Ольга Романовская - Словенка

• Название: Словенка
• Автор: Ольга Романовская
• Жанр: Фэнтези

Тихая жизнь течет в небольшой деревне, где живет Гореслава — младшая дочь Наума. Не пошла она в сестер — сбегала не на посиделки с подругами, а в лес, к любимым травам. Как-то раз она находит на берегу озера мертвого свея — и закрутилось беличье колесо ее жизни, забросило далеко от родного дома. Многое ей предстоит пережить, многое найти и потерять, но судьба всегда вознаграждает смелых. Не сбылось проклятие имени, принесло оно ей не горе, а славу и любовь, о которой и мечтать не смела.

Мой старый фанфик, навеянный "Валькирией" Марии Семеновой.

---

— Не знаю, наверное, в Градец.

— Ушёл ночью, хворый… Не дело это.

— Да, свеи народ странный. Я у них полгода прожила и всё это время дивилась им. Вот и теперь ушёл Гаральд Магнусович во ворожий город…

— Знать, видела, как уходил?

— Как не видать. Попрощался он со мной.

— Ну, кто ушёл, того уж не воротишь. Сходи во двор, умойся — кувшин на крыльце стоит, и есть приходи. Май вернётся, поговорим о том, что тебе дальше делать.

Вода сделала своё дело, прогнала остатки сна. Славно было сидеть на крылечке и греться на солнышке.

— Идёшь, что ли? — бросила из избы Заря.

… Как же давно не ела Наумовна родной пищи! Конечно, в Сигунвейне тоже было молоко, но не такое сладкое, как здесь.

Заря с радостью подливала ей ещё и ещё и улыбалась; она, вообще, была девка весёлая. Пока Гореслава уплетала за обе щеки, она ей рассказывала про уя, который жил в Градце и к которому однажды в год приезжала Заря. Говорила она, говорила и вдруг замолчала, улыбнулась.

— Я с Маем поговорю, он отвезёт тебя в Градец. Поживёшь у нашего уя; он тебе расскажет, как до твоего жилья добраться.

Снова запела в груди забытая, было, надежда; примешалось к ней желание вновь повидать загорелого князя с волосами, как вороново крыло.

Когда воротился Май, Заря сразу ему про надуманное рассказала. Согласился парень, но велел и сестре ехать с гостьей.

— Поезжай, Зарюшка, нечего всю весну да лето в лесу скучать. Поживёшь с Всеславом Стояновичем, Гореславе Наумовне поможешь в Градце обжиться.

— А ты как же?

— Не впервой уже. Поезжай.

К полудню запряг Май свою Снежинку(так он кобылу свою белую кликал), загнал скотину в поветь, задал ей корму, оставил сторожить её собаку.

— Ну, все пожитки свои собрали, девицы, — весело бросил парень.

— Оба узелка наших уже в телеге, да и мы тоже тут, — улыбнулась Заря.

… Лошадка бежала весело по узкой лесной дороге, которая вела к Градцу. Над головой птички пели, а деревья по обеим сторонам пути — дороженьки листочками шелестели; ветер среди ветвей кружил да песни свои распевал.

Долго молчала Заря, а потом заиграло в карих глазах солнце ясное, запела она песню весёлую. И показалось Гореславе, что ветер замолк на мгновение, а потом подхватил песенку.

— Я пойду на быстру реченьку,

Наберу цветов на бережку,

Позову своих подруженек,

С ними танок поведу.

Ой, не ходите, парни, на реку,

На красных девушек глядеть!

Мы цветами забросаем

Да водою заплескаем.

Не ходите, парни, на реку гулять…

Так радостно стало на душе у Наумовны от развесёлой этой песни. В печище у них девушки тоже по весне песни пели, только были они про гусей лапчатых да солнышко ясное: Яриле их посвящали.

— С такой песней весёлой дорога вдвое короче стала, — рассмеялся Май. — А я сделаю так, чтобы гостья наша ещё до заката Градец увидела.

Стегнул вожжами парень лошадь, Снежинка ушами прянула и быстрее побежала. Полетели перед глазами деревья; заскрипела телега.

— А что же вы с братом в лесу живёте, когда родичи ваши в городе живут? — спросила Гореслава.

— Поссорился отец наш со своим отцом, жить в лес ушёл, хозяйство завёл. А мы после его смерти ничего менять не захотели. Только вот уй к себе жить зовёт.

— А ты что?

— Я? На лето приеду, а на зиму опять к братцу. Любим мы друг друга, и каждый денёк опричь друг дружки для нас тоска.

Много порассказала Заря о Градце, о князе его, баском и храбром, у которого до сих пор жены не было.

— Ох, сколько девок по нему сохло и сохнет, а он ни к одной сватов не прислал, — вздохнула рыженькая. — Говорила ты, что он колечко тебе подарил?

— Чистая правда.

— С тобой оно?

Гореслава достала колечко, показала Заре. Та повертела его на пальце и отдала Наумовне.

— Хороший подарок, знать, приглянулась ты ему.

— Смеёшься ты, Заря Власовна, просто отблагодарить хотел.

Ничего не возразила Заря, только с братом переглянулась.

По дороге им речка широкая, но мелкая встретилась; легко они её миновали, рыбок блестящих распугали. Звалась речка эта Соловкой; сказывали, что прозвали её так по имени любимого коня какого — то князя, который утонул в ней.

А за небольшим подлеском, что полу дугой огибала Соловка, показался Градец. Был город окружён высокими стенами, а над воротами прибил кто — то череп коня. Возле стен ютились низенькие избёнки — выселки; жили в них люди бедные да убогие.

Они въехали в город; застучали копыта по бревенчатой мостовой, ведущей к княжескому жилью. Миновав мост через Соловку, свернули на одну из боковых улочек. Май натянул поводья перед воротами с коньками, спешился, гулко постучал по доскам, крикнул:

— Отворяй, Любавушка, гости у двора ждут.

Заскрипели, отворились ворота, выглянула девка белобрысая, узнала своих, во двор впустила. Въехали они на двор, в глубине которого стояла изба с двух скатным крыльцом.

— Вот и приехали, — сказала Заря. — Здесь уй наш живёт Всеслав Стоянович со своей женой Зимой Ярославовной и детками. Старшая Весёла уже замужем, Любава, середняя дочь, нам отворяла, брат её, Олежец, тоже здесь живёт, а молодшая дочка, Голуба, от маминой юбки не отходит. Бывает, придёт к ую бабка Белёна; ворчать она горазда да ты её не слушай.

Вскоре познакомилась Гореслава воочию со всеми домочадцами Всеслава, всем им в пояс поклонилась. Долго хмурился бородатый уй, не хотел, чтобы девка пришлая в его доме жила, да Заря его уломала. " Добрый он, только суровы", — подумалось Наумовне, и права она оказалась. Вскоре глаза Всеслава Стояновича перестали перуновы стрелы метать; лоб хмурый разгладился; пригласил он гостью в дом.

Ничему в избе не удивилась Гореслава, только подметила, что сени тут просторнее были, чем у Добрыни Всеславича в Черене, да оно и понятно: народу в доме больше.

На пороге избы встретила их хозяйка, женщина полная, добрая; за понёву её девчушка малая цеплялась.

— Принимай гостей, Зима Ярославовна, угощай их, чтобы голод с дороги уняли.

4

Гореслава давно уж проснулась, но выйти из своего кута боялась: Голуба больно чутко спала. Девчушке этой ещё не минула десятая зима, была она возрастом чуть помоложе Желаны, в куклы тряпичные играла; с одной из них теперь и спала. Наумовна всё же неслышно поднялась с лавки и зашлёпала босыми пятками по деревянному полу.

Петухи за маленьким оконцем пропели уже в третий раз, а Зима Ярославовна всё ещё не слезала с тёплой печки, которую вчера натопила.

Зари с Любавой в избе не было.

Огляделась девка и подметила, что дом этот не был таким чистым, как хоромы плотника из Черена, да и не было в нём горницы. Вспомнился Наумовне и дом Гаральда Магнусовича, со множеством переходов и комнат, убранных чужеземными диковинками. Но милее всегда было ей родное словенское жилище, где топят по — чёрному, и дым иногда спускается до полиц.

Хлопнула дверь, зазвенели в сенях голоса. Заворочалась на печи хозяйка, пробурчала что — то недовольно, но всё же сползла на пол, прибрала волосы, надела полосатую понёву и пошла к полицам.

Откинулось тёмно — серое льняное полотнище, вошли в женский кут избы Заря и Любава.; в руках у каждой по крынке молока.

— Утро доброе, — улыбнулась Власовна. — А Голуба всё ещё почивает?

— Пущай поспит немножко, — Зима Ярославовна отлила немного молока в горшок. — Она у меня намаялась давеча.

Зазвенел по кутам смех, и разбудила своим весельем рыжая девка Голубу. Открыла девчонка большие светлые глаза, захлопала ресницами.

— Проснулась, голубка, — улыбнулась Любава. — А, ну — ка, ступай умываться, а то так чумазая да сопливая за стол сядешь.

Голуба сползла с полатей и неторопливо, с опаской поглядывая на Гореславу, побрела к льняной перегородке.

— Ну, поторопилась бы, — бросила ей вслед сестра, — а не то я молоко твоё Мурлыке отдам.

— Не отдашь, матушка не позволит.

— Иди, иди, Голуба, — Зима Ярославовна раздувала угольки в печи. — Поторопись, батюшка да брат скоро придут, а с ним и Май Власович.

Девчонка поджала губки, но быстрее застучала пятками по полу.

Гореслава вызвалась за водой пойти; хозяйка согласилась, дала ей вёдра, сказала: " Колодезь у нас у становика, что за двором. Заря проводит".

Они спустились по крыльцу двухскатному; мимоходом поздоровалась с братом Власовна, по шее Снежинку потрепала и вдоль грядок тёмных побежала к почёрневшему от времени становику.

— Здесь колодец, — она указала на сруб, прикрытый сверху несколькими горбылями. — Я к дому пойду, ты уж сама…

Наумовна возражать не стала, и замелькала в серо — голубом небе рыжая девичья коса. " И у всех них дело есть, все они тут родные другу, только я каликой по свету белому маюсь", — подумалось девке.

Когда она с вёдрами полными возвращалась, во дворе уже никого не было, только лошадь Мая сеном у конюшни хрустела.