Виктор Михайлов - Под чужим именем

• Название: Под чужим именем
• Автор: Виктор Михайлов
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1956

Повесть Виктора Михайлова раскрывает сложную и подчас опасную работу контрразведчиков. Выявить агента иностранной разведки, проследить за его деятельностью, узнать, что его интересует, обнаружить агентурную сеть — непростая задача.

---

— Ничего, в этом возрасте не опасно. Да я и не думаю, инженер-конструктор номерного завода, дела у нее, небось, вот, — Гуляев провел ребром ладони по горлу, — амурами заниматься некогда.

— В Индии, я где-то читал, есть такие специалисты: по два месяца без пищи живут, а вот без любви человек жить не может. Будь ты хоть сто раз конструктор, а глупеешь и влюбляешься.

В это время пронзительно зазвонил прямой телефон из Москвы. Шабров снял трубку, Гуляев осторожно, стараясь не шуметь, вышел иа кабинета.

13. КАССИР БАНКА

Есть много людей, охваченных невинной страстью к коллекционированию: филателисты собирают почтовые марки, нумизматы — старинные монеты. Есть упорные собиратели живописи, хрусталя, копенгагенских безделушек, есть коллекционеры и попроще: собирающие коробки от спичек, обертки от конфет.

Что касается Трофима Фаддеевича Ступина, то он был коллекционер совершенно особого рода. Собирал рыболовные снасти. За свою жизнь он поймал сотни две пресноводных, да и то это были пескари и прожорливая уклейка, но снасти собирал с таким упорством и любовью, что казалось, всей рыбе всех водоемов приходит последний час.

У него были спиннинги десятка фасонов, целые бухты капроновых шнуров, плетеных лесок, крючки всех конструкций и размеров, даже для акулы двойной якорек, грузила, поплавки, колокольчики, словом коллекция — «мечта рыболова».

В воскресенье в Москве, на улице Герцена, в комиссионном магазине Ступин видел большой ящик полированного красного дерева с набором блесен для спиннинга. Боже мой, чего там только не было! Блесны «Спинер», «Оттер», «Норвега», «Девона», свыше сотни блесен больших и малых, сверкающих, точно никелевые солнца. И стоила вся эта штука тысячу рублей.

Касса закончила работу. Все группы отдела операций сдали сведения по движению сумм за день, и Трофим Фаддеевич хотел приступить к подводке кассы, но замечтался… Эта шкатулка с блеснами не выходила из головы, не давала ему покоя, как вдруг неожиданно перед окошком кассы появился инкассатор ОСУ Гуляев.

— Прошу прощенья, Трофим Фаддеевич, — сказал он, — вы еще не сверяли остатки?

— Только собираюсь, — ответил Ступин.

— Фу! Хорошо, что я успел, — с облегчением сказал Гуляев. — Вы бы расстроились и по-пустому. Вот ваши деньги. Одна пачка десятирублевок. Вы ошибочно передали мне тысячу рублей.

— Не может быть!! — воскликнул Ступин. Такой просчет действительно был у него впервые за сорок лет работы в банке.

— Вы мне должны были выплатить семьдесят шесть тысяч пятьсот двадцать рублей, помните?

— Помню…

— А выплатили семьдесят семь. Получите. Я просил нашего начфо не сообщать об этом факте управляющему банком, зачем причинять вам неприятности. Я заготовил расписку, вот, — сказал он, передавая кассиру документ, — подпишите.

Ступин подписал расписку, и Гуляев ушел.

Взяв похолодевшими от волнения руками деньги, Ступин вынул погашенные чеки, сверил их с отчетами оперативных групп, пересчитал наличность, но… недостачи у него не было.

Старик вновь пересчитал чеки, сведения, наличность — недостачи не было!

В третий раз он пересчитал все сначала — недостачи не было!

Тысяча рублей все время оказывалась лишней.

— Как же так… Как же так… — беззвучно шептал он побледневшими от волнения губами. — Как же так?! А может быть, ошибся старший кассир? — подумал старик. — Я здесь, сижу и ломаю голову над тем, чьи это деньги, а там в кассе кладовой идет ревизия, люди волнуются…

Наконец решившись, он завернул деньги в бумагу, — запер кассу и пошел к старшему кассиру.

Но в главной кассе остатки были сверены и старший кассир в ответ на тревожный вопрос Ступина ответил:

— Как всегда — в ажуре! — Это значило, что и в главной кассе все было благополучно.

Старший инспектор по контролю за фондами зарплаты Дмитрий Александрович Астахов, давнишний приятель Ступина, имел отдельный кабинет, выгороженный ему в оперативном отделе.

Астахов, так же как и Ступин, работал в банке с самого его основания, их связывала старая дружба. Когда-то Вадик, сын Ступина, любил Нину Астахову, и Трофим Фаддеевич, ждал, что вот в его маленькой квартире на Зеленой Горке появится молодая хозяйка, жена Вадика, и женские ласковые руки окружат его старость теплой заботой, но… пришла война и в сорок третьем году погиб Вадик под Вязьмой… Смерть сына еще больше сблизила его с Астаховым, только у него отогревал старик свое застывшее от горя сердце.

И сейчас, когда случилось такое необычайное происшествие, всколыхнувшее спокойное течение его жизни, пошел Ступин в кабинет к Астахову — посоветоваться с Дмитрием Александровичем, решить, что же делать дальше.

Когда кассир отворил дверь в маленький кабинет инспектора, Астахов оказался не один, у него сидел начальник финансового отдела и главный бухгалтер большого номерного завода.

Ступин сел рядом с дверью в кресло для посетителей и решил терпеливо ждать. До слуха его доносился спор Астахова с представителями завода: на заводе был перерасход по фонду зарплаты и банк грозил задержать выплату зарплаты рабочим и служащим завода, если расход не будет приведен в равновесие с утвержденными фондами.

Сначала Ступин прислушивался к этому спору, потом мысленно вернулся к тысяче рублей, которая была вот здесь, у него в руках, завернутая в серую оберточную бумагу.

Сутолока и шум, царившие в оперативном отделе, мешали Ступину сосредоточиться. Он посидел, подумал и ушел в свою кассу, заперся там на ключ.

Что делать с этой тысячей рублей? Инкассатор ОСУ вернул эти деньги, они были лишние в его кассе. В кассе самого Ступина не было недостачи. В кладовой кассе — ажур. Кому же принадлежат эти деньгу?! Тысяча рублей жгли ему руки, не давали покоя.

И тут он вспомнил о шкатулке красного дерева, — чудо, которым будут любоваться, которому будут завидовать, которого нет ни у кого, «Пун-Яуб»… «Гейнц-Блинкер»… «Орено»… тысячу рублей?!

А что, если… Нет, нет, он не притронется к этим деньгам. Быть может, другие клиенты, получавшие крупные суммы в этот день, недополучили тысячу рублей? А? Завтра они придут к Ступину и скажут… Нет, он подождет до завтра… Это не долго, только до завтра…

14. ГИПОТЕЗА

В этот день Никитину так и не удалось повидать Каширина: он срочно выехал в Горький. Капитан Гаев, передав Никитину извинение, назначил встречу на завтра на двадцать часов.

На следующий день, приехав в Москву, Никитин побывал в Военно-строительном управлении округа и, выполнив просьбу полковника Шаброва, захватил расчет перекрытий на «В-5».

До встречи с Кашириным было еще около часа, поэтому оставшееся расстояние от Никитских ворот майор решил пройти пешком. Он шел по левой стороне улицы Герцена и неожиданно столкнулся нос к носу с запыхавшимся маленьким старичком, который, наскоро извинившись, юркнул в комиссионный магазин.

Никитин зашел в магазин и остановился у прилавка фотоотдела. Рассматривая фотоаппаратуру, он слышал, как за его спиной встретившийся с ним старичок горячо спорил с продавцом спортивного отдела. Никитин прислушался:

— На часик бы раньше — и блесны ваши!

— Как же так?! Как же так?! Я живу за городом… я специально приехал…

— Только что заходил спиннингист Болдырев, может, слыхали о таком? Чуть не плакал, что упустил блесны.

— Как же так? Что же я теперь? Как же я буду?! — говорил старичок, и в голосе его было столько неподдельного страданья, что Никитин мысленно пожалел старика.

Однако время шло, а надо было еще зайти в следственный отдел. Поэтому, выйдя из магазина, Никитин перешел дорогу и сел на пятый троллейбус.

Никитин успел зайти к Зубову, взял у него подробную опись всех предметов, обнаруженных у Рубцова-Клюева, и вечером, точно без одной минуты восемь, был у дверей кабинета Каширина.

Полковник его ждал, на столике стояла запотевшая, холодная бутылка боржома, два бокала, коробка сигарет и пепельница. Окно было открыто, маленький вентилятор гнал горячий воздух, не давая прохлады. Два глубоких кресла стояли по бокам столика.

Каширин встал, искренне радуясь приходу Степана, и, усадив его в кресло, опустился в другое.

— У охотников Уссурийского края есть добрая примета: если охотника в тайге застигает ночь, если охотник страдает от одиночества, он разжигает костер и готовит ужин на двух человек и второй всегда приходит, — сказал полковник, указывая на второй бокал.

Выпив маленькими глотками бокал искрящейся холодной воды и закурив сигарету, Степан сказал:

Полковник, взяв со стола четырехкратную лупу, внимательно изучил черту в английском тексте