Юрий Иванов - Рейс туда и обратно

• Название: Рейс туда и обратно
• Автор: Юрий Иванов
• Издательство: Ордена Трудового Красного Знамени издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия»
• Жанр: Морские приключения
• Год: 1986

Иванов Ю. Н.

Рейс туда и обратно: Повесть. — М.: Мол. гвардия, 1986. — 285 с., ил. — (Стрела).

1 руб. 150000 экз.

Калининградский писатель-маринист, известный читателям по книгам «Атлантический рейс», «Сестра морского льва», «Дорогой ветров», в новом произведении обращается к своей излюбленной морской теме. Выполняя рейс, экипаж танкера «Пассат» попадает в сложные и опасные, но в общем тоже обычные для моряков ситуации, которые постоянно создает им океан. Это повесть о наших современниках, людях долга, по первому зову идущих на помощь тем, кто в открытых широтах посылает в эфир сигналы: «Всем, кто меня слышит!»

© Издательство «Молодая гвардия», 1986 г.

---

— Итак, господа, начнем наши переговоры. — Русов поглядел на сеньора Ортегу. Тот кивнул. Перевел взгляд на кока и с трудом удержался от улыбки. Кок был в белой рубахе, пуговицы к которой отчего-то были пришиты синими нитками, в темных, солнцезащитных очках и белых нитяных, полученных, видно, у боцмана перчатках. И кок солидно кивнул, мол, все в порядке, чиф. Кашлянул в сухой кулак, разложил перед собой листки с рецептами и поправил очки. — Итак, рецепт номер один: щи. Записывайте, сеньор Ортега, я буду переводить.

— Я весь внимание, — сказал сеньор Ортега.

— Варим мясной бульон. Кладуть в него квашоную капустку, — высоким, напряженным голосом проговорил Федор Петрович. — Добавляють в него полтора стакана воды, немного масла, затем закрывають каструлю крышкой и тушать продукт час. — Кок передохнул, кашлянул: — После этого продукт заливають бульоном, кладуть в кастрюлю лавровый лист, перец, соль, мучную заправку и разные корешки, жаренные с томатом, и подають на стол. Рецепт стоить... — кха!.. — пятьсот долларов.

— Сто, — сказал сеньор Фернандо. — Я же не очень богатый миллионер, сеньоры.

— Четыреста, — внимательно поглядев на Русова поверх очков, сбавил цену кок. — Какие это будут щи, сеньор!

— Сто десять, — сведя лохматые брови, проговорил Ортега. — Сеньоры, не забывайте, что ресторан я открою лишь из желания установить более дружественные отношения между нашими странами!

— Двести пятьдесят, — предложил Русов. Кок встрепенулся, поднял руки вверх, махнул ими на Русова: что вы?! — Идем на уступки из этих же интернациональных побуждений, сеньор Ортега.

— Сто одиннадцать. Сеньоры, вы меня грабите.

— Двести.

— Сто двенадцать!

— Хорошо. Решили. Кок, пиши: рецепт щей уступлен сеньору Фернандо Ортеге за сто пятнадцать долларов, да?

— Да. За сто тринадцать долларов, — кивнул Ортега. — Дальше.

Вошел боцман, присел на краешек дивана, стянул с головы закапанный белой краской берет. Прислушался к разговору, подмигнул коку. Русов поглядел на часы. Ага, вот и Жора.

— Пирожки с картохой, — продолжил Федор Петрович.

— Все остальное я подберу из книги о русской пище, которую мне, конечно же, пришлют из Москвы, из посольства, если я попрошу об этом, — проговорил Ортега и поднялся. Кок в удивлении развел руками, а Ортега добавил: — Хотя вот что... Сеньор Русофф, вы переведите мне еще восемь предложенных сеньором Дониным рецептов, всего на сумму в тысячу долларов. Хорошо? Деньги я перечислю на вашу контору, раздадите их членам экипажа. Мне же хочется, чтобы хоть как-нибудь... Понимаете?

— Хорошо, я все сделаю после вахты, — сказал Русов. — Жора, принимай вахту. Как дела?

— Все в порядке, чиф, —ответил Куликов. — Когда встреча с бразильцами?

— Вечером. Часов в восемнадцать. Сейчас скажу Бубину, чтобы выходил на связь с «Сан-Себастьяном». Договоримся, как проведем встречу. Боцман, что у тебя?

— Покраска палубы у меня. Соревнование у нас, разве забыли? Палубная команда красит левую половину корыта, а машина — палубу вдоль правого борта. Известить всех надо, чтобы сразу после завтрака...

— Извещу. Все?

— Ортегу я в нашу команду записал, скажи ему.

— Что-то случилось? — спросил Ортега, заслышав свою фамилию.

— Покраска палубы, сеньор Ортега. Последнее в этом рейсе социалистическое соревнование между палубой и машинной командой.

— Соревнование? Как это понять? Кто быстрее, тот больше заработает, да? О, я с удовольствием! Глядишь, и верну себе сотню долларов.

— Идем, Федя, — сказал боцман сеньору Ортеге, — дам тебе робу, милый.

Каким-то нервным был этот день. Духота, полной грудью не вздохнуть. Весь горизонт был затянут золотистым маревом, в котором блеклым желтком застыло солнце. Вроде бы и не посылало на океан своих лучей, но все было раскалено: металл, дерево, да и сам воздух, насыщенный горячей пылью, поднятой где-то в глубинах Африки и выброшенной горячим ветром пустынь в океан.

Нервничал капитан. Злой, раздраженный бродил по рубке и придирался к стоящему на руле Мухину, что тот плохо держит танкер на курсе, дергал Бубина, который никак не мог связаться с «Сан-Себастьяном». Капитан опасался, что «бразилец» не выйдет на рандеву в оговоренные сроки и придется пересаживать людей с судна на судно в темноте, а это очень опасно, либо придется ждать рассвета, но согласится ли «бразилец» терять впустую время? Капитан не мог найти себе места, все бродил и бродил по рубке, заглядывал к Бубину, раскачиваясь с пяток на носки, торчал за спиной Мухина, следил за курсометром.

— Товарищ капитан, я так не могу, — сказал Мухин. — Ну что вы торчите за моей спиной?

— Ровнее, ровнее держите курс, Мухин, — проворчал Горин.

— Он отлично держит курс, капитан, — с трудом сдерживаясь, чтобы не надерзить, проговорил Куликов. — Ну что вы сегодня ко всем придираетесь?!

— Капитаны не придираются, Куликов. Капитаны дают указания, слышите? — вскипел Горин. — Мухин, отойдите от колонки, глядите, как это делается. — Мухин хмыкнул, пожал плечами, отошел, и капитан занял его место. Нажал на одну кнопку, выравнивая ход танкера, на другую. Танкер вильнул, и Мухин усмехнулся: вряд ли капитан мог вести танкер лучше, чем он, матрос, постоянно стоящий на руле. — Вот как надо держать танкер на курсе, матрос Мухин! — сердито проговорил капитан и отошел от колонки. — Учишь вас, учишь...

Громко стукнула дверь, вошел доктор, лицо у него было встревоженным. Кивнул Куликову, отер пот с лица, спросил:

— Где Русов? И звонил ему в каюту, и стучался.

— Да на палубе. В команде боцмана кистью орудует, — ответил Жора. — А что случилось?

— Николай Владимирович, — позвал доктор в открытое окно рубки. — Поднимитесь в рубку, пожалуйста.

— Да что произошло-то? — спросил и капитан. — Почему вам именно Русов понадобился?

— С Танюшкой плохо. Видно, пора ей.

Русов кивнул, иду-иду, вместе с боцманом они спорили с Володиным: боцман считал, что «машина» кладет слишком тонкий слой краски, «мазюкает», а не красит, Володин же доказывал, что именно так и надо красить, слой краски должен быть тонким, так лучше сохнет и «намертво прикипает к железу», уж они-то, механики, это знают лучше, чем матросы.

Потный, краснолицый от духоты Русов поднялся в рубку. Вытирая руки смоченной в солидоле тряпкой, он выразительно поглядел на Жору, и тот направился в штурманскую за сигаретами. Распахнул дверь, и все увидели, что в штурманской на диване сидит Виктория.

— Куликов! Сколько раз мне надо объяснять вам, что... — звенящим голосом начал капитан и даже задохнулся от возмущения. — Сколько раз мне, капитану танкера, нужно повторять!

— Это я разрешил, Михаил Петрович, — вступился за штурмана Русов. Закурил, затянулся дымом. — Не мешает же.

— Не «мешает»?! Да что это такое? Да кто тут, на танкере, капитан? Вы, Русов, или я?

— Вы, капитан, вы! — Русов едва сдерживался, чтобы не повысить голос. Что за день? Он подошел к окну, и Горин двинулся следом, остановился, тяжело, возбужденно дыша, рядом, а Русов сказал: — Глядите, какие у нас молодцы ребята: танкер-то как новенький становится, а вы по пустякам нервничаете. Э, палуба, кажется, побеждает.

— Но есть же устав, вы понимаете?

— Не трогайте девчонку. Ведь сегодня ребята расстанутся. И навсегда.

— Но ведь есть обязательные условия несения вахтенной службы, которые нарушать не положено!

— Поглядите-ка лучше, как наш миллионер старается. Да он лучше и быстрее всех красит.

— Ур-рааа! Наша взяла! — донесся с палубы хрипловатый басок боцмана Да, так оно и было. Вся правая половина танкера уже была покрашена, а механикам оставалось мазать еще метра два перед полубаком. Сеньор Ортега стоял возле боцмана потный, уставший, но очень довольный. Он смеялся, взмахивал рукой и подпрыгивал, как футболист, забивший гол в ворота противника. — Поможем кочегарам! — крикнул боцман. — За мной, матросы.

— Ладно. Пускай девушка побудет в штурманской, — буркнул капитан и стиснул виски руками.

— Дьявольская духота. Легли бы, капитан. — Русов погасил сигарету. — Идем, док, разберемся с Юриком. А, вот и Бубин. Ну, как?

— Фу-у! Отыскался все ж «Сан-Себастьян», проходимость ни к черту...

— Где и когда? — нетерпеливо спросил капитан. — Встреча?

— Где и когда? — как эхо повторил Жора.

— Проходимость ни к черту! Кажется, что и радиоволны расплавились в этой жаре, а не только мозги. Вот! — Бубин приблизил листок, который держал в руках, к лицу, прочитал: — «Назначаем вам рандеву...

— Ишь ты, «назначаем», — буркнул капитан. — Ну?

— ...рандеву у островов Зеленого Мыса, восточная оконечность острова Боавишта, шестнадцать градусов семь минут северной широты и двадцать два градуса пятьдесят минут западной долготы в шестнадцать часов ровно. Просим точно выдержать время, запятая, идем по строгому расписанию. До встречи. Капитан теплохода «Сан-Себастьян» Альфредо Дельдаго».