Ольга Романовская - Дама с единорогом

• Название: Дама с единорогом
• Автор: Ольга Романовская
• Жанр: Фэнтези

Скучна и одновременно опасна жизнь конца 13 века на границе с непокорным Уэльсом. Но что эта балансирующая на острие клинка повседневность по сравнению с простыми человеческими дилеммами: кого любить и кого ненавидеть, кого считать союзником, а кого предателем, пойти наперекор устоям или до конца дней сожалеть о своем малодушии? Выбор сердца гораздо сложнее и гораздо опаснее любой засады, потому что мы сами расставляем себе ловушки и отрезаем пути к отступлению.

---

Перед окнами был разбит небольшой сад, защищённый зелёной изгородью.

Заглянув за забор, Гордон сообщил:

— Там лошади и какие-то люди. Лошади под седлом.

— Можешь описать этих людей?

— Люди, как люди. Их пятеро. Трое слуг, а кто двое других, трудно сказать.

— Что они делают?

— Разговаривают. Один держит под уздцы коня под тёмной попоной. Кажется, конь тоже темной масти, но точно из дорогих. Мне слезать?

Баннерет кивнул и задумался. Чей же конь стоял во дворе? Кто его хозяин? Свой или чужой? Жаль, что в темноте не видно гербовых знаков. Придётся на свой страх и риск послать туда кого-нибудь.

И тут из дома донеслись голоса. Сложно было понять, говорили ли на валлийском или на родном французском.

Леменор спешился, кинул поводья племяннику. Он хотел сам взглянуть, что за люди живут в этом доме, но передумал, услышав доносившуюся со двора валлийскую брань. Разумнее было бы уехать, но в Артуре заговорила авантюрная жилка: ему захотелось подслушать разговор и, по возможности, использовать его во вред врагу.

Внимательно осмотрев ограду, Леменор обнаружил лазейку: наверное, соседские мальчишки бегали в сад воровать яблоки. Велев ждать себя на окраине деревни, баннерет, оставив настороже Эдвина, залез в сад. Осторожно переходя от дерева к дереву, он дошёл до окна.

Разговор в доме возобновился. На его родном языке. Это озадачило Леменора, и он весь обратился в слух.

— Мне бы не деньги вам давать, а вешать надо, ублюдки! — При звуке этого голоса Артур вздрогнул и ухватился за меч. Голос был знакомый, но чей, он никак не мог понять. — Это в последний раз, слышишь! Держи своё подаяние и катись отсюда! — Что-то тяжёлое упало на пол; послышался звон монет.

— Мог бы и поосторожнее, Роу! — обиженно буркнул его собеседник.

— Ничего, соберёшь! Напился, как свинья… Это ты привёл в Лайдхем голоногих тварей?

— Нет, клянусь святым Давидом!

— Да хоть самим Господом Богом! Чтобы я хоть раз поверил одному из ваших ублюдков…

— Полегче, Роу!

— Что полегче? Может, ты мне воскресишь Монтегю? Да не будь ты моим родственником, давно бы гнил в земле!

На несколько минут воцарилось молчание, потом хлопнула дверь.

— А, это ты, Питер… Запомнил всё, что я тебе говорил?

— Да, Ваша милость. — Второй собеседник немного подкашливал. — Я исполню всё в точности, как Вы говорили.

— Хорошо, очень хорошо… Дэвид напишет для тебя письмецо, заберёшь его и отдашь, кому следует.

— Как будет угодно Вашей милости.

— Здесь был кто-нибудь из вустерского ополчения?

— Нет, Богом клянусь! А если и появится, то, будьте уверены, я ничего не скажу!

— Прекрасно. Я не забуду твою верность.

— Я Вам ещё нужен?

— Нет, ступай. И предупреди Дэвида, что он мне скоро понадобится.

Снова раздались шаркающие шаги и скрип затворяемой двери.

— А ведь он порядочная дрянь, а, Роу? — Из комнаты донеслись хриплый хохот и звук наливаемого в кружку эля (или иного крепкого напитка). — Выпьем за здоровье старины Ллевелина!

— Да пошёл ты к чёрту, Ид! И ты, и твой Ллевелин! Чтоб Вы оба подавились своей выпивкой, пожиратели сыра! Вместо того, чтобы напиваться до поросячьего визга, передал бы своим головорезам, чтобы они меня проводили.

— Что, боишься? — расхохотался валлиец. — Неужели ты так быстро превратился в трусливого сайса?

— Заткнись, Ид, а то я не посмотрю, что ты мне родственник…

— Кузен, между прочим.

— Двоюродный. А теперь, кузен, шли бы Вы отсюда. И позовите Дэвида.

Судя по всему, валлиец хотел остаться, но его неумолимый родственник выставил его за дверь. После этого в комнате на время воцарилась тишина. Наконец заговорил тот, кого Ид называл Роу:

— Ну, сделал, что я велел?

— Разумеется, Ваша милость, — ответил звонкий юношеский голос.

— Дай мне, я поставлю печать.

Тихо зашуршал пергамент.

— Вот что… Скажи Айдрису, что больше он не дождётся от меня даже кости. Передай ему…

— Роу, ты там наустикиваешь своего парня на славного Айдроса? — На сцене вновь возник «кузен Ид».

— Славного Айдроса? Ты, наверное, хотел сказать, на мерзавца Айдроса, чьи кости не расплавит даже адская смола? Клянусь святым Давидом, я не ожидал от него такой подлости и больше не намерен платить за его сомнительные услуги! Будь моя воля, я своими руками вздёрнул бы его во имя светлой памяти души Монтегю!

— Но, Роу, он же твой…

— А он вспомнил о том, что я его родственник, когда чуть не угробил меня у Лангхейма? Отныне никакой помощи с моей стороны! Хотя нет, одну услугу я ему всё же окажу. Де Борн, обесчестивший его сестру, сейчас в И***. Ради поруганной чести Райнон я сделаю так, чтобы он задержался там надолго. Но это всё. И, учти, я делаю это ради Райнон, а не ради ее паскудного братца. А теперь, Питер, собачьи потроха, потрудись проводить меня, я уезжаю!

В доме поднялась кутерьма; несколько раз хлопнула дверь. Громогласный голос подвыпившего Ида, икая, пожелал кузену доброго пути и был в цветастых выражениях послан к чёрту. Притаившись в тени дома, Артур видел, как со двора выехала группа всадников и быстро скрылась в ночи. Он не успел их разглядеть, но, судя по затеянной ими перебранке, не меньше половины из них были валлийцами.

Подождав немного, баннерет осторожно заглянул в окно, надеясь разглядеть хоть что-то сквозь мутный бычий пузырь. Ему повезло: окно было выставлено, и Артур беспрепятственно смог заглянуть внутрь.

В комнате никого не было. На столе, в нескольких футах от окна, лежал свёрнутый в трубочку пергамент. Изловчившись, баннерет достал его и рассмотрел: он был запечатан серо-красной печатью с леопардом — печатью графа Роланда Норинстана.

Ну, конечно, как он сразу не догадался! Ведь другое произношение имени Роланд — Роуланд! Отсюда и пресловутый кузен Роу! Да и голос, он десятки раз слышал этот голос, странно, что он сразу не догадался.

Услышав шаги, он быстро положил бумагу на место и поспешил ретироваться. Обругав себя за то, что отослал слуг так далеко, Леменор отыскал Эдвина и послал его за Метью.

Итак, Норинстан, служа короне, сочувствовал валлийцам и собирался отправить на тот свет одного из своих товарищей. Несколько путали карты безупречная репутация графа и общий тон разговора, но печать на пергаменте расставляла всё по своим местам. Кому был адресован тот документ, что было в нем? Но он был оставлен валлийцам, а, человек, поставивший на нём свою печать, не раз открыто признавался, что пользуется связями по ту сторону рва Оффы. И связи эти, несомненно, покоились на родственных узах.

В дальнейшем Артур пожалел о том, что не взял пергамент с собой, пока же он гадал, какую выгоду сможет из него извлечь.

Бывший оруженосец, ныне низведённый до статуса старшего слуги и конюшего, бойко поинтересовался:

— Ну, я пойду, переговорю с хозяином на счёт ночлега?

— Я не буду ночевать в этом доме, — процедил Леменор. Разумеется, ему хотелось вывести на чистую воду хозяина, мелкого валлийского пособника, но баннерет знал, что там засели валлийцы во главе с «кузеном Идом». Он, конечно, пьян, его люди, наверное, тоже, но их много, и деревню они знают, как свои пять пальцев.

— Ну, так я другой дом найду. Я, когда Вас ждал, присмотрел один домик; думаю, он Вам понравится, сеньор.

— Мы уезжаем.

— Как, на ночь глядя? Домик-то славный, а хозяйка вдова…

Метью никак не мог отказаться от мечты провести ночь в тепле, под крылышком какой-нибудь румяной крестьянки, поэтому отчаянно сопротивлялся странному желанию господина.

— У тебя одни бабы на уме! — усмехнулся Леменор.

— Ну, зачем Вам уезжать? — зевая, продолжал настаивать конюший. — Ночью ведь и ехать-то страшно!

— Сказано тебе, что мы здесь не останемся — значит, не останемся! — раздражённо бросил баннерет. — Иди, собери остальных, а то они, собаки, опять напьются!

— Как Вам угодно, сеньор, — тяжело вздохнул Метью и тихо спросил: — Может, всё-таки останемся, сеньор?

— Ступай, шельма! — шикнул на него баннерет и с опаской покосился на темный ряд домов. Интересно, сколько там ещё валлийцев?

На свой страх и риск путники уехали из деревни во враждебную ночную мглу.

Баннерет не переставал думать о том, что видел и слышал, но он всё ещё сомневался в том, как ему поступить.

Небо очистилось; тёмный бархат усыпали жемчужины звёзд. Мягкий свет луны серебрил вершины холмов. Крики неизвестной ночной птицы посреди тишины будил в душе непонятную тоску. Пахло прелым листом и дымом.

Но, несмотря на мнимое спокойствие ночи, на душе было неспокойно: за каждым кустом мерещились валлийцы.

— Как же это могло случиться? — размышлял Леменор. — Как же Роланд Норинстан мог опуститься до этого? Он, так ревностно служащий короне. Но я видел его печать, слышал его голос, его и его ублюдка-кузена. Интересно, кому адресовано письмо? Все эти намёки на родственные отношения, заботы чьей-то чести… И всё же, какой шанс! Если барон Уоршел узнает о сомнительных делах будущего зятя, ему это очень не понравится. Да и Осней не будет в восторге от того, что под его носом валлийцы беспрепятственно убивают его людей. Тогда-то, граф Норинстан, мы и посмотрим, кто из нас будет купаться в лучах славы!