Дмитрий Денисов - Изначальное желание

• Название: Изначальное желание
• Автор: Дмитрий Денисов
• Жанр: Фэнтези

Желание… какое простое слово. Но что это такое? И откуда оно рождается? Во все времена люди пытались дать ответ на этот вопрос. И с каждым разом ответ становится все точнее и понятнее. И однажды появился тот, кто отважился отыскать Изначальное Желание, которое и является отголоском всех остальных… во всей Вселенной…

---

— Эй, ты там еще? — загудел глава стражи? Слышались сухие щелчки кремня о кресало. А следом возродился скупой багровый свет. Запахло горелым маслом. И желанием разогнать этот кромешный мрак. Я стоял, скрестив руки, и принюхивался. Неужели забеспокоился? Интересно: обо мне, или о моем золоте?

— Здесь, — хрипло отозвался я.

Он снова осторожно возник в мерцающем проеме. Поднял факел, поискал меня глазами.

— Ты бы шел уже. А то, сам видишь — неспокойно у нас.

— И ты гонишь меня в ночь? — не мог поверить я. — Туда, где лютует упырь? Ты — призванный оберегать покой и жизни всех людей?

— Нет, но… приказ короля… — замялся он. Огонек робко дернулся, выдавая его легкую дрожь.

— Ну ладно, — печально вздохнул я. — Я пойду. Но на вашем месте я бы задумался. И начал соображать. Раз я прошу право прохода, значит, боюсь идти в лес. А если так, то готов пожертвовать в королевскую казну все, дабы только не умереть. Ну а раз короля нет поблизости, то разумнее всего передать ценности в руки самых ближних его представителей.

— Вот это по-нашему! — оживилось сразу несколько голосов. — А то все вокруг, да около. Сколько у тебя золотых?

Да, молодцы, сразу решили брать быка за рога! Хоть и не бык я, а рогов и в помине нет. Но все равно молодцы! Бесхитростные недальновидные молодцы. Я спросил:

— А сколько вам надо?

На миг они снова затихли. И зашушукались. Башня таинственно позвякивала и скрежетала. Она погрузилась в свои сокровенные мысли, неподвластные чужому разумению. Багровый огонек тревожно дрожал в ее недрах.

— С каравана двадцать берем, — шептал один, алчно поблескивая глазами. На его щеке дергался белесый рубец, теряясь в жесткой щетине. — А с телеги три. Но это ежели груженая. А с этого? Да чего с него взять-то?

— Но он же скулит — в город просится, — напомнил другой, с вытянутым лицом и пронзительными темными глазами. — Все, что есть отдаст. Десятку проси.

— Да много уж! — заупрямился глава. По сравнению с другими его взгляд таил рассудительность многолетний опыт. — Хоть пять бы сорвать.

— Куда денется — десятку отдаст… ну девять, — поддался узколицый. — Ты ему про упыря-то еще наговори. Все выложит.

Чья-то голова снова мелькнула у проема, метнула в мою сторону испытующий взгляд, и тут же исчезла. Шептание продолжалось.

— Все-то все, да вот только — сколько у него?

— Так он же говорил о чем-то другом. То, что ценнее золота.

— А что может быть ценнее золота?

— Много золота, обоз золота…

— Да нет, это тоже золото. Тем более, ему одному не унести столько. Может камни драгоценные?

— Может.

— Да кто ж камни отдаст?!

— Так он и отдаст. Он ведь сам предлагает.

— Ничего он не предлагает, он голову морочит!

— Были б камни, так вряд ли бы он по лесам шатался.

— Да, сидел бы дома и добро пересчитывал.

— Это ты бы сидел да пересчитывал. А этого, видишь, тянет шататься.

— Ты на него глянь! Какое ему добро!

— Так он же скиталец. Откуда у него дом?

— Тогда и золото откуда?

— По-моему только дурак станет путешествовать без золота.

— И в одиночку.

— Значит — дурак.

— Выходит, у него и золота нет?

— Ладно, давайте уже спросим.

Они снова загремели и застучали, задевая друг друга. Глава стражи в очередной раз высунулся из бойницы. Мне даже стало как-то неловко за то, что приходится гонять такого уважаемого человека туда-сюда. Но в том и заключалась его работа.

— Эй, почтенный странник. Мы посовещались, и я решил смилостивиться над тобой. Ночь холодная, а в округе рыщет упырь. Так вот. Если тебе дорога жизнь, то король готов пойти на уступку и смягчить приказ относительно тебя. Ему дорог каждый человек, ибо король наш — Вальгред Третий, мудр и свят. Поэтому он приказал пополнять казну в размере десяти золотых, если кто до ночи не управился и не успел ступить под защиту нашей надежной крепости. Разумеется, сбор подати он вверил нам — своим верным и преданным слугам. Ведь честнее нас — воинов, нет никого. Если нет золота, то он готов принять любую иную ценность сопоставимую по значимости с названной цифрой.

Я внимательно выслушал его, покивал, и огласил ночь новым вопросом:

— А если моя ценность намного дороже?

— О, он готов принять больше, выражая тем самым сердечную благодарность, — не раздумывая, нашелся привратник. — Ведь чем больше казна, тем сильнее и крепче будут наши стены. Тем отважнее и подготовленнее стражи. А людям будет мир и покой под нашем бдительным присмотром…

— А если у меня нечто бесценное? — мягко упорствовал я.

— О, мы примем все, лишь бы только ты не погиб от беспощадных клыков. Представь, какого станет нам, когда мы узнаем о твоей гибели. Как мы станем винить себя, что не уберегли такую светлую душу. Такого почитаемого и всеми нами любимого философа. Такого глубокого мыслителя…

— Ну и чего у тебя бесценного? — из соседней бойницы вырвался сиплый каркающий голос, перебив речь старшего. Тот хотел было прикрикнуть, но в последний момент до него дошел смысл вопроса, и он передумал. Ему тоже надоело ходить кругами. Нетерпение стражей достигло наивысшей точки.

— Друзья мои, — торжественно объявил я, словно герольд перед выходом своего хозяина-рыцаря на ристалищное поле. — Я могу дать вам самое бесценное и дорогое, что есть на свете. Без этого любой подобен нищему. А с этим он богач на века. Вопрос лишь в том, как им распорядиться…

— Да это мы и без лишних умов знаем! — перебил меня все тот же неприятный голос. — Тут не надо быть умником, околачивающим ворота по ночам. Вино да девок гулящих, небось, сам любишь?

— Люблю. Даже очень, — честно признался я. Теплая улыбка заиграла ни моем холодном лице. — Тебе даже и не снилось как.

— Девок бы любил, так ночью по лесам бы не шарахался! — загоготал другой, видимо, поумнее. Остальные подхватили его и дружно захохотали, стуча древками алебард о каменный пол. Я тоже улыбался. Но взгляд оставался ледяными. Стражники высмеивали меня. Я смеялся над ними. Они желали обобрать меня. Я искренне желал обогатить их.

И снова заговорил сиплый:

— У нас кто утехам рад, тот давно уже в таверне сидит. Идешь прямо по брусчатой улице. Потом налево свернешь, возле памятника. Его не спутаешь — девка сиськи тряпкой прикрыла. Она одна такая. Там два пролета и еще раз налево. А там указатель будет «Блудный сын» — как раз про тебя. Но это — ежели мы пропустим.

— Ладно! — резко оборвал их глава. Хохот мгновенно утих. — Хватит уже! Не забывайтесь — на посту дежурите. А ты, мил странник, подавай, что там имеешь, да проходи уже — не дело нам тут препираться. Либо утра дожидайся. Но за жизнь свою сам тогда отвечай.

Я поежился и пристально посмотрел на мерцающую башню.

— А в городе за нее ответит другой?

— Нет, но… то ли в городе, за каменной стеной. А то ли в лесу.

— Да в лесу в сто раз безопаснее, — я указал на дрожащие от ветра верхушки деревьев. — Там хоть звери, которые за золото не убивают. А у вас люди. Они ж хуже зверей. Они всегда голодны. А как золотом запахнет, так они и вовсе слюной исходят. Чавкают, давятся, пасти зловонные разевают. Зверь-то он только от голоду нападает. А человек? Разве станет человек ограничиваться одним лишь пропитанием? Разве остановится, когда есть возможность безнаказанно вырвать лишний кусок мяса из чужой плоти? Испить чужой крови? Выдрать чужое сердце?

Тяжелое молчание служило ответом. Но длилось оно недолго.

— Так ты идешь, или нет? — глава стражи вновь начал сердиться.

— Пожалуй — нет!

Такого они не ожидали. Растерянность наполнила пристыженную тишину, а откровенная жадность, словно щенячий скулеж тихо сочилась из-за каменной толщи. Упущенная пожива, точно сорвавшаяся рыбина. И если рыбак заядлый, то досада его велика. Он бесится, мечется в неистовстве, рвет волосы. Благо, стражи в шлемах.

А если рыбак поистине азартный, то закинет вновь. Неудачи пугают лишь слабых. Сильных они учат, окрыляют опытом и мудростью. Вдохновляют на новые достижения и победы. Я стоял и принюхивался. Гадал, кто же из них по-настоящему силен? Сильные были. А точнее — азартные. Я снова шумно вдохнул прохладу ночи и произнес с искусно наигранным огорчением:

— Пойду я. С вами не договоришься. А там будь, что будет.

Они растерянно молчали. А после зашептались.

— Вы чего? Да пусть проходит — хоть что-то, чем ничего. А то за весь день всего три обоза…

— Да он лукавит, цену сбивает.

— Так я и говорю — пусть идет. Хоть пару золотых собьем.

— Боюсь, и этого нет.

— Есть. Жмется.

— А может — ну его, — вкрадчиво предложил новый голос. — Недобрым от него веет. Нормальный человек так себя не ведет. Пусть уходит…

— Сдурел?! — зашипел сиплый. — Он же золото наше с собой унесет.