Газета Завтра Газета - Газета Завтра 866 (25 2010)

• Название: Газета Завтра 866 (25 2010)
• Автор: Газета Завтра Газета
• Жанр: Публицистика

---

     Дня два он просидел в кресле у балкона, молчал, только опасливо наблюдал за моими движениями. Потом я его похоронил, хотя он шумно храпел. Этому храпу не удивились ни могильщики, ни директор кладбища. "Бывает, — заметил последний, — что ж его в кресле у балкона оставлять?" Я последний раз взглянул на пожарную каску и пошел домой менять замок на входной двери.

     Занятые, деловые люди не интересуют поэтов. Другое дело — одинокие, банальные, никчемные. Воображение накидывается на них как хищная птица и трансформирует в нечто непотребное. Редко-редко персонажи удостаиваются восхищения или просто доброго слова. Беспощадная поэтическая имагинация размножает одну обыкновенность и объединяет множество. Иногда получается своеобразно и причудливо. Дадаист Ганс Арп долго размышлял над общими идеями, соединяющими людей, и пришел к выводу, что это не религии или социальные утопии, а самые простые жизненные условия. Есть "партия" людей, "готовых к выходу". Стихотворение развивается так:

     Поезд идет из пункта "А" в пункт "Б"

     Некоторые пассажиры готовы к выходу другие нет

     По мере продвижения головы всех пассажиров дремотно склоняются к коленям

     Одни головы плотно вжимаются в колени эти пассажиры покачиваясь падают

     И выкатываются на перрон их подхватывают носильщики

     Обшаривают карманы бедных предоставляют судьбе

     Поезд доходит до пункта "Б" и возвращается в пункт "А"

     Некоторые пассажиры не готовы к выходу они падают и кольцами

     Катаются по вагону поезд уходит в депо

     Не готовые к выходу спят когда они проснутся им объясняют

     Что надо всегда быть готовым к выходу вошел ты или не вошел

     Стихотворение Ганса Арпа, несмотря на странность содержания, отмечено определенным идеологическим позитивом и даже настойчивым требованием: надо всегда быть готовым к выходу. Неважно из чего или откуда. В принципе безопасней не пребывать долго в одном коллективе, не застаиваться в одной толпе: могут пырнуть ножом, может свалиться кот на голову, может перекидывать с рук на руки людская масса или просто задавить; легко встретить неприятного знакомого, обнаружить пропажу денег, записаться в группу каких-нибудь активистов… Мало ли что может случиться? Из абсурдного стихотворения Ганса Арпа следуют вполне разумные выводы.

     То же следует заметить о стихотворении сюрреалиста Робера Десноса (без названия):

     "Лингвист в виде комода с медвежьим топотом взобрался на трибуну. Он долго пыхтел, пытаясь выдвигать ящики… Это удавалось с большим трудом: один ящик скрипел, появляясь на свет, другой жалобно урчал, третий глухо бился как ржавый колокольчик… Над третьим ящиком "лингвист в виде комода" повесил надпись: старинное объяснение в любви на шумерском языке с вкраплениями исландских диалектов. Над двумя другими ящиками лингвист надолго задумался. Публика молчала. Наконец, часа через два на сцену въехал подъемный кран и увез задумчивого лингвиста. Программа вечера не кончилась, хотя публика явно взволновалась, приняв подъемный кран за очередного лингвиста… Два служителя вынесли серебряную клетку с муравьем, который принялся неистово ругаться по-японски. Ответить ему никто не мог ни по-японски, ни по-муравьиному. Научный вечер закончился интимными танцами. Муравей сбежал.

     Вышеприведенные фрагменты из современных произведений касаются персонажей довольно несуразных. Неужели новая лирика не знает других? Вероятно, можно отыскать мифических героев. Вероятно, хотя и с большим трудом, найдутся трагические девочки в духе Жюля Лафорга. Но серьезные персонажи редко посещают страницы современных поэтов. Они проходят облаком на горизонте, бликом на воде, но, чаще всего, они передают настроение автора, подчеркивают ужас или безразличие бытия. Даже любовь в обычном смысле не интересует новую поэзию. Поль Элюар:

      Лоб как поникшее знамя

      Я влачу тебя одинокий

      В застылые улицы

      В крикливую бедность

      Я не хочу отпускать

      Твои руки ясные сложные

      Рожденные в замкнутом зеркале моих рук

      Все остальное хорошо

      Все остальное еще бесполезней

      Чем жизнь

      Распадается земля под твоей тенью

      Руки твои

      Под пеленой воды

      Где тонут

      Словно камень

      Холодное стихотворение одинокого поэта. Интерпретация здесь равно легитимна, как и всякая другая. Например: ты можешь держать руки под водой и шевелить пальцами; ты можешь быть утопленницей. Опускаем сложную конструкцию образа: "…руки ясные сложные, рожденные в замкнутом зеркале моих рук" и получаем беспрерывные знаки вопроса. "Все остальное хорошо. Все остальное еще бесполезней, чем жизнь". Значит ли это, что все хорошее бесполезней жизни? Тогда совсем сакраментальный, но необходимый вопрос: что понимается под жизнью? Уж, наверное, не материальное благополучие, обусловленное прилежанием, удачной работой, везением, благосклонностью начальства и т.д. Когда возлюбленная эффективна так, что земля распадается под ее тенью, это и называется жизнью. Но существует возлюбленная или нет и если да, то где, это решает читатель.

     Ибо современные поэты создают режим неопределенности, где плавают вопросительные знаки, до предела напрягая этот режим.

1

Анастасия Белокурова ОГОНЬ, ВОДА И СВЕЖИЕ ТРУПЫ

"Чужая" (Россия, 2010, режиссёр - Антон Борматов, в ролях - Наталья Романычева, Анатолий Отраднов, Александр Голубков, Кирилл Полухин, Евгений Ткачук).

     Украина, 1993 год. В ходе бандитских разборок арестован молодой киллер Бабай из группировки криминального авторитета Рашпиля. Чтобы парень не раскололся, Рашпиль решает использовать в качестве заложницы его сестру по кличке Чужая. За девицей, обретающей в одном из борделей в Чехии, отправляется бригада из четырёх человек. Роуд-муви в бумеровском стиле постепенно превращается в фильм нуар: братки постепенно понимают, что опасаться им следует не столько заграничных отморозков, сколько самой Чужой, которая крутит интриги и плетёт козни похлеще героинь какой-нибудь Барбары Стэнвик.

     Очередной продюсерский проект тандема Константин Эрнст — Игорь Толстунов (телесериал "Школа" Валерии Гай Германики) на первый взгляд кажется забавой двух взрослых дядей, решивших переквалифицироваться в "независимых". Еще в 2006 году, с лёгкой руки московского журналиста Георгия Мхеидзе, издательство "Аd Marginem" опубликовало одноимённый роман-сценарий киевского культового деятеля Владимира "Адольфыча" Нестеренко. "Чужая" произвела фурор. Нестеренко — персонаж загадочный, приходил на пресс-конференции в маске, скрывал настоящие имя и фамилию, утверждал, что "о Нестеренко можно говорить что угодно, его нет в природе, я не Нестеренко". В 90-е занимался рэкетом, получил срок. В 2000-х стал журналистом и писателем. При этом ничего конкретного о нём неизвестно. Существует мнение, что он принадлежит к киевской рок-тусовке, что он — фашист, кумир ультраправых, человек-миф. В любом случае в современную российскую литературу он вошёл, как нож в масло. Волна криминального российского кино ("Брат", "Бригада", "Бумер", "Антикиллер"), по мнению Нестеренко, — пена дней, вымысел, "литературщина". В "Чужой" же была выполнена сверхзадача донести аутентичную правду жизни до уже позабывших об урле пытливых читателей.

     В результате возникли герои, лишённые романтического ореола, — из тех, которых не жалко. Фактически документальные портреты эпохи. На экране их воплотили неизвестные актёры украинских театров. Воплотили мощно, хлёстко, правдоподобно до дрожи. В этом безудержном вихре самосожжения с невыразимой грустью вязнет метафизика насилия, отступает на второй план жёсткий ритм и кристаллизуется миф. Недаром следующая книжка-сценарий "Адольфыча" называется "Огненное погребение". Особняком в этой когорте "викингов удачи" стоит образ Чужой. Недаром кличка героини напрямую связана с легендарным фильмом Ридли Скотта "Чужой": "Смотрел фильм про космос? Там дракон был с кислотой вместо крови. Яйца в людей откладывал". Чужая не просто фам фаталь, нуаровское клише и мурка в кожаной тужурке. Она — абсолютное зло, образно говоря неземного происхождения, "голимая устрица", если следовать строго по тексту. По слухам, Нестеренко создал образ Чужой "по мотивам" своего недруга и в отместку заменил ему пол.