Иван Дорба - Белые тени

• Название: Белые тени
• Автор: Иван Дорба
• Издательство: Ордена Трудового Красного Знамени издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия»
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1981

Белые тени: Роман (Предисл. С. Сартакова). — М.: Мол. гвардия, 1981. — 336 с., ил. — (Стрела).

В пер.: 1 р. 40 к., 100000 экз.

Действие романа происходит на Балканах в 20-30-х годах, где после Великой Октябрьской революции сосредоточилось много русских белоэмигрантов. Автор показывает внутреннюю острую борьбу и расслоение двух поколений эмигрантов, стремление империалистических разведок использовать их в своих целях. Герой романа — советский разведчик, проникший в среду белоэмиграции и выполняющий особое задание Советского правительства.

© Издательство «Молодая гвардия», 1981 г.

---

Начальник полиции ерзал в своем кресле, его мучил геморрой — болезнь кавалеристов и канцелярских крыс, протирающих в присутствиях стулья. Он был тяжел на подъем, любил решать загадки, сидя в кабинете, путем логики, сопоставлений, исходя от противного, при помощи бесед, которые фактически являлись допросами, вещественных доказательств, улик и т. п., причем решать эффектно и неожиданно. У него был усатый следователь, который действовал по давно установленному во всех полициях мира «закону резиновой дубинки».

— Что ж, по-вашему, я должен замять дело? — И подумал: «Неужто Берендс?»

— Почему? Убийство совершено с целью ограбления! Похищены деньги. Полагаю, преступник вам известен.

Дверь снова быстро распахнулась, и на пороге показался перепуганный полицейский.

— Господин начальник! — рявкнул он, — на проводе министр, господин Ачимович!

Комиссар, не успев спросить, почему ему должен быть известен убийца, с несвойственной ему поспешностью пулей вылетел из комнаты. За ним побежал и полицейский. Хранич посмотрел на платок, встряхнул его как следует, положил обратно и не спеша покинул кабинет. «Так будет, пожалуй, лучше, — решил он, — меньше путаницы».

Глава УДБ (Управления государственной безопасности) королевства СХС Ачимович заставлял дрожать весь полицейский и жандармский аппарат.

— Ты что валяешь дурака, Вуйкович! — орал он в трубку, раздосадованный, что пришлось ждать. — Чего там путаешь?

— Никак нет, господин министр, дело ясное, убийство с целью ограбления...

— Ну?

— Надеюсь сегодня же арестовать преступников, господин министр.

— Убийцу?

— Так точно, убийцу! И грабителя, господин министр.

— Ну, ну!

— И будем искать деньги, и, надеюсь, их найдем, господин министр.

— Смотри, только без фокусов, чтобы не было жалоб! Действуй, а вечером доложи о результатах! Все! — И Ачимович повесил трубку.

«Интересно, — подумал начальник полиции, — враг порядка коммунист Хранич и ярый гонитель коммунистов Ачимович советуют одно и то же. Вот тебе и господин министр!»

Начальник полиции города Билечи понимал, что убийство совершено не с целью грабежа, что похищено нечто более важное, чем деньги, что в этом замешаны, видимо, большие люди и ему совать свой нос вовсе не следует. Но и правосудие, вернее, закон должен торжествовать. Задача заключалась даже не в том, чтобы найти козла отпущения, их было на выбор: Павский, Скачков, Мальцев, Берендс, Хованский, нужно только отыскать деньги. А деньги взял не убийца! Скачкова?

«Без фокусов! Чтобы не было жалоб! Вечером доложи! — бормотал себе под нос начальник полиции, возвращаясь в кабинет. — Черт бы тебя драл...»

Взяв со стола платочек Ирен Скачковой, он сунул его небрежно в карман, потом подошел к окну и, уставясь в пространство, задумался, покачиваясь всем телом с пяток на носки и обратно. Наконец, видимо, что-то решив, посмотрел на часы, вышел из комнаты и направился по коридору в отведенный для следователя кабинет. Завернув за угол, он увидел у двери жандарма.

Заметив начальника, жандарм смутился, отворил в комнату дверь и громко сказал:

— Немедленно уйдите отсюда. Господин следователь запретил пускать сюда кого бы то ни было. Сколько раз можно повторять!

Из кабинета вышел Берендс. Улыбаясь и кланяясь, он твердил:

— Хорошо! Хорошо! Отлично! Вы совершенно правы, это очень умно, что вы говорите. — И потом, уже обращаясь к подходившему Вуйковичу, заметил, кивая в сторону жандарма: — Какой он у вас исполнительный! Хотел поболтать с дамой, развлечь ее, а он... — Берендс весело смотрел ему прямо в глаза, и Вуйкович так и не понял, смеется ли капитан над жандармом, над тем глупым положением, в которое попал, или над ним, начальником полиции, у которого такие служаки.

Ответив поклоном на бесконечные расшаркивания капитана Берендса, начальник полиции попросил его далеко не уходить, поскольку хочет с ним уточнить несколько вопросов. Потом, окинув жандарма свирепым взглядом, спросил:

— Где этот жеребец?

Жандарм, испуганно тараща глаза, взял под козырек и рявкнул:

— Господин следователь ушли за ихним хахалем! — и указал головой на сидевшую на стуле Ирен.

— Ты не только взяточник, но и болван! И мы с тобой еще поговорим на досуге, а теперь убирайся вон, чтобы глаза мои тебя больше не видели!

Жандарм щелкнул каблуками, сделал поворот и, печатая шаг, зашагал по коридору.

Вуйкович плюнул ему вслед, потом вошел в комнату, затворил за собой дверь, кивнул головой Ирен, сел, и, опершись ладонями на колени, спросил:

— Чем вы, госпожа, так расстроены, я вижу слезы на ваших глазах! Кто вас обидел?

И в самом деле, красивое лицо Ирен было заплакано. Но на нем можно было прочесть скорей не огорчение, а досаду. Так плачет капризный упрямый ребенок. «Видимо, не договорились с этим Берендсом, — решил Вуйкович. — О чем? Интересно!»

— Это ужасно! Кошмар какой-то! Он говорит, что я выронила платок в комнате Кучерова. Не может этого быть! Понимаете? Не может! Не была я там! Это Алексей подбросил! Алексей Хованский!

— Откуда же у него ваш платок?

— Попросил! Я, дура, и отдала. На память!

— Но он же не кадетик четвертого класса, а вы не институтка, чтобы вам дарить на память, а ему носить у сердца платочек своей дамы. Времена рыцарей, госпожа Скачкова, миновали.

— Он объяснялся в любви, а когда я сказала «нет», пристал, чтобы дала ему платочек.

— Когда же это было?

— Вчера вечером мы вышли вместе от Александра Георгиевича Гатуа, капитан предложил меня проводить. Я очень боюсь проходить мимо этого страшного форта. Там так темно! — Ирен посмотрела своими русалочьими глазами на Вуйковича и сделала испуганное лицо.

«Дьявол в личине ангела! Хороша, кого хочешь собьет с пути истинного. Бесово наваждение, как говорит наш поп», — подумал он и невольно улыбнулся.

— Мы сели на скамейку вон там, у лазарета, — продолжала она и, повернувшись к окну, указала мизинчиком в сторону скамейки.

— Это на ту, что в сирени? — спросил, не поднимая глаз, начальник полиции и подумал: «Надо поглядеть на эту чертову скамейку!»

— У меня подвернулся каблук...

— И долго вы там сидели?..

— Нет, что вы! — с притворным ужасом проворковала Ирен. — Полчаса, не больше. Потом мы дошли вместе до ворот. Он сказал, что пойдет на станцию. Когда я проходила по коридору, часы показывали двенадцать часов тридцать пять минут.

«Если Хованский действительно вышел из ворот в 12.30, то за полчаса он успел бы дойти до моста, где совершено убийство. Но откуда взялся топор и зачем ему понадобилось идти с чужим топором к себе? Уж очень все хитро. Уж не Берендс ли это путает карты?» Вуйкович отметил что-то у себя в блокноте и, снова опершись ладонями о колени, уставился на Ирен.

— И что же вы делали потом? Как встретил вас муж? Или его еще не было дома?

— Миша спал. Когда он немного выпьет, его и пушками не разбудишь.

— Вас видели, как вы примерно в четверть — половине второго выходили за ворота. Так ли это?

Ирен смешалась, лицо ее покрылось пятнами, потом на глаза набежали слезы.

— Это неправда, — сказала она, — чистейшая сплетня! Меня тут все не любят, следят за каждым моим шагом и врут. — Она все больше воодушевлялась. — Потому что я не урод. Я не виновата, что за мной бегают мужчины, пялят на меня глаза, а когда подвыпьют, говорят сальности и... Думаете, Врангель на меня не смотрел?..

— Войдите! — крикнул Вуйкович, услыхав, что постучали в дверь.

В комнату вошли директор, старый Гатуа, Хованский, Хранич, следователь и, наконец, Берендс. Боров, утирая платком со лба пот, выпалил:

— Господин комиссар, капитан Хованский поделился с нами своими соображениями о том, кто убийца, и мы с ним согласны...

— А я, господин комиссар, знаю грабителя и где запрятаны деньги! — сказал Берендс.

Все взоры обратились на него.

— Нет!.. — дико закричала Ирен. Этот крик, крик раненого зверя, заставил всех вздрогнуть. Когда они повернули головы, то увидели вместо красивой кокетливой женщины исступленное существо с вытаращенными глазами.

— Я тоже знаю убийцу и грабителя, — прошептала она и рухнула на пол.

Первым к ней кинулся Берендс и, подхватив ее, как перышко, крикнул:

— Воды!

3

Весть о трагической смерти генерала Кучерова огорчила кадет, а поступившие вслед за этим подробности об убийстве, особенно то, что топор, которым был убит генерал, найден в сарае у Хованского, привели в полное недоумение. Никто не верил, что так понравившийся всем капитан третьего ранга мог совершить что-нибудь подобное. Немалую роль тут сыграл корпусной атаман Аркадий Попов. Он был накануне у названого отца и знал, куда он собирается уезжать. Генерал много и хорошо говорил о Хованском. «Слушай его, Аркадий, он поможет тебе выбрать жизненный путь, стать человеком».