Дитер Хэгерманн - Карл Великий

• Название: Карл Великий
• Автор: Дитер Хэгерманн
• Издательство: ООО «Издательство АСТ», ЗАО НПП «Ермак»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-018682-7, 5-9577-0127-0

Карл Великий — это имя постоянно встречается в исторических хрониках и современных исследованиях.

Но где заканчивается легенда о величайшем из королей франков и начинается подлинная история умного, тонкого и дальновидного политика и полководца, превратившего силой меча и дипломатии свое слабое, обескровленное государство в могущественную империю?

Эта книга поможет вам узнать, каким в действительности был Карл Великий — император, которого историки сравнивают с Александром Македонским, Цезарем и Наполеоном.

---

Вместо списка запретов, призванных воспрепятствовать определенному поведению, присяга на верность содержит теперь дополнительные и разъяснительные заповеди поведения: жить по закону Божию, повсеместно творить справедливость, подчиняться королевским предписаниям, особенно в отношении воинского призыва. В контексте этой новой формулы присяги обращает на себя внимание не только откровенно выраженный религиозный характер (сакраментальное начало), но и привязка к личности императора с однозначным указанием на его родителей. Если присяга 789 года была ориентирована на Карла и его сыновей, то есть как бы на «всю фамилию», то нынешняя формула зиждется исключительно на личности императора. Новое императорское достоинство вычленяет Карла из переплетения семейных уз и возводит его в иное, более высокое качество.

Отношение между императорским достоинством и королевством затемнено. Даже политическое завещание стареющего монарха Ош$ю геёпошт, датированное 806 годом, не содержит определения императорской власти. В соответствии с принципами наследственного права франков в документе идет речь о королевском преемстве трех сыновей. По своей сути императорская власть как установленное Богом управление христианской империей была неделимой, в то время как крролевство у имеющих право на наследство, а позже у законных сыновей еще до образования «монархии» в X веке как бы подросло и таким образом стало делимым.

В четырнадцати главах предваряющей части капитулярия подробно и обстоятельно рассматриваются служение и быт епископов, аббатов, монахов и монахинь, а также прочих клириков. Вместе с тем содержится обращенное к ним как к «прелатам требование умеренно и с любовью управлять подчиненными и заботиться о них». Предполагается, что духовные лица должны жить по обязательным церковным законам, а монашествующие — по уставу бенедиктинцев и призывать администраторов, «которые знают закон и творят справедливость». Духовная и светская власти должны действовать в духе согласия, чтобы малообеспеченные могли рассчитывать на получение от них помощи и утешения, «чтобы и мы [император] благодаря их доброй воле заслужили скорее радость вечной жизни, нежели кару в потустороннем мире».

Согласно каноническим предписаниям, аббаты и монашествующие находятся в подчинении у местного епископа, церковное и-мущество неприкосновенно и относится к королевской юрисдикции. В обновленном варианте предстает заповедь для клири- ков — воздерживаться от участия в светских делах, избегать споров и конфликтов, не предаваться пьянству и оргиям, «ибо от этого, как всем известно, возникает сладострастие». В этом месте текст приобретает эмоциональную и однозначно адресную окраску: «До нас дошли слухи, что в монастырях распространены распутство и «грязь», блуд и содомия», то есть гомосексуальная практика. С этим следует незамедлительно покончить, иначе император применит такую кару, «чтобы ни один христианин, который прослышит об этом, никогда не рискнул повторить подобное». Следует удалить женщин и блудниц из монастырских общин. Обращает внимание попытка монарха бороться с порочными нравами с помощью «публичного уголовного права», расширяя рамки наказаний обычного права и санкций церковного чина исповедания. Подобные устремления снова появляются в связи с программным капитулярием, а также в последующих указах, которые в содержательном и процедурном отношении расширяют рамки компенсационных реестров утвердившегося обычного права в пользу права императорского.

Другие предписания в «духовном» контексте содержат призыв к духовенству воздерживаться от светского образа жизни, например от обучения охотничьих собак и птиц (сокола или ястреба). Аббатисам рекомендуется жить в монастырских кельях, согласовывая детали своего служения с епископом. Священнослужителям и каноникам, исполняющим послушание при дворе графа, также положено подчиняться епископу, следуя заведенным правилам. И вновь «публичная» санкция за отступление от правил вплетается в канву духовного права: «Если же священнослужитель или диакон после этого [указа] рискнет держать в своем доме женщин вне рамок канонического дозволения [мать, сестра], он, до того как предстанет пред нами, лишается своего служения и владения».

Остальные шестнадцать параграфов капитулярия посвящаются детальному регулированию правосудия. Его отправным моментом является убежденность, что без справедливости невозможны ни мир, ни согласие. Графы и их приближенные обязаны отправлять правосудие, четко соблюдать законы и заповедь справедливости, не притеснять бедных, а при исполнении своего служения не давать себя смутить лести, подаркам, родственным связям и даже угрозам при судебном преследовании и наказании преступников. Далее следует положение, которое ввиду его актуальности до сих пор вызывает споры в академических кругах: «Судьи должны справедливо судить на основе писаного права, а не по собственному усмотрению». Тем самым предполагалось пресекать произвол, а также сделать обязательный характер правовых текстов нормой правосудия. После обретения императорского достоинства Карл с энтузиазмом и живым интересом занимался тем, что фиксировал и исправлял правовые тексты, а также вносил в них необходимые добавления.

Таким образом, передаваемое в устном предании, нередко устаревшее, подвергавшееся произвольному толкованию, основанное на казуистике обычное право с его перечнями штрафов Карл стремился приспособить к велению времени, отмеченному королевским и императорским правлением, чтобы в актуализированном, письменно зафиксированном виде сделать основой правосудия. Поначалу в почти неграмотном обществе эпохи раннего средневековья, когда взаимное общение происходило главным образом в устной форме, такой проект мог показаться утопичным. Однако именно во времена Карла и особенно после вступления на трон его сына Людовика, то есть на протяжении примерно шестидесяти лет, было отмечено увеличение численности людей, владевших письменностью на фоне глобальной реформы письма и активного утверждения скорректированной латыни во всех областях, будь то грамоты, описи имущества или капитулярии, синодальные тексты, анналы и прочие исторические источники. Поэтому объявленная Карлом цель привязать судопроизводство к писаным текстам не представлялась такой уж несбыточной.

С ростом образовательного уровня духовенства и созданием школ графы и прочие судьи получали соответственно квалифицированный, обученный двум языкам персонал, который оказался в состоянии переводить на латынь тексты, распространявшиеся в устном виде на народном языке.

Особые успехи в этом смысле отмечены при переводе в конце VIII века в разных источниках (и разных редакциях) Lех salica (Салическая правда). Так называемые «Судебные глоссы» — это термины древнефранкского судебного языка с пояснением сформулированного по-латыни содержания; термины, содержащиеся, в целом ряде текстовых свидетельств, дают реальное представление о практическом применении письменного оформления в судопроизводстве. Лишь в «темные» времена раннего средневековья, главным образом в X веке, сравнительно широкий поток письменного начала в юриспруденции превратился в тонкий ру- чеек — по сравнению с расцветом эпохи Каролингов это был этап возврата варварства.

Далее император призывает графов и избранных предстоятелей судебных округов не мешать его доверенным лицам выполнять возложенные на них поручения, а оказывать им незамедлительную поддержку. Особого внимания заслуживает глава, основная идея которой заключается в том, чтобы не изолировать императора от посещающих его двор независимо от того, кто они: осведомители, христиане или язычники, просители или жалобщики. Все пользуются монаршим покровительством, а кто на них покушается, закрепощает или даже продает в чужие руки, тот по приказу императора должен заплатить за это собственной жизнью. Королевский суд начинает действовать и в том случае, если после умышленного убийства при отягчающих обстоятельствах и убийства без отягчающих обстоятельств пострадавшие семьи обращаются в суд, и в порядке возмещения ущерба потерпевшему убийца вынужден уплатить выкуп семье убитого, но пострадавшие отказываются принять искупительную сумму, ведя дело к вражде и кровной мести. В этом случае потерпевшие становятся объектом королевской юрисдикции. Если же лицо, причинившее ущерб, не готово уплатить наложенный на него штраф, то до решения королевского суда лишается своего наследства.

Еще одну прерогативу королевский суд определяет при совершении преступления, выражающегося в кровосмешении, если преступник не подчиняется воле епископа. Деликт клятвопреступления не подлежит более компенсации по народному праву, а карается отсечением правой руки и изъятием имущества. Конфискация имущества распространяется также на отцеубийцу и убийцу родственника, которого в случае невыполнения решения епископов, священнослужителей и прочих задерживают эмиссары и во имя душеспасения и вынесения справедливого приговора препровождают в королевский суд.