Ольга Романовская - Дама с единорогом

• Название: Дама с единорогом
• Автор: Ольга Романовская
• Жанр: Фэнтези

Скучна и одновременно опасна жизнь конца 13 века на границе с непокорным Уэльсом. Но что эта балансирующая на острие клинка повседневность по сравнению с простыми человеческими дилеммами: кого любить и кого ненавидеть, кого считать союзником, а кого предателем, пойти наперекор устоям или до конца дней сожалеть о своем малодушии? Выбор сердца гораздо сложнее и гораздо опаснее любой засады, потому что мы сами расставляем себе ловушки и отрезаем пути к отступлению.

---

Вот Леменор обнял баронессу, вот она склонила голову ему на плечо… Роланд едва удержался от того, чтобы не окликнуть Жанну, не осыпать баннерета горой отменных ругательств, но вовремя одумался. Он скрежетал зубами, следя за тем, как влюблённые, взявшись за руки, прогуливаются вдоль реки.

Роланд ненавидел Артура, ненавидел за то, что баннерет опозорил его несколько лет назад во время копейного поединка, за то, что баронесса Уоршел улыбалась ему, за то, что до сих пор питала к нему теплые чувства и, несмотря ни на что, была верна ему. Как она могла променять его на это ничтожество? Он не понимал, и от этого ненавидел Леменора ещё больше.

Он был знатен, богат, нравился женщинам; он привык чувствовать себя хозяином положения — и вдруг такой удар. Не он изменил, а ему изменили, причём изменила та, на которой он с месяца на месяц собирался жениться, та, о возможности измены которой он и не задумывался.

— Женщины ветрены, падки до греха. Это дьявольские сосуды, за дела которых расплачивается род человеческий. Радуйся, что она изменила тебе сейчас, что ты до свадьбы узнал её подлую сущность, — повторял себе Роланд — не помогало.

Баронесса любила баннерета. А граф желал, чтобы она любила его. Он прискакал сюда ночью, словно четырнадцатилетний мальчишка, — а что в награду? Поцелуй, подаренный другому.

— Клянусь всеми чертями Ада, я убью тебя! — в тихой ярости прошептал Норинстан и крепко сжал рукоять меча, сжал так сильно, что побелели суставы пальцев. — Недолго тебе осталось болтать с моей невестой!

И он дал шпоры коню.

Жанна вскрикнула, увидев всадника с мечом в руках.

— Бегите! Спасайтесь, баннерет! — Она толкнула возлюбленного к лошадям и побежала к зарослям акации, где её поджидала до смерти перепуганная Джуди.

Баннерет не вернулся бы этой ночью в Леменор, если бы не одно счастливое обстоятельства: его и графа разделяла река.

Норинстан на полном скаку вогнал коня в воду; животное погрузилось в неё по шею и чуть не захлебнулось. Но граф не думал ни о коне, ни о самом себе, не думал о том, что может утонуть; он упрямо нахлёстывал лошадь, безуспешно пытаясь заставить её побороть течение. Убедившись в бесполезности своей затеи, Норинстан несколько раз чертыхнулся и повернул к берегу, вслух посылая самые страшные проклятия вслед ускакавшему Артуру.

— Ничего, сукин сын, я ещё до тебя доберусь! — немного придя в себя, пробормотал Роланд.

Вопреки своему первоначальному решению, граф не заночевал в Уорше и повернул к Леопадену. Он просто не мог снова увидеть её сегодня после всего этого, увидеть — и промолчать.

Но перед отъездом на север граф Норинстан всё-таки заехал в Уорш. Он был чрезвычайно холоден и немногословен. Проговорив около часа о чём-то с бароном, граф изъявил желание переговорить с Жанной.

Баронесса предпочла бы не говорить с женихом и вовсе его не видеть, но тон отца не оставлял ей выбора. Она со вздохом отложила в сторону вышивание и покорно последовала за бароном в комнату, располагавшуюся над западной частью парадного зала.

Это было тёмное полупустое помещение, отгороженное от прочих пыльным восточным ковром, который, пожалуй, был старше не только нынешнего барона Уоршела, но и его деда. Справа от входа висело большое деревянное распятие, выкрашенное чёрной краской; под ним стоял покрытый более-менее чистым куском полотна сундук, на котором теплились несколько зажжённых свечей. Везде пыль и запах сырости.

— Посиди там, — барон указал на сундук у стены и пригрозил: — И только попробуй сбежать!

Девушка покорно села и в задумчивости принялась теребить кончик своего пояса. Перебирая в памяти недавние события, она пришла к выводу, что разговор с Норинстаном будет не из приятных.

Через пару минут в комнату вошёл граф. Он остановился напротив невесты и пристально посмотрел на неё.

— Что случилось, граф? — Она осторожно подняла на него глаза, однако избегала встречаться с ним взглядом. — Со мной что-то не так?

— А как Вы думаете? — резко ответил граф.

— Я не понимаю Вас…

— Я всё видел, — глухо проговорил Роланд. — Там, у реки, я видел Вас и этого баннерета.

Ему было так же тяжело это сказать, как ей окончательно убедиться в том, что он всё знает.

Жанна вздрогнула и быстро перекрестилась на распятие.

— Что, просите защиты у Бога или пытаетесь доказать мне, что в ту ночь я был слеп?! — Граф еле сдерживал себя. — Конечно, долг невесты состоит в том, чтобы изменять жениху с первым встречным!

Лицо его побагровело, а брови сошлись в одну сплошную линию.

— Граф, граф, умоляю Вас! — Она закрыла лицо руками. — Я, я…

— Что Вы? Забыли обо мне, своей клятве, думали, что я умер? Признайтесь, Вам бы очень этого хотелось! — Он подошёл к ней вплотную и ухватил за подбородок, заставив посмотреть себе в глаза. Граф сжал его так сильно, что ей показалось, что он сломает ей челюсть.

— Нет, вовсе нет! — Она закрыла лицо руками, каждое мгновение ожидая удара. Почему он медлит, чего ещё он ждёт?

— Не лгите, я Вас слишком хорошо знаю! — Норинстан отпустил её подбородок и отошёл, со злости пнув ногой стену. — Если бы Бог внял Вашим мольбам, я бы не вернулся сюда. Узнав о моей смерти, Вы бы не плакали и на следующий же день тайком вышли бы баннерета. Ну же, признайтесь, что я прав! Или Вы настолько малодушны…

— Граф, умоляю, не думайте обо мне так плохо!

— А как же мне о Вас думать? — взвился он, побледнев, и метнулся к ней. — Вы встречались ночью с мужчиной — и после этого хотите, чтобы я считал Вас добропорядочной девушкой? И девушкой ли?

— Граф, я невинна, клянусь всеми святыми, я невинна! — в отчаянье прошептала Жанна.

— Почём мне знать? Я разорву помолвку, но Вы от этого не выгадаете. Вся округа, нет, всё графство узнает о том, что Вы шлюха! — Он рывком поднял её с сундука и отшвырнул к стене; она чудом устояла на ногах.

— Но между нами ничего не было, Вы же видели…

— И Вы ещё смеете отпираться?! — Не выдержав, Норинстан ударил её по лицу. — Трусливая тварь, имейте хотя бы смелость признаться в своём грехе!

Баронесса всхлипнула, утёрла рукавом разбитую губу и подползла к распятию. Она пыталась молиться, но не могла: губы отказывались ей подчиняться. Её мучило чувство вины. Её вымажут дёгтем, былые знакомые будут плевать ей в лицо… Странно, что он несильно её ударил. Ничего, ещё ударит и не раз, изобьёт до полусмерти и в глазах правосудия будет прав. А не он, так отец, и это будет еще хуже: отец убьёт её. Если граф обо всем рассказал ему, то этот вечер вполне может оказаться последним в её жизни.

Нет, она не хотела причинить ни ему, ни себе боль, она даже никогда не думала о том, что её нежная привязанность к баннерету Леменору может настолько ранить графа. А теперь он стоял перед ней, бледный, с перекошенным то ли от гнева, то ли от боли лицом, и не сводил с неё нервного воспалённого взгляда.

Она виновата перед ним, виновата. И виновата перед лицом Господа.

— Вы рассказали отцу? — тихо спросила Жанна.

Роланд видел, как нервно вздрагивают её плечи, как трясутся её руки, и гнев его немного остыл. Похоже, баронесса искренне раскаивалась в содеянном.

— Не всё. Я сказал только, что видел Вас возле замка. Одну. Он Вас не тронет. — Граф подошёл к ней и положил руку на плечо.

— Я Вас прощаю, — мягко сказал Норинстан.

— Прощаете? — Она боязливо подняла на него глаза.

— Будем считать, что виной всему слабая женская порода. Но это в последний раз. Я приехал попрощаться…

— Вы уезжаете?

— Да. Думаю, вернусь к следующему лету. Надеюсь, Вы сумеете сохранить верность данному при свидетелях слову до лета?

Жанна кивнула. Значит, следующим летом… И с этим ничего не поделаешь. Что ж, придётся смириться.

Он внимательно наблюдал за ней и заметил, как она, словно от холода, передёрнула плечами.

— Что с Вами, баронесса? — Граф взял её за руку и поднял на ноги. — Как же у Вас дрожат пальцы!

Роланд хотел обнять её — она не позволила, увернулась.

— Нет, не надо! Я не могу… — Девушка не договорила и выбежала вон.

В одной из комнат Жанна столкнулась с Каролиной. Мачеха испуганно вскинула на неё глаза из-под белого горжа. Горж был её единственной слабостью, других она себе не позволяла. Неестественно изогнувшись, баронесса Уоршел-старшая отшатнулась; глядя на неё, Жанне на миг показалось, что та переломится пополам.

— Что случилось? — Каролина застенчиво улыбнулась.

— Ничего, ничего. Просто приехал мой жених… Это так волнительно!

— Помню, я разрыдалась в три ручья, когда отец сообщил мне о своём намерении выдать меня замуж. А уж как я впервые увидела Вашего отца… Не знала, куда глаза деть, как сидеть, о чём говорить. Со всеми так бывает, — Каролина сочувственно вздохнула. — Барон говорил, скоро Ваша свадьба…