?

- Получил отпуск и медаль в придачу. За геройскую кампанию.

- Сегодня мы все герои. Задавили поляков, — усмехнулся Вайдеман. — Приедем домой в ореоле славы. С окровавленными мечами. — Он пропел несколько тактов из вагнеровского марша: — Трум-бум-бум-бум.

- Наш командир разогнал польский эскадрон, как куропаток. Весь экипаж получил отпуск.

Откровенное хвастовство не понравилось Вайдеману.

- Жена будет рада, — сухо заметил он.

- Бобыль. Осталась только сестра Ютта, — ответил фельдфебель, доставая из внутреннего кармана френча любительский снимок и протягивая его Вайдеману.

Со снимка на Вайдемана пристально смотрела длинноволосая девушка в черном свитере.

- Хороший снимок, — сказал Вайдеман.

- Сам делал. У меня к фотографии пристрастие. Разобьем Англию, куплю себе приличное фотоателье…

Поезд с грохотом помчался через Одер. В купе вошел проводник-немец, сменивший поляка. Проводник выбросил руку в нацистском приветствии и объявил:

- Граница рейха! — И тут же поспешно добавил: — Бывшая граница рейха.

- 5 -

Чуть ли не первым человеком, которого Вайдеман увидел на берлинском вокзале, был оберштурмфюрер Вальтер Зейц. С Зейцем свела его судьба еще десять лет назад в Швеции. Оба были горячи, молоды, беспечны. И одиноки. Оба не знали ни родительской опеки, ни родительской любви. В карманах редко звенели кроны, но жизнь после берлинской дороговизны все же казалась сытной и приятной.

Вайдеман работал в сборочной мастерской — филиале завода Юнкерса в Упсале — и готов был подняться в воздух на любом гробу: лишь бы платили, Зейц сидел в конторе — разбирал рекламации, которые иногда поступали из шведского министерства транспорта, и заодно помогал заезжим немцам устраивать разные коммерческие и не совсем коммерческие дела.

Третьим в их холостяцкой компании был Пауль Пихт, пожалуй самый энергичный и пронырливый. Пихт задумывался о карьере, когда Вальтер и Альберт не помышляли ни о чем, кроме девочек. Накопив немного денег, Пихт все их, не моргнув глазом, ловко всунул шеф-инженеру, и тот назначил его главным механиком авиамастерской. А когда в Швецию на гастроли прилетел прославленный Удет, Пихт первым понял, где можно поживиться. Он мыл, чистил и скреб самолет Удета, как свой собственный мотоцикл, а когда в моторе что-то забарахлило и выступления могли сорваться, он двадцать часов копался с двигателем, пока все не отладил. И главное, отказался от платы. Сделал вид, что старался только из любви к лучшему немецкому летчику. И не прогадал. Удет взял его с собой личным механиком.

Зейц и Вайдеман долго еще оставались в Швеции, пока фюрер не бросил клич сынам фатерланда: «Немцы, объединяйтесь!»

Теперь уж повезло Зейцу. Один из его старых клиентов был вхож к Гейдриху. Зейца взяли в училище СС. А Вайдеман попал в летную школу в Дрездене. Оттуда в Испанию в истребительный отряд Мельдерса.

- Ну, а где ты сейчас? — спросил Вайдеман, когда приятели зашли в кафе на привокзальной площади и сели за столик.

- Я работаю у Мессершмитта, — скромно ответил Зейц. — Становлюсь провинциалом.

Ему не хотелось посвящать Альберта в свои дела.

- Женился?

- Один как перст, — притворно вздохнул Зейц. — Видимо, не суждено… А ты?

- Та же история. Гарнизонная жизнь не располагает к устройству семейных очагов. Ты видел Пауля Пихта? — неожиданно спросил Вайдеман.

- Вы же вместе долго воевали в Испании! Я там пробыл совсем немного.

- Да, он молодчага. Схватил крест.

- За что?

- Представляешь, его обстреляли республиканцы, и он вынужден был сесть на их территорию. Он чудом выбрался из кабины. Уже готов был стреляться — не сдаваться же в плен! — как его спас сам Мельдерс. Сел рядом, засунул его в кабину и взлетел перед самым носом республиканцев. Мельдерсу — Рыцарский крест, Пихту — Железный. И что любопытно, Мельдерс потом стал таскать его всюду за собой. И не давал много летать. Вдруг собьют, и нельзя будет похвастаться: «Да-да, это тот самый Пихт, которого я выкрал у республиканцев». Сейчас Пауль, как и раньше, под крылышком Удета. Ходит в адъютантах.

- Хотелось бы увидеть его, отпраздновать Польшу.

Вайдеман простился с Зейцем, вышел из кафе и окинул взглядом площадь: искал такси.

Шагах в двадцати от него в черный лимузин садился тот самый фельдфебель Хайдте, сосед по купе.

Вайдеман кинулся к машине — может, по дороге. Но фельдфебель не заметил его. Лимузин сорвался с места, чуть не обдав Вайдемана фонтаном брызг. Лицо человека за рулем показалось Вайдеману знакомым.

Всю дорогу до отеля он вспоминал, где же видел это холеное лицо, мягкое, упрямое и безразличное. И только входя в вестибюль отеля, Вайдеман понял, что встречался с этим человеком в министерстве авиации. Человек беседовал с ним перед Испанией, когда Вайдеман оформлялся в легион «Кондор». Майор Регенбах, фон Регенбах. Контрразведчик. Значит, предчувствия не обманули его. Вместе с ним в одном купе ехал человек из «Форшунгсамта»…

- 6 -

Когда Вайдеман вышел, Зейц заказал еще одну чашку кофе и уставился на аквариум, где резвились золотые рыбки.

- Любуетесь вуалехвостами? Легкомысленные создания. Предпочитаю собак.

Зейц обернулся. К столику, снимая котелок из жесткого фетра, подходил пожилой господин в теплом ворсистом пальто.

- Разрешите?..

На соседний стул старик положил зонт и щелчком подозвал кельнера.

- Яйцо всмятку, пирожное и кофе… — И мягко добавил: — Не торопитесь?

Зейц подтянулся, напряг спину, готовясь вскочить для приветствия, но, увидев штандартенфюрера СС в штатском и поняв, что в данной обстановке шеф не ждет от него громогласного усердия, чуть-чуть приподнялся.

- Сидите, сидите, Зейц. Я нарочно пригласил вас сюда, а не на Альбертпринцштрассе. Будем считать наш разговор всего лишь отеческим поучением. Ведь у вас не было отца, который мог бы своим советом указать верный путь.

- Мой путь указан фюрером, — тихо ответил Зейц.