Тереза Медейрос - Поцелуй, чтобы вспомнить

• Название: Поцелуй, чтобы вспомнить
• Автор: Тереза Медейрос
• Жанр: Современные любовные романы

Лауру Фарли, осиротевшую дочь приходского священника, вырастила добрая благодетельница, которая оставила ей после своей смерти поместье Арден Менор с условием, что Лаура должна выйти замуж до того, как ей исполнится 21 год — за три недели до начала этой истории. Лаура узнает, что никогда не навещавший свою мать сын благотворительницы, Стерлинг Харлоу, распутный герцог, известный под прозвищем Девонбрукский Дьявол, планирует вернуться и предъявить права на свою собственность. Лаура, желая не допустить, чтобы Стерлинг выбросил ее вместе с младшим братом и сестрой на улицу, в буквальном смысле молит Бога послать ей мужчину, за которого она могла бы выйти замуж.

Ответ на ее молитвы приходит, когда прекрасный Стерлинг падает с лошади, и она находит его лежащим без сознания на земле. Она не знает, кто он. Ее поцелуй приводит его в сознание, но оказывается, что он ничего не помнит о себе, даже имени. Находчивая Лаура убеждает его, что они помолвлены. Сможет ли Лаура привести его к алтарю, прежде чем он обнаружит ее обман? И что сделает Лаура, когда поймет, что мужчина, за которого она собирается выходить, является ее заклятым врагом?

---

Она открыла глаза и обнаружила, что ее лицо находится на одном уровне с его носом. Едва заметная горбинка портила его орлиный профиль, придавая его лицу обаятельное очарование.

Лаура осела на пятки и покачала головой собственным причудам. Она такая же глупая, как и Лотти. На какое-то мгновение она позволила себе развлечься смехотворным предположением, что он может быть ответом на ее молитвы. Но нельзя найти мужчину в лесу и просто оставить его себе. Так не делается. Она задумчиво вздохнула, разглядывая безупречный покрой его брюк из оленьей кожи и соблазнительные локоны волос, лежащие на накрахмаленном воротнике. Особенно такого мужчину, как он. По такому мужчине точно будут горевать те, кто имел несчастье его потерять.

Ее взгляд метнулся к его рукам. На руке не было обручального кольца, которое могло бы указывать на то, что его ждет дома обеспокоенная жена. Не было дорогого кольца с печаткой, которое могло бы подсказать его личность. Сама того не осознавая, она потянулась к его длинным и узким пальцам, но потом отдернула руку.

Ему гораздо больше нужна мягкая постель и горячая припарка для головы, чем ее причитания над его телом. Ей не хотелось объяснять местным властям, что он умирал, пока она тратила драгоценные секунды, восхищаясь формой его красивых, ровных и твердых губ.

Лаура начала подниматься на ноги, но потом заколебалась. Она и так уже слишком долго тянула. Ему не может повредить, если она только одним глазком взглянет на его зубы. Именно это говорила она себе, снова наклоняясь к нему.

По его благородным чертам лица струились лучи солнца, и он был похож на принца, который ждал тысячу лет, пока кто-нибудь не придет и не пробудит его от заколдованного сна. Просвеченные солнцем золотистые пылинки кружились вокруг них обоих, словно сверкающий волшебный ореол.

Позже она могла бы поклясться, что, должно быть, попала под колдовские чары леса, поскольку это было единственное объяснение тому, к чему привел ее шокирующий импульс — ее, Лауру Фарли, дочь набожного приходского священника, которая никогда не позволяла никому из кандидатов в мужья даже держать ее за руку — она склонилась и коснулась губами его губ.

Они были на вкус еще лучше, чем на вид, и она ощутила их заманчивую силу и мягкость. Ее дыхание, смешиваясь с его, перешло в головокружительный вдох. Поскольку она никогда раньше не целовалась с мужчиной, ей потребовались несколько ошеломленных секунд, чтобы понять, что он тоже целует ее. Даже от небольшого усилия, его губы раскрылись под ее губами. Когда кончик его языка прошелся по ее нижней губе, резкая дрожь прошла через Лауру, предупреждая, что она, наконец, нашла опасность, которую искала всю свою жизнь.

Его хриплый стон потряс ее до глубины души. Она медленно подняла голову и испытала еще большее потрясение, когда поняла, что он стонет не от боли, а от удовольствия.

— Кто?… — прошептал он, глядя на нее затуманенными янтарными глазами.

Лаура не была так обижена даже тогда, когда приходила в себя от фантазии, в которой она прогуливалась по улицам Ардена в одних чулках и воскресной шляпке.

Она рывком отодвинулась от него, и слова полились из нее возбужденным потоком.

— Меня зовут Лаура Фарли, сэр, и я могу вас заверить, что, независимо от произошедшего, я не имею привычки целовать незнакомцев. — Она убрала волосы с пылающих щек. — Вы, должно быть, думаете, что я совершенная бесстыдница. Сама не понимаю, что на меня нашло, и почему я повела себя в такой возмутительной манере, но могу вас заверить, этого никогда больше не повторится.

Но прежде, чем она смогла вскочить на ноги, он схватил ее за руку.

— Кто? — повторил он свой вопрос, его голос перешел в отчаянный отрывистый хрип. Его глаза сузились, пытаясь сфокусироваться на ее лице. — Кто? Кто… я?

Без сомнения, его глаза выражали мольбу. А пальцы вцепились ей в руку, требуя ответа, который она не могла дать.

Даже зная, что собирается совершить самый ужасный грех в своей жизни, Лаура не смогла удержаться от нежной улыбки, которая разлилась по ее лицу.

— Ты — мой.

Глава 3

Иногда мне кажется, что ты совсем незнакомый для меня человек…

За все эти годы Лаура развлекала себя не одной фантазией о том, как ее суженный приезжает в Арден Менор, чтобы просить ее руки. Иногда он приезжал на сверкающем черном коне с белой звездой во лбу; а иногда появлялся из красивой кареты с древним гербом известной и благородной семьи. Но ни разу она не представляла себе его появление лицом вниз на спине осла, которого вел раздраженный кокни (кокни — слэнг, на котором говорили низшие слои общества в Лондоне, а также те, кто говорит на этом слэнге — прим. переводчика), которого она оторвала от стада и который теперь сыпал ругательствами так, что уши у нее просто горели. К счастью, даже после почти сорока лет жизни в этой стране, последние двадцать из которых он служил доверенным мастером-на-все-руки у леди Элеоноры, акцент у Довера все еще оставался настолько сильным, что Лаура почти ничего не разбирала из его ругани.

Когда осел дотащился до двора, на встречу своему мужу из кухни выбежала Куки, но тут же остановилась, теребя в руках передник.

— Святые небеса! Что же случилось с этим бедным парнем?

— Как же, бедный он! — фыркнул Довер. — Наверняка, он преступник, сбежавший от Лондонской виселицы. Он зарежет нас в наших постелях в первую же ночь.

— Он не беглый преступник, — в десятый раз попыталась объяснить Лаура. — Он джентльмен.

Довер глубокомысленно кивнул.

— Знал я однажды такого джентльмена, его звали Гарри. Все были очарованы его прекрасными манерами да сладкими речами — до тех пор, пока не просыпались с рваными ноздрями (в Англии 18 века одним из наказаний и клеймений преступников было рвать ноздри — прим. переводчика) и без кошельков.

Вся в сомнениях, Куки схватила незнакомца за просвеченные солнцем волосы и покрутила его голову из стороны в сторону.

— Мне кажется, у него вполне честный вид. Как у джентльмена.

Незнакомец застонал, без сомнения протестуя против проявленного к нему неуважения. Лаура осторожно вытащила его волосы из руки Куки и пригладила их к воротнику.

— Если мы сейчас не внесем его в дом и не приложим что-нибудь к этой шишке у него на голове, я сомневаюсь, что он проживет достаточно долго, чтобы рвать кому-либо ноздри.

Она и сама уже была готова застонать, когда из амбара выбежали Лотти и Джордж, а за ними по пятам последовала стайка котят. Она надеялась подготовить их к новоприбывшему, до того, как они смогут обрушить на нее град вопросов.

— Кто это?

— Как его зовут?

— Он упал с лошади?

— Он свалился с дерева?

— На него напали грабители?

— Он потерял сознание?

— Он умер? — спросила Лотти, осторожно тыкая его в бедро, обтянутое оленьей кожей.

— С той стороны это не выяснить, — заметил Джордж, трогая красивый кашемир дорожного пальто незнакомца.

— Он джентльмен, — объявила Куки с немалой толикой гордости.

Довер покачал головой.

— А может, он беглый преступник. Пришел, чтобы убить нас в наших постелях, едва мы успеем закрыть глаза.

Голубые глаза Лотти засияли.

— Ты говоришь, убийца? Как это здорово!

Лаура сжала зубы, задаваясь вопросом, чему надеялся научить ее Господь, дав в наказание эту семейку сумасшедших.

— Он не беглый преступник и не убийца. Он просто путешественник, которому не повезло и который нуждается в капле христианского милосердия. — Она вытащила из руки Джорджа край камзола незнакомца и повысила голос. — И я скажу тебе, что мы будем делать. Мы проявим к нему милосердие. И ей-Богу, мы сделаем это прямо сейчас, пока он не успел испустить дух.

Все четверо уставились на нее с открытыми ртами. Даже Довер, который богохульствовал чаще, чем король говорил по-английски, выглядел озадаченным.

Возвращая себе апломб, Лаура чопорно пригладила волосы.

— И я бы очень оценила, если бы ты, Довер, без дальнейших промедлений отнес нашего гостя в дом.

Продолжая ворчать себе под нос о преступниках, сбежавших от виселицы и разорванных в ночи ноздрях, Довер повиновался и взвалил незнакомца на плечо. Несмотря на то, что старик был кривоног, а его лицо было сморщенным и темным, словно ломтик сушеной говядины, его плечи, грудь и руки состояли сплошь из мускулов, заработанных за много лет работы с хартфордширскими овцами, которые были еще более вздорными, чем он сам.

И чем ближе Довер подходил к двери дома, тем более смелым на язык становился.

— Потом не говорите, что я вас не предупреждал, мисси. Помяните мои слова, этот дьявол нас всех уничтожит. Точно говорю.

Вся, что могла сделать Лаура, это плестись следом и молиться, что старик был неправ.