Джулия Куин - Красавица и герцог

• Название: Красавица и герцог
• Автор: Джулия Куин
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, ВКТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-065545-8, 978-5-403-03361-9, 978-5-226-02355-2

Бывший разбойник, бывший авантюрист, бывший капитан армии его величества – в жизни Джека Одли случалось немало крутых поворотов. Но даже он, человек, многое повидавший, искренне удивился, когда узнал, что является наследником герцогского титула.

Поначалу Джек попросту хочет послать ко всем чертям и свой титул, и свою бабушку – вдовствующую герцогиню Уиндем, которая, обретя потерянного внука, во что бы то ни стало желает передать ему все законные права. И если бы не красавица Грейс Эверсли, сумевшая покорить сердце Джека, герцог Уиндем так бы и остался разбойником с большой дороги.

---

– Боюсь, что да.

На мгновение Грейс показалось, что Томас готов повернуть в сторону галереи, однако в следующий миг он надменно вскинул голову, выпятив подбородок, и снова превратился в грозного, неприступного герцога Уиндема.

– Нет, – твердо возразил он. – Вы не станете возиться с картиной посреди ночи. Если старуха непременно желает заполучить этот чертов портрет, пусть дождется утра и попросит одного из лакеев принести его.

Грейс силилась улыбнуться, ведь Томас пытался встать на ее сторону, но усталость обратила улыбку в вялую гримасу. Вдобавок Грейс давно усвоила, что герцогине лучше не перечить.

– Уверяю вас, больше всего на свете мне хочется сейчас улечься в постель, и все же проще выполнить пожелание ее светлости.

– Вовсе нет, – непререкаемым тоном отрезал Томас, а затем, не дожидаясь ответа, повернулся и зашагал вверх по лестнице.

Проводив его усталым взглядом, Грейс пожала плечами и поплелась в сторону галереи. В конце концов, не так уж и трудно снять картину со стены.

Но не успела она сделать и десяти шагов, как услышала отрывистый окрик герцога.

Грейс со вздохом остановилась. Ей бы следовало знать, что Томас не сдастся. В упрямстве он не уступал своей бабушке, хотя вряд ли ему пришлось бы по вкусу подобное сравнение.

Едва сдерживая раздражение, Грейс пустилась в обратный путь. Со стороны лестницы раздался новый окрик, и ей пришлось прибавить шагу.

– Я здесь, – недовольно проворчала она. – Боже милостивый! Вы перебудите весь дом.

Томас выразительно закатил глаза.

– Только не говорите мне, что собирались собственноручно снять картину со стены.

– Если я этого не сделаю, ваша бабушка будет дергать сонетку всю ночь и мне вообще не удастся поспать.

Герцог воинственно прищурился.

– Внимательно следите за мной.

– Следить? Зачем? – удивилась Грейс – Что вы задумали?

– Я оборву шнур ее звонка, – заявил Томас и с новой решимостью устремился вверх по лестнице.

– Оборвете шнур?.. Томас! – Грейс бросилась вдогонку за герцогом, но, разумеется, тот оказался куда проворнее, бессмысленно было и пытаться его настигнуть. – Томас! Вы не можете!

Он обернулся. На лице его сияла улыбка, и это еще больше встревожило Грейс.

– Это мой дом, – отрезал он. – И здесь я могу делать все, что мне вздумается.

Пока Грейс пыталась осмыслить его слова, он стремительно пересек холл и ворвался в спальню герцогини.

– Что вы тут вытворяете? – услышала Грейс его сердитый окрик. С тяжким вздохом она поспешила вслед за Томасом, его взволнованный возглас застал ее на пороге спальни. – Силы небесные! Вам плохо?

– Где мисс Эверсли? – пробормотала герцогиня, безумным взглядом обшаривая комнату.

– Я здесь, – торопливо отозвалась Грейс.

– Вы принесли портрет? Где картина? Я хочу видеть моего сына.

– Мадам, уже поздно, – попыталась объяснить Грейс, неуверенно, маленькими шажками продвигаясь вперед. Она понимала, что не сумеет остановить старуху, если той взбредет в голову рассказать внуку об удивительном сходстве напавшего на них разбойника с Джоном Кавендишем. И все же рядом с кроватью герцогини Грейс чувствовала себя увереннее, как будто, не спуская глаз с миледи, могла предотвратить беду. – Мадам, – мягко, увещевающе повторила она.

– Утром вы сможете приказать лакею доставить вам портрет, – чуть сбавив тон, заметил Томас, – но я не желаю, чтобы мисс Эверсли надрывалась, перетаскивая картины, да еще среди ночи.

– Мне нужен этот портрет, Томас, – прошептала герцогиня, и Грейс с трудом удержалась от желания взять ее за руку. Голос ее светлости звучал жалобно и глухо. Это был голос старой, больной женщины, в которой невозможно было узнать прежнюю герцогиню Уиндем, особенно когда она добавила: – Пожалуйста.

Грейс посмотрела на Томаса. Он казался смущенным.

– Завтра, – проговорил он. – Первым делом, если вам так этого хочется.

– Но…

– Нет, – оборвал старуху Томас. – Мне очень жаль, что на вас сегодня напали, и, конечно, я готов сделать все от меня зависящее, в пределах разумного, чтобы успокоить вас и утешить, однако это не означает, что я стану потакать вашим вздорным, нелепым капризам. Вы меня понимаете?

Бабушка и внук обменялись долгим тяжелым взглядом, и Грейс испуганно попятилась. Потом герцог резко бросил, не повернув головы:

– Идите спать, Грейс.

Грейс медлила, ожидая сама не зная чего. Должно быть, возмущенного вопля герцогини. Или грома небесного и молнии в придачу. Но ничего не последовало, и компаньонке оставалось лишь покинуть комнату. Медленно бредя по коридору, она слышала, как Томас с бабушкой препираются. Их голоса звучали приглушенно, ни исступленного гнева, ни страсти. Впрочем, Грейс это нисколько не удивило. Дикая, необузданная ярость Кавендишей уступила место вялости и равнодушию, сейчас они скорее склонны были обмениваться ледяными колкостями, чем злобными криками.

Грейс прерывисто вздохнула. За пять лет пребывания в Белгрейве она так и не сумела привыкнуть к бесконечным стычкам герцогини с внуком. Их нескрываемая враждебность и неприязнь друг к другу пугали ее.

И самое ужасное, для этого не было никаких причин! Однажды Грейс отважилась спросить Томаса, откуда эта ненависть. Тот лишь пожал плечами, сказав, что так было всегда. Герцогиня терпеть не могла его отца, а отец невзлюбил сына, так что сам Томас испытывал отвращение к обоим.

Грейс не могла скрыть изумление, услышав такое. Разве родственники не должны любить друг друга? Ее семья была дружной и сплоченной. Мама, отец… Она зажмурилась, пытаясь сдержать слезы. Надо же было так расчувствоваться! А может, всему виной усталость? Грейс давно перестала оплакивать своих близких. Она скучала по ним – ей всегда будет их не хватать. Но глубокая рана в душе, зияющая пустота, терзавшая ее после смерти родных, с годами затянулась.

А теперь… что ж, Грейс Эверсли нашла себе новое место в этом мире. Не о такой судьбе она мечтала, не к такой жизни готовили ее родители. Но служба в замке давала ей крышу над головой, пищу, одежду и возможность время от времени видеться с друзьями.

И все же иногда Грейс охватывала безысходность, и по ночам, без сна ворочаясь в постели, она не могла избавиться от тягостных мыслей. Грейс не хотелось быть неблагодарной, ведь, слава Богу, она жила в герцогском замке. Но полученное воспитание не подготовило ее к роли служанки, да еще в доме, где царили бесконечные раздоры и ненависть. Отец Грейс был деревенским сквайром, ее мать хорошо знали и любили все в округе. Грейс росла, окруженная вниманием и любовью, в доме Эверсли всегда звучал смех. Иногда по вечерам они сидели втроем у зажженного камина, и отец, вздыхая, говорил, что Грейс ждет участь старой девы, потому что во всем графстве не найдется мужчины, достойного его дорогой доченьки.

– А как насчет остальной части Англии? – со смехом спрашивала Грейс.

– И там с женихами из рук вон плохо, – притворно сетовал отец.

– А во Франции?

– Господи помилуй! Еще чего надумала!

– Может, в Америке?

– Ты хочешь убить свою матушку, девочка? Ты же знаешь, от одного только вида моря у нее начинается морская болезнь.

Конечно, все трое верили, что когда-нибудь Грейс создаст собственную семью, найдет себе мужа дома, в Линкольншире, и будет жить неподалеку от отца с матерью. Ее ждет счастливый брак, потому что, разумеется, она выйдет замуж по любви, как и ее родители. У нее будут дети, ее дом наполнится смехом и радостью. Грейс считала себя самой удачливой девушкой на земле. Но смертельная лихорадка унесла жизни ее родителей, оставив Грейс сиротой. Семнадцатилетняя девушка, одна в пустом доме, едва справлялась с обрушившимся на нее несчастьем. Оглушенная горем, Грейс не задумывалась о своей дальнейшей судьбе, пока семейный поверенный не разобрал бумаги отца и не огласил завещание.

Завещание… Грейс горько усмехнулась и, стянув измятое платье, принялась готовиться ко сну. После объявления последней воли покойного все стало еще хуже. Оказалось, что отец оставил после себя долги. Не слишком большие, но достаточные, чтобы Грейс ощутила всю тяжесть этого бремени. Супруги Эверсли всегда жили не по средствам, надеясь, что любовь и удача помогут им преодолеть любые испытания.

И они были правы. Любовь и удача освещали их жизнь, легко сметая с пути все препятствия. Все, кроме смерти.

Силсби, дом, где Грейс родилась и выросла, считался неотчуждаемым имуществом. Об этом она знала, но бешеный напор кузена Майлса, желавшего во что бы то ни стало прибрать имение к рукам, оказался для Грейс полной неожиданностью. Не подозревала она и о том, что Майлс оставался холостяком. Когда кузен внезапно притиснул ее к стене и попытался поцеловать, Грейс на мгновение оторопела. Этот слизняк ожидал, что она позволит ему поцеловать себя, да еще будет благодарна за милостивый и великодушный интерес к ее персоне!