Ольга Романовская - Дама с единорогом

• Название: Дама с единорогом
• Автор: Ольга Романовская
• Жанр: Фэнтези

Скучна и одновременно опасна жизнь конца 13 века на границе с непокорным Уэльсом. Но что эта балансирующая на острие клинка повседневность по сравнению с простыми человеческими дилеммами: кого любить и кого ненавидеть, кого считать союзником, а кого предателем, пойти наперекор устоям или до конца дней сожалеть о своем малодушии? Выбор сердца гораздо сложнее и гораздо опаснее любой засады, потому что мы сами расставляем себе ловушки и отрезаем пути к отступлению.

---

Она замотала головой и отвернулась.

— Что же тогда? — Граф участливо посмотрел на неё и вдруг испытывал прилив необъяснимой нежности, той самой нежности, которую раньше высмеивал в кругу друзей.

— Ничего, глупая женская слабость, — улыбнулась она. — Я сейчас же распоряжусь об обеде, а вместо себя пришлю Патрика. Патрик — это мой кузен, очень славный мальчик.

— Мне не нужен Ваш кузен. Останьтесь, слуги прекрасно обо всём позаботятся.

Баронесса подчинилась, бросив на него виноватый взгляд.

— А теперь скажите мне, почему Вы плакали?

— Я не плакала, Вам показалось.

— Баронесса! — покачал головой он. Если уж она до сих пор любит баннерета, то пусть хотя бы поплачет о нём у него на плече — если нельзя по-другому, то пусть хоть так.

— Ну была одна слезинка.

— Из-за чего?

Жанна молчала, а граф пристально смотрел на неё, терпеливо ожидая ответа. Ему хотелось успокоить её, приласкать, но он боялся, что она решит, что этот порыв идёт от плоти, как и два предыдущих. Нет, не прав Идваль, дело не в её теле, тут что-то ещё.

— Я напомнил Вам о нём? — глухо спросил Роланд.

Баронесса вновь промолчала.

— Вы его любили?

— Да, кажется, — ответила она. — Но его больше нет, Вам нечего опасаться, не нужно бояться, что Ваша невеста посмеет думать о другом.

Его больше нет. И любви больше нет.

Если разобраться, её и баннерета не связывало ничего, кроме давней юношеской влюблённости.

Теперь всё изменилось.

С некоторых пор баронесса сомневалась, что баннерет, любит её, как прежде. Если любит вообще. В последние годы он словно избегал встреч с ней, изредка посылал весточки о себе, много говорил о свадьбе и гораздо реже о любви. В его словах всё чаще мелькали нотки беспричинной досады…

Она сама тоже изменилась и больше не была той восторженной девочкой, шепотом рассказывавшей Мелиссе Гвуиллит о своей любви.

С графом ей будет спокойнее, да и сегодняшнее происшествие убедило её в том, что баронству нужен хозяин. Их связывало общее прошлое и, как это ни странно, некая привязанность друг к другу. Чего ей ещё желать?

Она обернулась и посмотрела на Роланда: он стоял в нескольких шагах от неё и делал вид, что рассматривает облупившуюся штукатурку, но она-то знала, что граф думает о ней и покойном баннерете. Может быть, он даже завидует усопшему, которого до сих пор, как он думает, оплакивает баронесса.

— Я смогу полюбить его, — подумала она. — Это не так сложно. Я же испытываю к нему некоторые чувства… Я должна отплатить добром за добро. К тому же, он, кажется, любит меня.

Граф обернулся и поймал на себе пристальный взгляд баронессы.

— Если Вы предпочитаете рыдать, я уйду, — сказал он. — У меня нет ни малейшей охоты выслушивать Ваши всхлипывания.

("Какой же ты дурак, неисправимый дурак! Она тебя не любит и никогда не полюбит, а ты изводишь себя нелепой надеждой. Как тогда, мальчишкой, будто ничего и не было! Вместо того, чтобы утирать её слёзы по Леменору, выпил бы вина с друзьями, хотя бы с этим бахвалом Кеганом, пощупал бы пару его служанок… Нет же, сидишь тут и вздыхаешь! Сам себя не узнаю. Встретил недавно Стью, думал, повеселюсь у него немного — с той войны ведь не виделись! Ан нет, сюда потянуло! Послать бы эту девчонку ко всем чертям и разорвать помолвку. Права мать, на что мне сдалась эта Жанна! И какого чёрта я надел себе на шею эту верёвку и, как сумасшедший, сам её затягиваю? Нет, решено, я женюсь на Абигель! Дядюшка даёт за ней хорошее приданое. Осталось только сказать этой баронессе, что я прямо сейчас… Какие же у неё глаза!").

— Не уходите. — Девушка перевела взгляд на руки и тихо добавила: — Я больше не буду о нём плакать. Я не буду делать того, что Вам не нравится.

Граф изумлённо посмотрел на неё. Он ослышался, она не могла этого сказать! Господи, неужели… Господи, ты существуешь!

Жанна встала, чтобы самой проводить гостя в его комнату, но, вопреки только что данному обещанию, разрыдалась, прижавшись лицом к стене.

— Дурочка, о чём ты вздыхаешь? — твердило, между тем, сознание. — Нужно радоваться, а не разжигать в сердце давно потухшие угли. Вот оно, твоё счастье, — так возьми его!

Её сердцем владели щемящее одиночество и желание любить. Она не могла не любить; чувство, рождённое когда-то встречей с баннеретом, не умерло, оно жило в ней до сих пор. Сердце не терпит пустоты, и теперь в нём боролись противоречивые чувства. Напрасно она пыталась воскресить в памяти образ Артура — разум говорил ей: "Он мёртв, а ты жива. Ты так молода, так прекрасна — и хочешь заживо похоронить себя? Опомнись, ты напрасно погубишь себя!".

Сердце бешено колотилось. Она больше не плакала. Голова кружилась, руки обмякли.

Баронесса судорожно вздохнула и утёрла кулачком слёзы. Роланд подошёл к ней и обнял; она прильнула к нему, сотрясаясь от молчаливых всхлипываний. Он ещё крепче прижал её к себе, осторожно провёл рукой по волосам. Один раз, второй. Девушка не противилась.

Быть так близко от неё, слышать её дыхание — и оставаться бесчувственной статуей? Нет, это не для него! Повинуясь старому правилу: "Чувствуешь женскую слабость — воспользуйся ею", граф поцеловал её.

Жанна вздрогнула. Неужели так сразу? Она отстранилась от него, однако не стала сопротивляться последующим поцелуям — в шею, в щёки, в губы. Всё так просто, всё так просто, когда ни о чём не думаешь, когда просто живёшь…

Под её взглядом Роланд снова превратился в шестнадцатилетнего мальчишку, не знакомого с лживыми любовными признаниями, искренне верящего, что его возлюбленная — самая прекрасная и верная девушка на земле, а сам он будет любить её до гроба.

Впрочем, между ним и тем шестнадцатилетним юношей всё же были различия. Да, Норинстан был счастлив, но ни на минуту не питал иллюзий в вечности этого счастья. Любовь — вещь непостоянная, а, тем более, страсть. Главное суметь воспользоваться всеми мгновеньями нежности и сделать так, чтобы на месте погасшей любви не осталось одно пепелище.

— Что Вы со мной сделали, Жанна? — между поцелуями шептал граф. — Я никого так не любил и не буду любить так, как Вас!

— Так сделайте так, чтобы я об этом не пожалела, — тихо ответила девушка.

Джуди, заглянувшая в комнату, чтобы спросить, не нужно ли чего-нибудь госпоже, обомлела. Баронесса поцеловала графа Норинстана. Совсем не так, как положено невинной девушке.

Да, ей не до обеда и не до нужд сэра Дэсмонда, придётся самой устроить его и предложить нехитрые закуски.

Взглянув на них ещё раз, служанка подумала, что намерения графа, наверняка, идут дальше поцелуев: его руки постепенно укорачивали подол платья баронессы, собирая его в складки возле пояса.

Джуди тихо попятилась, благоразумно решив не докучать им своими вопросами. Ей не хотелось попасть под горячую руку застигнутых врасплох любовников.

— Ну и дела! — пожала плечами она. — Видно, они всё же поженятся, причём очень скоро. Только как бы до свадьбы чего не случилось! Ладно, если пронесёт, а то в церкви без балдахина не обойтись!

С комфортом устроив Дэсмонда Норинстана, служанка столкнулась с Оливером.

— Вот так красотка! — присвистнул он. — Как тебя зовут?

— Джуди. — Она сразу узнала оруженосца Норинстана.

— Хочешь, элем угощу? Ну, что скажешь, Джуди?

Служанка промолчала и бросила на него кокетливый взгляд. А он ничего особенного, этот графский оруженосец, но с лица ведь воды не пить.

— Ты такая румяная, словно яблочко! — Оливер нагло осмотрел её с головы до ног. — Так бы и съел!

— Зубы не обломай! — съязвила Джуди.

Она хотела пройти, но оруженосец преградил ей дорогу:

— Не пущу, пока не поцелуешь.

— Ишь, чего захотел!

Служанка решительно шагнула вперёд. Оливер ухватил её за подол и потянул к себе.

— Страсть, как люблю таких!

— Не про твою честь! — Джуди больно двинула ему локтем.

— И горазда ты драться! — Оруженосец нехотя отпустил её.

Но, оказавшись на свободе, служанка не спешила уйти.

— Не заглянешь ко мне вечерком? — не унимался Оливер.

— Может и загляну.

Она усмехнулась и пошла прочь. Да, Оливер не Метью, но выходить замуж всё равно надо, можно польститься и на такого. Да и его происхождение — это что-то, гораздо лучше, чем у Метью. Этак её все уважать будут. Интересно, каково это быть замужем за дворянским сынком?

Поболтав с Элсбет и подсобив ей с обедом, Джуди решилась снова подняться наверх.

Осторожно заглянув в комнату, она увидела, что жених и невеста сидят рядышком и мило беседует. Прислушавшись, служанка поняла, что они обсуждают какой-то курьез.

Убедившись, что все в порядке, Джуди снова спустилась вниз: обязанностей на кухне никто не отменял, а тут ещё граф привёз с собой голодную ораву!

В разговоре граф Норинстан случайно обмолвился, что историю о злоключениях несчастной дамы (история, безусловно, была отредактирована для женских ушей) поведала ему некая леди Кетрин.