Татьяна Апраксина - Предсказанная

• Название: Предсказанная
• Автор: Татьяна Апраксина
• Жанр: Научная Фантастика

---

— А можно мне? — неуверенно спросил Вадим.

Девушка посмотрела на него с изумлением, словно с ней заговорило пустое место. Вадим вздрогнул под этим взглядом, прикусил губу. Он знал, что не может ни на что претендовать — ни на внимание, ни на благосклонность, но все же обидно было, и горько. Но объясняться, особенно при Серебряном, Вадим счел ниже своего достоинства.

— Покажи ему, — сказал Гьял-лиэ, и Анна послушно протянула Вадиму лист.

Это задело еще сильнее, первым желанием было — отказаться. Подачек по чужому приказу Вадим принимать не желал. Все же любопытство победило, и он взял бумагу. Крупные кривые буквы были выведены явно наспех, не слишком привычной к письму рукой. Только два слова на листе.

Простите

Ждите

Ничего больше — ни знаков препинания, ни пояснений. Печатные буквы в два ряда и прорезь, оставленная стилетом. Вадим осторожно положил бумагу на стол.

— Вероятно, у нас появились неведомые друзья, — через пару минут сказал Серебряный.

— Видала я этих друзей… — фыркнула Анна, и осеклась, не договорив.

Флейтист пришел чуть позже, ему показали письмо, но он не сказал ни слова. Беглым взглядом осмотрел зал, потом молча прошел к тазу с водой, тщательно умылся. Вадим наблюдал за ним, не зная даже, зачем — может быть, ждал чего-то, слова или приказа. Анна сидела на столе, болтала ногами и явно не знала, куда себя деть. Один Серебряный занимался делом, если им можно было считать неспешное снятие ставня с окна.

Умывшись, командир еще раз осмотрел зал и компанию, на мгновение задержал взгляд на гитаре, которую Вадим так и держал за гриф, не решаясь поставить на пол. Музыкант испугался, что сейчас ему прикажут выбросить инструмент вон, и знал, что не решится возражать, но ничего подобного не случилось.

— Сыграй! — сказал Флейтист.

— Что? — Вадим растерялся, уж больно это было неожиданно.

— Что хочешь, это сейчас не имеет значения.

Вадим присел на табурет, положил гитару на колени. Коснулся рукой струн, проверяя строй. Все было в порядке, гитара в подстройке не нуждалась, и он понял — так будет всегда, этому инструменту не нужна настройка, ему не страшна будет ни сырость, ни вода, ни жара. Струны никогда не «поплывут» и не перетрутся над ладами.

Взять настоящий аккорд он не решался еще несколько минут. Потом все же ударил пальцами по струнам, замер, прислушиваясь к звуку. Гитара откликнулась звенящим переливом, удивительно чистым и легким.

— Играй дальше.

Нехотя, заставляя себя прикасаться к жестким, режущим пальцы струнам, Вадим начал играть. Звук его пугал, но куда сильнее пугал пристальный оценивающий взгляд Флейтиста. Каждый аккорд, каждый переход взвешивался на незримых весах, и Вадиму казалось, что он играет на свою жизнь.

— Довольно… Ты знаешь, что это за гитара?

— Нет, откуда?

— Да, ты прав, тебе действительно неоткуда это знать. О ней говорится в наших легендах, да и то нечасто. Рассказывают, что она родилась, когда первый звук музыки прозвучал в первой ночи мира… и многое другое. Эта гитара древнее нас всех, древнее Полудня и Полуночи. Говорили, что, играя на ней, можно открывать двери между мирами. Говорили и другое — например, что прикоснувшийся к ней станет рабом Безвременья. Теперь ты понимаешь?

— Нет, — признался после паузы Вадим. — Мне говорили, что это — моя судьба, которая была мне предначертана еще до рождения. Предсказана, точнее. Мне говорили, что вставший между человеком и его судьбой погибнет… но я не понимаю.

— Чего ты не понимаешь? — встрял Серебряный, но Флейтист коротко махнул рукой, и тот замолк.

— Не понимаю, что все это значит. Какие двери, что происходит? Я… не мог не взять ее. Просто не мог иначе. Увидел — и все.

— Я знаю, — кивнул Флейтист. — Мне самому не под силу было бы справиться с ее зовом.

— То есть? — опять прорезался Серебряный.

— Анна видела, — чуть опустил голову командир. — Если бы не барьер, я сам бы стремился завладеть ей.

— Позволь тебе не поверить! — звонко сказала Анна.

— Не позволю, — ответил Флейтист. — Я говорю правду, и лгать мне смысла нет. Я ни в чем не виню тебя, Вадим, я говорю перед свидетелями, и говорю искренне. Винить я могу лишь себя.

— В чем? — Вадим окончательно опешил.

— Если бы не затеянная мной игра, вы не оказались бы здесь и ничего не случилось бы.

— Нет, неверно, — подходя к столу, сказал Серебряный. Глаза он старательно отводил, и Вадим никак не мог понять, что у него с лицом. — Я мог бы сказать, что виной всему затеянная мной интрига или мой выбор гостей на празднике Полнолуния. Но Флейтист знает, а я сейчас говорю вам обоим — не я выбираю гостей, и никто из Полуночи. Их выбирает судьба…

— Это как? — спросила Анна.

— Долго и сложно объяснять. Это и гадание, и жребий… Но на этот раз он выпал тому, чья судьба уже была определена. Так ведь, Вадим?

Музыкант недоуменно пожал плечами.

— Я же был рядом с тобой у Судьи, я знаю, о чем ты спрашивал!

— Он мне ничего конкретного не сказал…

— Да неважно, что сказал Судья. О чем ты спрашивал?

— Что значит «предсказанная»?

— Ну вот, теперь ты знаешь, — нехорошо ухмыльнулся владетель. — Познакомился лично…

— То есть?!

— Это имя твоей гитары — Предсказанная, — объяснил Флейтист. — Но я не понимаю, к чему ты клонишь, Серебряный?

— О, где те времена, когда ты понимал меня с полуслова! — страдальчески вскинул руки к потолку владетель. — Я лишь о том, что мы должны быть благодарны обстоятельствам, при которых ты и я оказались здесь!

— Почему ты так считаешь? — недоуменно взглянул на него Флейтист.

— Да потому что, сложись все иначе, они все равно попали бы в Безвременье, — объяснил Гьял-лиэ. — Только сам представь, что вышло бы.

— Что дает тебе возможность делать такие выводы?

— Все стечение обстоятельств, которое привело нас сюда, — уверенно сказал владетель. — Подумай сам.

— Ага, а ты, типа, в нагрузку? — скривила губы Анна. — Тебя-то сюда притащили чуть не в багажнике…

— Ты забываешь, что именно я затеял игру.

— Господа фаталисты, — девушка спрыгнула со стола. — Все это замечательно, но если вы от вопроса «кто виноват» перейдете к «что делать» — будет здорово…

Вадиму как раз хотелось, чтобы подольше обсуждали вопрос «кто виноват», потому что при этом ему говорили, что не виноват никто. Хотя бы Флейтист так считал, а мнением остальных можно было пренебречь. Но в предложении Анны тоже имелся резон.

— Вот, к примеру, — продолжила она, расхаживая между столом и стеной. — Кто нам эту записку оставил? Ему можно верить или это очередная разводка?

— Кто же может знать? — устало вздохнул Флейтист. — Верить, Анна, мы можем здесь только себе, и то — не до конца, потому что не знаем, с чем еще столкнемся. Сейчас я хочу попросить вас с Гьял-лиэ уйти отдыхать в одну из спален.

Анна как-то без всякой радости дернула плечом, потом склонила голову, соглашаясь. Хорошо было видно, что приказ ее вовсе не радует, и Вадим удивился. Так правдой или ложью была показанная ему картина? Он ненавидел себя за то, что знал — спросить никогда не решится, даже у Флейтиста. Нельзя было спрашивать, не повернулся бы язык, но мучительно хотелось знать: было ли, не было?

Когда они остались наедине, Флейтист сел на табурет рядом с Вадимом. Протянул руку к гитаре, осторожно прикоснулся к струнам, покачал головой, услышав капризный протест металла.

— Я действительно ни в чем тебя не виню. Я знаю, тебе нужно это слышать.

— Спасибо, — с трудом выдавил Вадим — в горле вдруг собрался тугой комок, мешающий говорить. — Прости… я не знал, что делаю!

— Я знал, что вижу, но не смог бы устоять перед зовом. Я сказал тебе правду, Вадим. Я благодарю судьбу, что у меня есть силы помнить об этом, а не винить тебя… Теперь эта вещь безопасна. Просто… инструмент.

— Хочешь, я ее… выкину к черту?

— Зачем? — вскинул больные темные глаза Флейтист. — Не в гитаре дело.

— Она… ну… будет напоминать? — очень осторожно выговорил Вадим. Он не понимал, откуда Флейтист черпает силы раз за разом прощать его, и не мог выразить свою благодарность за это.

— Я и так не смогу забыть. Серебряный был прав, говоря, что мы и дети Полудня не созданы друг для друга. Лучшее, что я сделал для дочери людей, я сделал по его требованию…

Нельзя было спорить, нужно было — слушать и соглашаться, молчать и кивать, давая Флейтисту выговориться, но Вадим просто не мог. Каждое слово резало его на части. Лучше бы командир убил его на месте, чем вот так исповедоваться перед истинным виновником гибели своей жены.

— Ты не прав, — как можно мягче сказал он, потом отставил гитару к столу и положил руки Флейтисту на плечи. — Я ведь видел мать Андрея. Она до сих пор помнит тебя. Что же в этом хорошего?