Мстислав Русинов - Друзья поневоле, или забавные истории заброшенного дома

• Название: Друзья поневоле, или забавные истории заброшенного дома
• Автор: Мстислав Русинов
• Жанр: Сказка

В историях, изложенных в лёгком юмористическом тоне, правда, иногда и с сатирическими нотками, особенно заметными, возможно, в неуместных авторских отступлениях, рассказывается о происшествиях, случившихся с компанией друзей, состоящей из неунывающего циркового шимпанзе Хомо, — большого любителя собственных дурашливых песенок, строгого и могучего пса Сержанта, кокетливой красотки Муры, общительного, но чрезмерно любознательного Крыса, важного и самодовольного Кока, его претенциозной, но хозяйственной жены Цыпы и старого мудрого Ворона. Волею случая, гонимые голодом и ненастьем, все они подружились, благодаря вынужденному совместному проживанию в общем пристанище под крышей старого заброшенного дома.

Это подтолкнуло их на разнообразные авантюры. Некоторые черты их характеров легко узнаваемы в наших знакомых и в знакомых наших знакомых, то есть в нас самих.

Истории рассказаны для детей и их родителей и рассчитаны на современный, слишком высокий, по мнению Ворона, среднестатистический уровень грамотности, начитанности, доброты и чувства юмора с тайным умыслом их дальнейшего повышения.

---

Сержант, лежавший на полу, приподнял голову, печально на всех посмотрел и сказал:

— Ну, моя история тоже простая. У каждой собаки, как и у человека, своя судьба. Я был преданным псом, а меня предали. Но сейчас я устал, так что расскажу её как-нибудь в другой раз. Может, Крыс что-нибудь расскажет, если захочет, — Сержант широко зевнул и положил голову на передние лапы.

Крыс задумался и после некоторого молчания с завистью произнёс:

— Но у вас всё такие интересные истории, а я вот так и просидел тут в подвале всю жизнь. Если бы мне фокстерьер хвост не отхватил, так и вообще бы рассказывать было не о чем.

— Ну ничего, Крыс. Ты без хвоста ещё пронырливей стал — в любую дырку пронырнёшь, — утешающе буркнул Сержант.

Однако рассказ об откушенном хвостике слушать как-то никто не захотел. Вечерело. Утомлённые раскопками по дому, художественным фотографированием, ремонтными работами и литературными байками друзья начали поочерёдно, а потом и все вместе зевать. Конечно, не плохо было бы ещё чего-нибудь поесть, но ничего уже не оставалось. Хомо грустно прикурил какой-то завалящий окурок и бухнулся на диван, попеременно посасывая то окурок, то ушибленный палец..

— Курить в постели очень опасно, — выступила под занавес Цыпа.

— Это вообще вредно для окружающей среды, — глубокомысленно подтвердил Кок.

— И для среды, и для четверга, и для пятницы, и для субботы, — с простодушным видом добавил Крыс.

Хомо с недоверием покосился на окружавший его продавленный диван, но ничего не сказал и устало бросил окурок в пустую банку из-под пива.

Постепенно все угомонились, и всё затихло.

Прошёл примерно час. В доме было очень тихо, — можно было расслышать лишь мирное посапывание Сержанта, да изредка сам старый дом издавал негромкие шорохи и скрипы. Со стороны дивана, на котором возлежал Хомо, послышались какие-то шаркающие звуки, и почти в непроглядной темноте неясно проступили контуры согнутой фигуры, крадучись пробиравшейся по комнате. Фигура неслышно скользнула к столу, на котором был оставлен фонарь «летучая мышь», взяла его и, крайне осторожно ступая по ступенькам лестницы, ведущей наверх, стала подниматься на второй этаж. Ворон, как всегда сидевший на своей полке, чуть заметно пошевелил головой, и во мраке сверкнули белки его глаз. Он молча, с неподдельным интересом наблюдал за действиями Хомо. А Хомо просто не спалось, ему стало скучно и начало разбирать неодолимое желание подшутить над мирно спавшими сотоварищами. Мысль о ночном розыгрыше с привидением засела ему в голову ещё днём, когда на чердаке он нашёл странный белый балахон. Едва сдерживая смех, он достал его из шкафа и напялил на себя это куклуксклановское одеяние с широченными рукавами, глухим капюшоном и прорезями для глаз. Затем он зажёг «летучую мышь» и, тихо подвывая и плавно взмахивая руками, как все настоящие привидения, медленно выдвинулся на лестничную балюстраду и огляделся. Ворон, сдерживая смех, продолжал невозмутимо наблюдать за Хомо. Проснувшаяся Мура сначала оцепенело застыла на месте, уставившись неподвижным взором на привидение, затем шерсть на ней поднялась дыбом, она зашипела, как паровой котёл, и, наконец, стремглав выскочив в соседнюю комнату, молниеносно взлетела на шкаф, где, словно на насесте, безмятежно дремали Цыпа и Кок.

Тем временем Хомо, ещё сильнее подвывая и размахивая фонарём, спустился по лестнице и длинными прыжками понесся вслед за Мурой. Заскочив в комнату, Хомо завыл ещё пуще и замахал руками словно ветряная мельница. Из-под половицы послышался испуганный голосишко Крыса:

— Ворон! Ворон! Смотри, — старикан опять припёрся!

Ворон, не выдержав, закаррхотал. Что произошло бы дальше, сказать трудно, так как в эту минуту в комнату влетел Сержант, и без лишних церемоний прыгнув на привидение, сшиб его с ног. Хомо взвыл, поскольку Сержант, не разобравшись в первое мгновение, пребольно вцепился ему в плечо и лишь через секунду, по запаху узнав Хомо, отпустил его, недовольно рыкнув. Растянувшийся на полу Хомо стал поспешно сдирать с себя дедушкин балахон, во всю ругая Сержанта:

— Какого чёрта ты меня сразу не узнал? Чуть мне руку не оттяпал…

— Так тебе и надо, так тебе и надо, — радостно закурлыкал со шкафа опомнившийся Кок, победоносно выпятив грудь перед Цыпой и Мурой.

— Не свои зубы не болят, — подхихикнул, как-то не очень кстати, Крыс.

— Никогда не думала, что окажусь в компании с такими идиотами, — недовольно фыркнула Мура.

Но Хомо, несмотря на ноющее плечо, остался чрезвычайно доволен своим дурацким розыгрышем.

— Хомо, а как ты узнал про привидение? — спросил Ворон.

— Да никак я не узнал. Просто ещё днём, когда я нашёл этот балахон, то сразу вспомнил про магов и волшебников в цирке и решил вас разыграть.

— А в этом доме действительно жил один старичок. Он в образе привидения всё пытался непутёвую молодёжь отсюда выпереть. Это его балахон.

— Да, да, — важно подтвердил Крыс. — Жил тут один старикан— большой жмот. Ты, Хомо, балахон не выбрасывай, — мало ли кто ещё сюда заявится…

— Так будем мы спать или нет? А то всё больше и больше хочется есть, — недовольно сказал Кок. — Там чего-нибудь не осталось?

— Это у тебя нервное, — насмешливо сказал Крыс. — Но, вообще-то, правильно говорится в поговорке: «Никогда не откладывай на завтра то, что можно съесть сегодня».

— С такими придурками и не поспишь спокойно, — опять, словно про себя, невнятно фыркнула Мура.

— «Пьяный — на время, «привет»— навсегда», — хихикнул Крыс. — Ну, ничего, Хомо, я тебя в следующий раз в виде инокрысытянина напугаю.

— Приличные люди не будят никого среди ночи, — осуждающе проквохтала Цыпа.

— Ну ладно, — буркнул Сержант. — Давайте всё же спать.

Постепенно компашка успокоилась, и все расползлись по своим местам.

История третья Набег на супермаркет

Всё-таки, наверное, действительно, «голод — не тётка», а стихийное бедствие, причём, удручающе регулярное и закономерное, а посему этим утром все обитатели дома поднялись рановато, — голодные, хмурые и неразговорчивые. Хоть и говорят, что наличие еды не обязательно делает всех людей хорошими, но вот её отсутствие зачастую делает всех плохими.

Само утро было в этом совершенно не виновато, ну, прямо-таки скажем, явно ни при чём. Вполне обычное тихое нормальное утро: ни тепло, ни холодно, ни дождя, ни снега. Оно жизнерадостно, с лёгким любопытством умиротворённо взирало на мир, не ожидая от него никаких очередных пакостей.

Солнце тоже имело довольный расплывшийся вид толстяка, пославшего на Рождество немного деньжат худосочному дальнему родственнику, ну, просто, хотя бы в благодарность только за то, что тот живёт достаточно далеко.

Но вот обитателям дома это утро совсем не казалось радужным, а, скорее, — сумрачным и неприветливым, как и они сами. А виновата в этом была усиленная диета, переходящая в лёгкое хроническое недоедание, которую им пришлось претерпеть с тех пор, как они «ударились в бега».

Мура громко и недовольно мяукала, фыркала и выгибала спину горбом, задирая свой пушистый хвост. Колокольчик на её ошейнике сердито позванивал. Но ничего подходящего к случаю, — ну хоть каких-нибудь там завалящих хозяйских ног, пусть даже слегка и кривоватых, о которые можно было бы заискивающе потереться, в ближайшем обозрении не наблюдалось. Конечно, посреди холла торчал в мрачной задумчивости Сержант, но он, скорее, был похож на толстую скамейку и уж явно не одобрил бы таких нежностей.

На полу, здесь и там, уныло стояли пустые плошки.

В дверях появились Цыпа и Кок. Шпоры на сапогах Кока мелодично позвякивали. Цыпа остановилась в нерешительности, поднесла к глазам лорнет и, тихо квохтая, оглядела присутствующих. Кок высвободил из сапога лапу, подцепил часы, висевшие у него на шее и, наклонив голову, с важным видом посмотрел на них одним глазом. Часы постоянно показывали одно и то же время.

Во-первых, петух ещё не научился их заводить, а во-вторых, он не умел пользоваться циферблатом. Не желая в этом никому признаваться, Кок навострился ловко поворачивать часы в разные стороны, искусно создавая иллюзию подходящего к случаю времени. Эту уловку раскусил только Хомо, которому страшно нравилось с серьёзным видом подначивать Кока, изредка спрашивая его — «А который сейчас час?».

Но врождённые, природные часы петуха никогда не давали сбоя. По солнцу, луне, звёздам и другим, известным только ему одному признакам, Кок безошибочно определял любой час дня и ночи. Конечно, с минутами было напряжённее, но никто из здешних жильцов минутами не интересовался. Ворон — тот, вообще, предпочёл бы вести счёт не по дням и часам, а по годам, а то и десятилетиям, потому что он и так всё время путался в оценке своего возраста.