Е. Ганелин - От упражнения - к спектаклю

• Название: От упражнения - к спектаклю
• Автор: Е. Ганелин
• Жанр: Культурология

---

Вспоминая школьные годы, понимаешь, что от многих “двоек” и “колов” по разным предметам нас спасали нехитрые, но действенные доводы: “Репетиция в Народном театре вчера поздно кончилась, а мы готовим спектакль на городской конкурс…” И учителя верили! А если и не верили, то, все равно, прощали, потому что занятия драматическим искусством, успехи в нем необыкновенно поощрялись, и каждый доморощенный талант был вправе рассчитывать на уважение одноклассников и учителей и на снисхождение по геометрии… Такова, видимо, традиция восприятия театра, как общественного института в нашей стране, что и поныне, когда поддержка со стороны государственных, а, тем более, негосударственных организаций свелась к нулю, а, порой, и приобрела характер явного противодействия (отъем помещений, закрытие многих государственных профессиональных и любительских коллективов, студий, чудовищно-первобытная нищета театральной школы и т. п.). Несмотря на все трудности, нравственные позиции, занимаемые театром в обществе не ослабли, особенно в Петербурге. Наперекор начальственному принижению роли театра в духовной жизни города, как и прежде, зритель ходит в любимые им театры, прекрасно ориентируется в эстетической ценности городской афиши, разбирается в тонкостях, отличающих стиль театра им. В.Ф. Комиссаржевской от, скажем, художественного направления театра им. Ленсовета или БДТ.

Говоря о “театральном детстве”, в смысле взаимоотношений актера и роли, хотелось бы вспомнить о “первом шаге в искусстве”, который очень типичен и показателен для всех, кто стал актером или принимал участие в роботе самодеятельного театра: - Когда я (Е.Г.) [2] учился во втором классе, директор школы вызвала моего одноклассника и меня в свой кабинет и необыкновенно торжественно заявила, что мы с ним выбраны ею для исполнения рассказа А.П. Чехова “Хирургия” и я буду играть дьячка Вонмигласова, а моему приятелю предстоит стать фельдшером Курятиным. Рассказ мы должны показать для участников городской учительской конференции, текст мы должны выучить с учительницей русского языка, а режиссировать будет сама директриса. Работать мы стали в этот же день. Учительница русского, дама преклонного возраста и очень мудрая, разучивая с нами текст, показала, как должен, по ее мнению, говорить дьячок, а как фельдшер. При этом она стала даже немного “окать”, так как это делали в старину и произносила текст по ролям с очень понравившимися нам интонациями. Но повторить все именно так, как мы услышали, никак не удавалось. Нам было очень неловко обоим, и мой приятель запротестовал: “Это они так говорят, а мы-то с Ганелиным - не они, нам только текст надо рассказать за них!” Я тут же согласился с ним, тем более, что всем известно: без бородки и креста дьячков не бывает, а если фельдшер, как нам объяснили, - почти доктор, то у него должен быть белый халат и красный крест, который мы видели в кино “Айболит - 66”… Словом, требовалось уже режиссерское вмешательство, поскольку учительница нам сказала еще, что рвать зубы - больно, а у меня к этому времени уже выпало несколько молочных, и это было совсем не больно, а потом, с чего это я должен бояться Лешку Новикова, когда я не слабее его, а даже толще?… Мы оба искренне не понимали, что от нас хотят. Директриса, надо отдать ей должное многое понимала, если не в режиссуре, то в педагогике. Она спросила, понравился ли нам рассказ, и что мы из него поняли. Рассказ неплохой, - согласились мы, но поняли его, прямо скажем, не до конца… Полчаса прошло в объяснении силы чеховской сатиры в деле обличения социального неравенства и провинциальной бездуховности былых времен с примерами из жизни наших бабушек и дедушек, и мы вышли из кабинета просветленными: я понял, что надо научиться креститься, смешно кричать и корчить рожи, когда Лешка будет делать вид, что лезет ко мне в рот, а он понял, что надо громко кричать и шататься, потому что пьяные, так уверяла директор, всегда ругаются и шатаются. Главное, в чем мы были абсолютно согласны с нашим режиссером, заключалось в костюме и гриме: я был облачен в черный рабочий халат, одетый задом наперед, берет, за неимением шапочки дьячка, на грудь мне повесили большой крест, вырезанный из картона, гуашью нарисовали усы и бородку. Моего партнера одели тоже соответственно и для большего художественного обобщения в руки дали стетоскоп из медкабинета, а в карман сунули пустую бутылку из-под вина. Мы убедились в полном соответствии своего облика с нашими о нем представлениями и абсолютно успокоились. Репетируя рассказ, и полагая себя уже его персонажами, на что ясно указывало зеркало в директорском кабинете, мы старались теперь играть “посмешнее”: падать, садясь на стул, кричать высоким противным звуком, крестясь, “нечаянно” разбивать бутыль с “карболкой”, стоящую на столе… Через пару недель активных репетиций состоялся концерт, на котором мы имели бешеный успех. Даже старшеклассники еще долго после него уважительно дразнили нас “дьячком” и “пьяницей”, безоговорочно признавая наш “талант”.

Мы уверены, что первые сценические опыты всех актеров во многом сходны с описанными выше. С каким восторгом следит ребенок за руками матери, которая дома на швейной машинке строчит костюм зайчика для новогоднего праздника! Сколько надежды и предвкушения в его глазенках, когда кто-то из домашних примеряет на него шапочку с “заячьими” ушками… Наконец, папа торжественно и очень серьезно рисует гуашью или фломастером типично “заячий” нос и усики. Бабушка и дедушка умильно бормочут: ”Ах, ты - наш заинька!”,… и одним артистом в мире становится больше. Счастливый дитятя больше не любимый Саша или Эдик, а зайчик, именно зайчик! Он поджимает ручки-лапки, становится на цыпочки и радостно прыгает по квартире, представляя себя…

Иронизируя по поводу их наивности, нелепости, постараемся не забыть самого главного: своего первого ощущения от прикосновения к роли, звука чужих слов, которые предназначено произнести со сцены тебе, и только тебе. И, если не кривить душой, то, пожалуй, мы с вами сойдемся во мнении, что главные вопросы, встающие перед любым исполнителем, независимо от опыта, возраста и мировоззрения, заключаются в том, что значит - сыграть роль, как стать “другим” человеком, и надо ли им становиться? Для людей, не связанных с театром, эти вопросы не кажутся существенными, ибо им не приходится отвечать на них ежедневно. Актеру же приходится отвечать на них ежедневно и делать это не только теоретически, но и практически. Трудность заключается еще и в том, что приблизительность в ответах неприемлема, не то, что на сцене, даже в репетициях. Зритель, который платит деньги, ждет от актера совершенного произведения, пусть маленького, но открытия в знаниях о себе и других. Работу актера можно сравнить с настройкой бинокля: нечеткий фокус смазывает изображение, вызывает раздражение у смотрящего. Может быть, вы уже никогда в жизни не встретитесь с человеком, пришедшим сегодня в зрительный зал, и он навсегда унесет с собой впечатление от вашей игры в исполняемой роли. Думаем, что большинству актеров далеко не безразлично, каким станет это впечатление; умение подарить частицу себя другим людям через роль, которую играешь - подлинная радость профессии и одновременно главное ее испытание.

Что значит - выйти на сцену? Что такое роль? Как ее играть? Задача не с двумя неизвестными, а с сотнями, тысячами. На эту тему написаны тысячи книг, этим вопросам посвящали свои творения крупнейшие философы и историки, специалисты в области эстетики и поэты: Аристотель и Буало, Пушкин и Гоголь, Фрейд, да мало ли еще кто… Тем не менее, каждое поколение актеров ищет свои подходы к этой теме, практически решает стоящие перед ним вопросы. Наверно невозможно изобрести какой-то универсальный метод, пользуясь которым, можно, как волшебным ключиком “открывать” любую роль. Очень важно понять, что, сталкиваясь со всякой новой пьесой и ролью, артист применяет самые разные способы, чтобы раскрыть ее, примерить на себя, наконец, сыграть то, что он хочет. Все это часто напоминает поиски черной кошки в темной огромной комнате. Разница с известным философским афоризмом только в одном: кошка в комнате есть, и искать ее не напрасный труд! Труд очень непростой, порой мучительный, далеко не всегда ведущий к успеху. Как в известной актерской присказке: “Актеры долго репетировали, у них ничего вначале не выходило, а вот спектакль получился… плохой”. “ Это и есть, кстати, нормальный ход актерской жизни - настоящие удачи редки, их ждут годами, бывает и дольше, но всякий “живой” актер, который не останавливается в постоянном творческом “битье головой о стену” удостаивается хоть раз в жизни высшей профессиональной награды - вдохновенной тишины зрительного зала, признательно внимающего ему, как оракулу… Пусть - мгновенье, но Славы, славы, сотворенной актером из “ничего”, из великого “действа” Театра…