Татьяна Апраксина - Предсказанная

• Название: Предсказанная
• Автор: Татьяна Апраксина
• Жанр: Научная Фантастика

---

— Хуже чем здесь, быть уже не может, — ответил Серебряный.

Анна вздрогнула. Сказано все это было без обычного пафоса, вообще без какого-то выражения. Простая констатация факта. В этом и был весь ужас ситуации. Девушка медленно развернулась, уставилась на Гьял-лиэ. Он криво улыбнулся, пожал плечами. Анна заглянула ему в глаза, всмотрелась и через пару ударов сердца зажмурилась. Усталость была лишь фоном. А в черных колодцах зрачков гулял зимний ветер, и имя ему было — обреченность. Отчаяние. Безнадежность.

— В чем дело?! Что с тобой творится?

— Я предчувствую, что не выберусь из этих земель, — после паузы ответил Гьял-лиэ.

— Да с какой стати-то? — Анна уже ничего не понимала.

— Это мне неведомо. Предчувствие — не знание обстоятельств. Но знание своей судьбы.

Девушка отвела глаза и задумалась. Легко и просто было решить, что Серебряный просто дурит ей голову. О приеме «смертельно болен и скоро умру» она слышала. Чаще, конечно, им пользовались глупые девочки. Рано или поздно ложь выплывала на поверхность, и ничего хорошего в результате не случалось. Разумеется, вся драма разыгрывалась с искренней верой и повестись на артистическую игру такой шантажистки было легко и просто. Но — здесь и сейчас… Серебряный на истерика не походил. Скорее уж добился бы своего силой или умелым ухаживанием. Может быть, и стоило отнестись к его словам всерьез. Только не хотелось.

— Гьял-лиэ, где мы?

— Об этом спроси у Флейтиста. Пора возвращаться.

— Но ты знаешь?

— Знаю, но не скажу, госпожа моя. Спроси у Флейтиста. Пойдем отсюда.

Вернулись обратно. Пока дошли до истукана, Анна вновь вспотела и захотела пить — словно и не ходили никуда. Идти было всего-то километра три, но по душной жаре казалось, что впятеро больше. Вадим и Софья спали, Флейтист лениво озирал окрестности. Серебряный описал найденную пещеру, Анна дождалась, пока он закончит, и опустилась на колени рядом с предводителем.

— Где мы оказались?

— На Кладбище Богов.

Анна открыла рот, чтобы что-то сказать, не нашла ни одного подходящего слова, так и застыла, глядя на Флейтиста. Что представляет из себя место, которое можно назвать «кладбищем богов», она догадалась. Хватило рассказа Серебряного о его печальной участи. Вот только она не знала, что умершие в забвении полуночники оказываются в Безвременье. Еще два кусочка мозаики сложились в элемент картинки.

— Отсюда действительно нельзя выбраться?

— Пока что я не могу об этом судить. И слишком устал, чтобы отправиться на разведку.

— Может, в пещеру перейдем? Там хоть не жарко.

— Чуть позже.

«Чуть позже» затянулось почти на два часа, по ощущению Анны. Пока проснулись Вадим и Софья, пока им рассказали новости о пещере, пока сообщество шумно обсуждало, имеет ли смысл вообще куда-то идти, девушка успела прогуляться вокруг истукана. Вся равнина, до самого горизонта, была уставлена монументами, больше схожими с оплавленными глыбами. В отдельных угадывались очертания людей или животных, другие вообще ни на что похожи не были. Никакой логики в их расположении не было — натыканы как попало, и группами по три-четыре штуки, и в одиночку.

Серо-черные дюны и барханы кое-где отливали багровым. Словно с неба пролилась кровь, но пепел не смог впитать ее, а солнце — высушить. Анна принюхалась. Действительно, с правой стороны, где виднелось ближнее кровавое пятно, пахло смертью и солью. Именно так — нагретая соль и привязчивая смерть.

И так — на сотню километров. Только огромная пустыня, монументы, багровые пятна и жестокие лучи четырех бледных светил. Больше ничего. Ни единой зеленой травинки, ни единой мелкой пустынной зверушки. Да и с настоящей пустыней это вселенское кладбище имело мало общего. Пустыня только кажется мертвой. Там много жизни — мелкие грызуны, змеи, птицы, насекомые. Под каждым камнем, под каждой корягой кишит жизнь. Здесь же не было ничего, кроме смерти.

Анна стояла, чувствуя себя крошечным муравьишкой, придавленным гигантской подошвой дымно-серого неба. Масштабы Кладбища внушали острое ощущение собственной незначительности и неполноценности. Кто она такая в мире, где гибнут даже боги, становясь памятниками самим себе, памятниками, которые никто никогда не увидит?

Легкое движение ветра вдоль щеки Анна приняла за галлюцинацию. Но ветерок проскользнул мимо и вернулся, пощекотал ухо. И прошелестел: «Впусти…».

Опять это слово, опять невнятное жужжание невидимых мошек над ухом. Анна вздрогнула, поежилась. Только что все было хорошо — и вот, началось опять. Нужно было рассказать обо всем Флейтисту. Но не сейчас же? Все уже поднялись и ждали только ее. Девушка пообещала себе сделать это немедленно, в первую же свободную минуту.

Потом было много мелких хлопот — умывались под чахлой струйкой, стекавшей со сталактита, выбирали уютную сухую пещеру. О еде Анна даже не заикалась — и так было ясно, что никакой пригодной в пищу зверушки здесь найти не удастся. Хорошо хоть, нашлись укрытие от солнца и вода. А когда выдалась свободная минута, девушка уже забыла, о чем хотела сказать. Только настроение безнадежно испортилось.

Флейтист ушел на разведку и забрал Вадима с собой. Это радовало. По дороге они дважды поцапались по мелочи. Первый раз — потому что девушке показалось, что Вадим не слишком доволен ее прогулкой с Серебряным. Она тихо отфыркалась — с кем сказано, с тем и пошла, извини, дорогой. Второй — из-за замечания о новой прическе.

— Тебе так не идет.

— Зато удобно…

— Ну, дело твое.

— Да уж не твое…

Так, слово за слово, тихо нашипев друг на друга, и добрались до пещеры. Анна сама не понимала, отчего же злится. Просто раздражало навязчивое внимание, какие-то мелкие замечания, которые девушка воспринимала непрошеными советами и нелестными оценками, злила спокойная уверенность в своем праве, с которым Вадим брал ее за руку или придерживал за локоть. И покорное терпение, с которым он реагировал на все ее капризы, тоже раздражало.

Несколько раз по дороге Анна замечала, что Софья прислушивается к их перебранкам, бросает короткие острые взгляды. Девушке казалось, что новообретенная подруга ей сочувствует. Хотелось поговорить с женщиной по душам, пооткровенничать в тихом углу, услышать какой-нибудь совет. Но сейчас для этого нужно было выгнать Гьял-лиэ, а его Анне было жалко. Замученный до крайности владетель неподвижно сидел у стены, глядя перед собой. После минутного колебания Анна решила, что он задремал с открытыми глазами и не будет подслушивать, пододвинулась к Софье вплотную.

— Слушай, ты сколько с Флейтистом живешь уже? — шепотом спросила она.

— Примерно пять лет, а что? Совета хочешь, да? — улыбнулась Софья.

— Ты опять мысли читаешь…

— Да у тебя на лице все написано. Ладно, спрашивай, что хотела.

— Я его видеть не могу, — призналась Анна. — Вот вроде все так здорово было, настоящий, единственный. А теперь хоть вешайся. Не могу-у… И сама не знаю, почему. Ну ничего ж такого, а?

— Ты сама его выбрала?

— Не-а…

— Так что ж теперь удивляешься, милая? Тебе подсунули того, с кем хлопот меньше, прекрасный да похожий, родной такой весь из себя. Копию твою, только в штанах.

— Ну, это ж здорово? Идеал, наверное?

— Что ж тебе таки не нравится? — женщина усмехнулась.

— Ничего не нравится…

— Вот тебе и весь идеал.

Анна не стала спрашивать, что ей делать. Софья ее здорово запутала. Лет десять подряд девушка мечтала встретить свое точное подобие. Такого, чтоб не нужно было ничего объяснять, понимать с трудом, путаться в словах и скрытых желаниях. Мечта исполнилась — и что же? Уже казалось, что мечты-то и вовсе не было. Так, какие-то непонятные ей самой идеи о том, как здорово было бы, если… Сейчас на роль мечты годился кто-нибудь вроде Флейтиста: сильный, надежный и умеющий все то, что сама она не умеет. Короче говоря — другой. Не настолько, чтобы быть чужим, но — чтобы можно было действовать вместе, не превращая дело в движение Тяни-Толкая по прямой в заданном направлении.

Было очень стыдно. Наверное, нужно было объяснить все это Вадиму — что ничего не получится, что сходство оказалось только приманкой, сыром в мышеловке обряда, затеянного Серебряным. Только девушка не представляла, как об это можно сказать вслух. Не хотела она ему делать больно. Отказать, решительно и бесповоротно — «ты больше не мой парень, асталависта, беби» — она не могла. Слишком хорошо представляла, что из этого выйдет: боль, отчаяние, недоумение…и все это ни за что. Не по вине, а по капризу — так получалось.

— Не мучайся, — сказала Софья. — Выберемся, разберетесь. Или разбежитесь. Как уж сложится…

— Не хочу ждать! — страстно зашептала Анна. — Не могу я делать вид, что все хорошо. И сказать не могу, и терпеть не могу. Ну, не знаю я, как это все… Не умею я, понимаешь? Не хочу, чтоб трогал, чтоб смотрел… не могу.