Казимеж Куманецкий - История культуры древней Греции и Рима

• Название: История культуры древней Греции и Рима
• Автор: Казимеж Куманецкий
• Издательство: Высшая школа
• Жанр: История
• Год: 1990
• ISBN: 5-06-001000-7, 83-01-04780-

Книга состоит из двух частей: в первой излагается история культуры Греции, во второй - культуры Рима. Автор подробно прослеживает все этапы истории развития прикладного искусства, архитектуры, скульптуры, письменности, религиозных верований греков и римлян.

Книга иллюстрирована и снабжена указателями.

---

С ростом политического значения вольноотпущенников шел рука об руку рост их состояний. Имущество некоторых вольноотпущенников стоило сотни тысяч сестерциев. Известными всему Риму богачами были вольноотпущенник Помпея Деметрий, оставивший детям состояние в 4 тыс. талантов, и Марк Вергилий Эврисак, тщеславный нувориш, чья величественная гробница в форме печи и поныне стоит на виа Пренестина в Вечном городе. Но большинство вольноотпущенников были людьми среднего достатка: ремесленниками, врачами, купцами.

ВОСТОЧНЫЕ КУЛЬТЫ, АСТРОЛОГИЯ, ОККУЛЬТИЗМ

В государстве эпохи гражданских войн, насилия, злоупотреблений, где человек меньше, чем когда-либо, мог чувствовать себя защищенным, широко распространялись таинственные восточные культы и магии, причем не только среди городских низов, но и в среде просвещенных нобилей. Законы 58, 53 и 48 гг. до н. э, против все более популярных в Риме египетских культов не дали результатов, и в 43 г. до н. э. участники II триумвирата уже планировали построить первое в городе святилище Исиды. Не менее популярной была тогда халдейская астрология, несмотря на то что еще в 139 г. до н. э. астрологов изгнали из Рима. В трактате «О предсказаниях» Цицерон свидетельствует, что халдейских звездочетов можно было в его время видеть в Большом цирке, где они охотно составляли людям гороскопы.

Так как всевозможные гадания и пророчества были тогда в моде и очень многие к ним прислушивались, то их нередко использовали и приспосабливали в политических целях. В 56 г. до н. э. Помпеи под предлогом, что слышал гром с неба, распустил народное собрание и тем самым помешал избранию своего противника Катона Младшего претором. Позднее, когда Цезарь собирался в поход против парфян, у всех на устах было пророчество, найденное в «сивиллиных книгах», будто парфяне могли быть покорены только царем: распространение этого пророчества в Риме должно было облегчить Цезарю переход к монархии эллинистического типа.

Вера в вещие сны, которым, как мы помним, такое значение придавал Сулла, не была чужда и самым просвещенным людям последующих поколений. Цицерон рассказывает в одном из писем, какой сон приснился ему в Диррахии перед битвой при Фарсале между Цезарем и Помпеем. Октавиан Август вспоминал позднее о сне, который видел его друг и который помог ему спастись в сражении у Филипп, когда они с Антонием вели войну против Брута и Кассия.

Составлением гороскопов занимались не только халдейские звездочеты, но и претор 58 г. до н. э. философ-неопифагореец Публий Нигидий Фигул. Согласно Светонию, он, узнав час рождения Октавиана, «объявил, что родился повелитель всего земного круга». Фигул написал множество книг о гаданиях и снах, об астрологии, где пытался соединить наследие этрусков с учением Пифагора. В его доме проходили собрания, считавшиеся в Риме святотатственными. Марк Теренций Варрон рассказывает о его занятиях магией, о способности отыскивать пропавшие вещи. Достойным собратом Фигула было другое должностное лицо: консул 54 г. до н. э. Аппий Клавдий Пульхр, который у себя дома занимался спиритизмом, вызывая души умерших.

ФИЛОСОФИЯ

Те же чувства незащищенности, нестабильности, что подталкивали одних к восточным культам и магии, других влекли к «Саду Эпикура». Философ, учивший «жить незаметно», неизбежно должен был приобрести популярность в те бурные и грозные десятилетия. Число эпикурейцев постоянно росло. Из сочинений Цицерона мы знаем имена популяризаторов эпикурейства, «захвативших всю Италию». К ним — к Гаю Амафинию, Рабирию, Катию Титу Инсубру и другим представителям эпикурейской философии в Риме — Цицерон относился презрительно и даже утверждал, что никогда не читал их творений. Однако двух греческих эпикурейцев, Филодема из Гадары и Сирона, действовавших тогда на побережье Неаполитанского залива, великий оратор не колеблясь называл своими друзьями, «наилучшими и ученейшими мужами». Филодем и его ученик Сирон прибыли в Италию, вероятно, вскоре после превращения их родной Сирии в римскую провинцию, но не захотели жить в Риме с его шумом и суетой. На вилле Филодема в Геркулануме (нынешняя вилла Пизони) были найдены остатки богатой библиотеки, состоявшей из произведений как самого философа, так и других эпикурейцев. Здесь же проходили и их встречи. Фрагмент одного из сочинений Филодема, обнаруженный там, свидетельствует, что в эпикурейских диспутах принимал участие также Вергилий, а может быть, и Гораций. О дружеских связях между молодым Вергилием и Сироном говорят и упоминание философа в стихах великого поэта, и тот факт, что после смерти Сирона его вилла в окрестностях Неаполя перешла в собственность Вергилия.

Наиболее полное выражение римский эпикуреизм, столь сильно повлиявший на творчество молодого Вергилия, нашел в философской поэме «О природе вещей» Тита Лукреция Кара, жившего в первой половине I в. до и. э. «Недоброе время для отечества», как говорит поэт, жестокость и абсурдность гражданских войн, честолюбие, алчность и похоть, терзающие римское общество, — все это наполняло душу Лукреция отвращением к современности. Но будущее станет лучше настоящего — Лукреций был великим оптимистом, верившим в прогресс познания мира, в могущество человеческого разума, способного овладеть тайнами бытия и, главное, преодолеть страх индивидуальной смерти. В обществе, охваченном страхом и пороками, «как солнце среди звезд» сияет образ Эпикура, спасшего человечество от страха перед смертью тем, что представил смерть всеобщим и закономерным явлением в непрерывном потоке рождений и смертей человеческого рода. Смерть — избавление от страданий, а для отдельного человека, как учил Эпикур, смерть «есть ничто», ибо и душа материальна и смертна, и распадается вместе с телом. Таковы общие законы, по которым развивается материя без вмешательства в это развитие богов, поэтому учение Эпикура помогает изгнать из человеческих душ страх и перед богами. Никогда еще ни один греческий учитель эпикурейства не говорил с такой поэтической силой о философии своего кумира и вдохновителя, ни один не описывал так ярко невзгоды и мрачную участь людей, коснеющих в плену суеверий и необоснованных страхов, как это удалось сделать Лукрецию Кару. Патетически, в красочных и величественных образах, возвещает он людям правду, открывающуюся ему в учении Эпикура, «воистину бога». Поэма «О природе вещей» и сегодня покоряет необыкновенной силой поэтического таланта, с какой Лукреций убеждает читателя или спорит с ним. Сочинения самого Эпикура погибли, и потому поэма Лукреция оказывается, кроме того, ценнейшим источником познания распространенных в античном мире эпикурейских, механико-материалистических взглядов на космос и на человека.

Популяризацией среди римлян достижений греческой философии занимался и Марк Туллий Цицерон, когда победа Цезаря сделала для него невозможным продолжение активной политической деятельности. Связи многих видных римлян с греческими философами стали в 1 в. до н. э. особенно тесными. Уже говорилось о том, как хорошо был принят Панетий Родосский в кружке Сципиона Младшего. Стоическая философия имела особенно много приверженцев; среди них были и Катон Младший, и убийца Цезаря Брут. К стоику Посидонию ездили на Родос не только Цицерон, но и Помпеи. Если римляне не ездили к философам в Грецию, то приглашали их к себе: так, у Цицерона гостил одно время стоик Диодот.

Никто, однако, не взял на себя труд изложить для сограждан на латинском языке учения греческих философов. Для этого необходимо было преодолеть немало языковых сложностей и обосновать полезность самой философии. Цицерону хватило на это решимости. Когда в 45 г. до н. э. умерла его дочь Туллия, он, читавший много греческих «утешений» философского характера, задумал написать «утешение самому себе», следуя здесь примеру платоника Крантора. Два месяца спустя Цицерон был уже весь в работе над «Гортензием» и «Академиками», а еще через месяц уже собирал материал для «Тускуланских бесед» (близ Тускула находилось поместье Цицерона). Не дошедший до наших дней «Гортензий» был написан в форме диалога с Квинтом Гортензием Горталом, отрицавшим ценность философских штудий; в споре с ним Цицерон перечисляет все те выгоды, которые дает философия: от практической пользы общих знаний до литературных достоинств философских сочинений. Автор выражает надежду, что римские любители словесности, привлеченные красотами слога этих произведений, обратят со временем внимание и на их содержание. Сам Цицерон изложение философских идей почти во всех своих трактатах оживляет примерами из римской истории или цитатами из поэтов.

Оригинальным философом он не был и не стремился быть. Даже эклектизм, столь присущий его сочинениям, не был результатом его концептуального выбора, а был отличительной чертой всего завершающего периода эллинистической философии. Эклектиками были все тогдашние стоики, вносившие в первоначальную систему стоических идей немало элементов платонического и перипатетического направлений. Эклектиками были прежде всего учитель Цицерона, платоник, представитель новой Академии Филон из Лариссы и его ученик, друг полководца Лукулла, сопровождавший его в походах, Антиох из Аскалона. Филон, близкий к скептическому направлению многих академиков, призывал своих учеников брать уроки у философов разных школ. Цицерон в точности исполнил это требование: он посещал и слушал эпикурейца Федра и стоика Диодота, академиков Филона и Антиоха и близкого к платонизму стоика Посидония.