Нельсон Демилль - Спенсервиль

• Название: Спенсервиль
• Автор: Нельсон Демилль
• Издательство: АО „Издательство «Новости»"
• Жанр: Триллер
• Год: 1997
• ISBN: ISBN 5-7020-0926-6

Полковник Кит Лондри, работавший в Совете национальной безопасности США, после окончания «холодной войны» вынужден уйти в отставку. Он возвращается в свой родной город Спенсервиль, где живет его первая любовь Энни Прентис, ставшая теперь женой жестокого и безнравственного начальника спенсервильской полиции. Кит решает помочь ей уйти от мужа, однако побег не удастся, и романтическое приключение отставного полковника превращается в кровавую драму.

---

Дверь открылась, и молодая женщина пригласила Кита войти. Они двинулись рядом через просторный, овальной формы кабинет по роскошному голубому ковру, обошли с разных сторон Большую печать и снова сошлись перед самым президентским столом, стоявшим перед большими, смотрящими на юг окнами. Кит обратил внимание, что на улице по-прежнему лил дождь.

Президент, улыбаясь, поднялся из-за стола и вышел им навстречу, протягивая на ходу руку; Кит пожал ее.

– Очень рад снова видеть вас здесь, полковник, – проговорил президент.

– Благодарю вас, господин президент.

– Нам вас тут не хватало.

– Спасибо, сэр.

– Вы уже здесь обосновались?

– Еще нет, сэр.

– Мистер Ядзински проследит, чтобы все было в порядке. Он начальник строгий, но справедливый.

– Да, сэр.

– Времена сейчас трудные, полковник, и нам очень нужен человек с вашим опытом и вашей порядочностью.

– Спасибо, господин президент.

– У вас ко мне какие-нибудь вопросы есть?

Стало уже традицией, что президенты, генералы и другие высокопоставленные лица непременно спрашивают об этом. Очень давно, по всей видимости тогда, когда Кита еще не было на свете, его задавали всерьез. Но в наше время, когда все куда-то спешат и немного опаздывают, вопрос приобрел риторический характер, и ответом на него всегда бывает неизменное: «Нет, сэр». Но Кит спросил:

– Почему я?

Казалось, президент на мгновение растерялся, секретарша начала покашливать.

– Простите? – переспросил президент.

– Почему вы вспомнили именно обо мне, сэр?

– А, понимаю. Видите ли, я вас запомнил как человека, который произвел на меня впечатление своими знаниями и хорошей интуицией. И я очень рад, что вы снова здесь. Добро пожаловать в Белый дом, полковник, – закончил президент, протягивая руку.

Кит пожал ее и ответил:

– Благодарю вас за это приглашение, сэр.

Секретарша легонько постучала Кита по плечу, они оба одновременно повернулись и двинулись к выходу, снова обойдя по пути с двух сторон распластавшуюся на полу Большую печать; едва они подошли к двери, как охранник распахнул ее.

Кит снова оказался в холле, секретарши президента рядом с ним уже не было.

– Спасибо, что пришли, полковник, – проговорил распорядитель. – Мистер Эйдер ждет вас в вестибюле. Пожалуйста, сюда.

Кит вышел в вестибюль, где стоял, дожидаясь его, Эйдер; вид у Чарли, как показалось Киту, был несколько обеспокоенный.

– Ну, как все прошло? – спросил Эйдер.

– Шестьдесят семь секунд на все, включая торжественный обход Большой государственной печати.

Дежурный проводил их к выходу из западного крыла Белого дома; на улице им навстречу устремился водитель их машины, держа в руке раскрытый зонтик. Пока они шли до машины, Эйдер спросил:

– И что он сказал?

– Ничего.

– Он считает, что ты принял предложение?

– Именно так.

– И что ты собираешься делать?

– Подумаю.

– Правильно. Поедем пообедаем, я заказал столик.

Они уселись в машину, и Эйдер сказал водителю:

– В отель «Ритц-Карлтон».

Машина выехала с территории Белого дома и двинулась по залитым дождем улицам, движение на которых было очень оживленным: начиналось время обеда.

– Ты продемонстрировал как раз ту меру сдержанности и осторожности, что надо, – проговорил Эйдер. – Здесь не любят тех, кто очень рвется вверх или слишком рекламирует самого себя.

– Чарли, никакая это не беседа перед приемом на работу. Больше похоже на повестку о призыве.

– Какая разница.

– А ты бы пошел на эту работу?

– Не задумываясь.

– Знаешь, дружище, тебе не мешает уединиться и поразмышлять над своей жизнью.

– Нет у меня никакой жизни. Я федеральный служащий.

– Ты меня беспокоишь.

– А ты меня беспокоишь. Ты и правда влюбился?

– Это не имеет никакого значения. Я не хочу возвращаться в Вашингтон.

– Даже если бы не существовало никакой Энни Бакстер?

– Эта тема закрыта.

Дальше они ехали молча, и Кит разглядывал проплывавший за окном машины город. Он сознавал, что провел здесь далеко не худшие свои годы; но присущие официальному Вашингтону крайне жесткая иерархия отношений и принятое тут чинопочитание противоречили всем его демократическим инстинктам. В этом-то и заключался один из парадоксов столицы.

Каждая из тех администраций, на которые он работал, начинала с того, что демонстрировала собственный, только ей присущий стиль, свое видение проблем и путей их решения, свою энергию, оптимизм и идеализм. Однако не проходило и года, как окопавшаяся бюрократия вновь проявляла свое удушающее влияние, а еще примерно через год и само новое правительство проникалось пессимизмом, попадало в изоляцию, его начинали раздирать внутренние дрязги и конфликты. Человек, оказавшийся в Овальном кабинете, быстро старел, а Корабль Государства, попыхивая трубой, неуправляемый и непотопляемый, продолжал плыть вперед, в неизвестном направлении.

Кит Лондри соскочил с этого корабля, точнее, его выбросили за борт, и волны вынесли его на берег небольшого острова – Спенсервиля. Женщина, случайно оказавшаяся на берегу, отнеслась к нему с большой добротой и сердечностью; и вот теперь прежние товарищи по команде заманивают его назад, желая, чтобы он вернулся. Конечно, если бы он захотел, та женщина могла бы отправиться с ним вместе; но он был не расположен показывать ей, что на самом деле творится внутри этого корабля, кажущегося снаружи таким белым и сверкающим; не хотел он знакомить ее и со своими товарищами по команде, опасаясь, как бы она не задалась после этого вопросом, что же представляет собою он сам. Но корабль не будет долго его дожидаться; а тот дикарь, который правит на том острове и заодно оказался мужем этой женщины, приказал ему убираться с острова, не мешкая.

– Иногда попадаешь в такое положение, – сказал Кит Чарли, – что даже если хочешь найти простой выход, его не оказывается.

– Верно. Но ты, Кит, всегда обладал удивительной способностью попадать именно в такие положения.

– Ты хочешь сказать, я это делаю нарочно? – улыбнулся Кит.

– Похоже, все свидетельствует именно об этом. И обычно ты устраиваешь себе подобные приключения сам, собственными руками. Даже когда другие ставят тебя в трудное положение, ты ухитряешься сделать его еще более трудным. А когда тебе предлагают помощь, выход, ты от всего этого отказываешься.

– Неужто действительно так?

– Да.

– Наверное, это потому, что я из фермерского рода и привык во всем полагаться только на себя.

– Возможно. А быть может, потому, что ты просто упрямый и болезненно самолюбивый болван.

– И это может быть. Можно, я буду тебе время от времени звонить, когда мне потребуется твой анализ и советы?

– Ты никогда и никому по собственной инициативе не позвонишь. Я буду сам это делать.

– Со мной было трудно работать?

– Не заводи меня, – ответил Чарли и добавил: – Но я бы взял тебя назад, не раздумывая.

– Почему?

– Ты никогда никого не подвел, не бросил в трудном положении. Ни разу. Как я понимаю, твои нынешние трудности тоже проистекают из этого твоего качества. Только теперь твоя верность обращена на другое, не на то, что прежде.

– Да… где-то на полдороге между Вашингтоном и Спенсервилем я перешел в другую веру.

– Постарайся в будущем не предпринимать таких далеких поездок. Кстати, вот мы и приехали.

Глава двадцать пятая

Они вошли в гостиницу «Ритц-Карлтон» и прошли к ресторану под названием «Жокей-клуб», где встретивший их метрдотель поздоровался с ними, назвав мистера Эйдера по имени. Пока он провожал их к столику на двоих, стоявшему у дальней стены зала, все присутствующие в зале успели их рассмотреть и сделать для себя вывод, что эти двое не заслуживают никакого внимания.

Кит знал, что «Жокей-клуб» – один из тех вашингтонских ресторанов, которые любят посещать люди, вхожие во власть; с момента своего открытия и вот уже на протяжении более чем тридцати лет он был излюбленным местом такого рода публики, а одной из первых постоянных его посетительниц стала в свое время Джекки Кеннеди.

По стилю и духу ресторан действительно напоминал мужской клуб, но, насколько Кит помнил, женщинам тоже нравились и здешняя кухня, и обслуживание. Вашингтон вообще был мужским по характеру городом, даже несмотря на то, что тут строго соблюдались законы о равных возможностях при приеме на работу, да и вопреки тому, что он был духовной столицей политически правильного языка и законодательства, не допускавших дискриминации или вольностей по признакам пола. Конечно, отдельным женщинам случалось оказываться здесь на высоких должностях и обладать немалой властью, но в целом фактическое отношение к женщинам в этом городе сильно отличается от того, какое здесь принято выражать в публичных высказываниях. Во-первых, как хорошо знал Кит, число молодых и симпатичных женщин тут в нездоровое число раз превышает количество молодых и красивых мужчин. Во-вторых, власть способна делать ее обладателя и сексуально более притягательным, а власть в этом городе всегда принадлежала мужчинам. Те женщины, что приезжают в Вашингтон из провинции в надежде устроиться здесь секретаршами и референтами, нередко оказываются представительницами того типа людей, кто готов удовлетвориться возможностью погреться в лучах чужой славы. Другими словами, женщины в официальном Вашингтоне находятся на положении мебели и бывают счастливы, когда время от времени кто-нибудь надумает заняться полировкой этой мебели или просто посидеть на ней. Разумеется, на словах подобное положение всеми отрицается; а в Вашингтоне принято принимать за правду то, что говорится, а не действительное состояние дел.