Джеффри Форд - Портрет миссис Шарбук

• Название: Портрет миссис Шарбук
• Автор: Джеффри Форд
• Издательство: ООО ИД «Домино»
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-669-21624-6

Пьеро Пьямбо — удачливый портретист, светский лев; ему рады в самых модных нью-йоркских гостиных конца XIX века. Но несмотря на преуспевание, его снедает чувство творческой неудовлетворенности, поэтому он с радостью хватается за необычный заказ от некой миссис Шарбук — написать ее портрет, не видя ее, а лишь ведя беседы с ней из-за ширмы. Но пока удивительная миссис Шарбук рассказывает ему о своей удивительной жизни, город потрясает серия кровавых, ничем не мотивированных убийств, и Пьямбо начинает понимать, что они как-то связаны с его таинственной заказчицей…

---

— Хэлло, мистер Пьямбо, — произнес тихий женский голос.

Я замер на мгновение, а потом заговорил громко, чтобы засвидетельствовать свое смущение:

— Я не знал, что тут кто-то есть.

— Да. Есть. — Женщина словно задумалась на мгновение, и я наклонился вперед. — Можете называть меня миссис Шарбук.

ЕДИНСТВЕННОЕ УСЛОВИЕ

Я попытался вспомнить, слышал ли я эту фамилию раньше, но ничего такого в голову не приходило.

— Что ж, — сказал я, — очень рад познакомиться.

— Уоткин говорит, что вы согласились написать мой портрет. — Материя ширмы слегка вибрировала при звуках ее слов.

— Меня заинтересовало ваше предложение, но нужно договориться о деталях.

Тут она назвала сумму, превосходившую самые смелые мои предположения.

Я удержался — набрал в легкие побольше воздуха и сказал:

— Это же целая прорва денег.

— Да.

— Не хочу показаться невежливым, миссис Шарбук, но позвольте узнать, почему мы разговариваем через эту ширму?

— Потому что вы не должны меня видеть, мистер Пьямбо.

— Как же я тогда вас напишу — не видя? — со смехом спросил я.

— Неужели вы решили, что я предложу вам столько денег за обычный портрет? Деньги-то у меня есть, но я их не транжирю, сэр.

— Простите, но я вас не понимаю.

— Вы меня прекрасно понимаете, мистер Пьямбо. Вы должны написать мой портрет, не видя меня.

Я рассмеялся снова, на сей раз еще громче — по причине растущего смятения.

— Я бы сказал, что для такого задания больше подходит мистер Уоткин, который чувствует себя в городе как рыба в воде, не обладая при этом зрением.

— У Уоткина свои таланты, но даром живописца он не наделен.

— Можете вы мне сказать, как вы это все себе представляете?

— Конечно. Вы будете приходить ко мне, сидеть здесь за ширмой и задавать вопросы. По тем сведениям, которые я вам предоставлю, моему голосу, моим разговорам вы должны будете составить мой образ, который передадите на холсте.

— Извините, но мне это кажется невозможным.

— Я открыла для себя, что слово невозможно лишено всякого смысла. Я готова согласиться с тем, что это трудно, но у меня есть причины обратиться к вам с такой экстравагантной просьбой. Вам нужно только написать отличный портрет, а я знаю, что это вам вполне по силам. А если вам к тому же удастся в точности передать мои черты, то я удвою названную сумму. Вы в любом случае не будете обижены после выполнения заказа, — а возможно, станете очень богатым человеком.

Слушая ее, я пытался представить, как она выглядит, по звучному голосу, который — казалось мне теперь — исходит из каждого уголка комнаты. Перед моим мысленным взором возникли каштановые локоны, собранные в пучок, но, как только она заговорила снова, этот узел развязался и волосы устремились вниз свободным водопадом.

— Единственное условие — вы не должны меня видеть. Если вы по какой-то причине вы не сможете сдержать своего любопытства и попытаетесь взглянуть на меня, то заказ будет немедленно аннулирован, а вы за вашу наглость будете строго наказаны. Вам понятно?

— Наказан?

— Вы ни в коем случае не должны меня видеть. Если же вы нарушите это условие, то предупреждаю вас, что Уоткин, который обладает определенными, как бы это сказать, способностями, разберется с вами. Не советую быть глупцом и недооценивать его таланты.

— Миссис Шарбук, я ведь джентльмен. Уверяю вас, в этом не будет необходимости.

— Я же со своей стороны не буду отвечать на вопросы, касающиеся моей наружности, но, кроме этого, вы можете спрашивать о чем угодно, и я буду с вами совершенно откровенна.

— А на вопрос о том, зачем вам это нужно, вы ответите?

— Вас это не должно заботить.

Я представил себе лучистые зеленые глаза — и они тут же исчезли.

— Так мы договорились? — спросила она. — Если все же решите отказаться, то на мой счет можете не расстраиваться. Я уже выбрала другого, если вы меня разочаруете. Есть такой отличный художник — мистер Оскар Хьюлет. Думаю, он сможет великолепно справиться с таким заказом. Вы его знаете?

— Да, и вам это, конечно же, известно. — Она наверняка знала не хуже меня, что Хьюлет все еще в Европе.

— Возможно, — прошептала она, и мне показалось, что я услышал ее смех.

Я пытался принять решение, а ее глаза тем временем превратились в голубые, а потом в карие. Я представлял себе, как сошелся в смертельной схватке с Уоткином, затем передо мной возник образ Хьюлета, создающего шедевр, сменившийся воспоминанием о М. Саботте, который в старости заболел и нес всякий бред, как уличный сумасшедший.

— Договорились, — поспешил я согласиться, чувствуя прилив в равной мере и сожаления, и эйфории.

— Хорошо. Я буду в вашем распоряжении весь следующий месяц, между двумя и тремя часами каждый день, кроме субботы и воскресенья. Вы можете приходить, только если чувствуете в этом необходимость. Может быть, вы уже знаете достаточно, чтобы попытаться создать портрет. По окончании этого времени в первую неделю ноября вы должны будете представить мне картину.

— Согласен. Я вернусь завтра, и мы начнем.

— Как вам будет угодно.

Перед тем как встать, я вспомнил о портрете Монлаша.

— Миссис Шарбук, а эта картина в прихожей, на которой изображен морской капитан с трубкой, — откуда она у вас?

— Уоткин где-то ее купил. У меня наверху есть и один из пейзажей вашего отца, Пьямбо. Что-то с коровами на лугу, залитом утренним светом.

— Вы неплохо осведомлены обо мне, — заметил я, не уверенный в том, нравится мне это или нет.

— Я женщина основательная. Знаю о вас все.

И только вечером, когда я сидел на балконе театра Палмера[16] и смотрел, как играет Саманта в новой версии старой сказки, называющейся «Беспамятный призрак», до меня в полной мере дошла абсурдность того, на что я согласился днем. Я улыбнулся, поняв, что для успешного исполнения заказа мне понадобится — больше всего остального — здоровое чувство юмора. «А что это еще за разговоры о наказании?» — спрашивал я себя. Миссис Шарбук готова расправиться со мной, лишь бы не показать своего лица? Я хотел углубиться в эту материю, но мысли мои смешались, когда на сцене Саманта в маске внезапно вскрикнула при касании невидимого существа, давно забывшего красоту жизни.

Позднее в тот вечер я лежал в кровати рядом со своей любимой. В канделябре на туалетном столике горела ароматическая свеча, которую она подарила мне этим вечером. После представления мы зашли выпить в «Делмонико». Выпитое вино и неторопливая любовная игра в конце концов помогли мне избавиться от докучливого чувства тревоги, не отпускавшей меня после встречи с миссис Шарбук. Я находил отдохновение в том, что Саманта откровенна в той же мере, в какой скрытна моя заказчица. Саманта вовсе не была обделена некоторой долей женской загадочности, но при этом она оставалась неколебимо практичной и прямолинейной и не пыталась выдать себя за кого-то другого. Именно благодаря этим ее чертам наши отношения продолжались долгие годы без требования скрепить их брачными узами. Если уж откровенно, то она была предана сцене не меньше, чем я живописи, и, наверное, эту ее черту я и любил в ней больше всего.

— Как тебе сегодняшний спектакль? — спросила она.

— Превосходно. Ты была великолепна.

— Стареющая актриса — такая роль не потребовала от меня большой подготовки. Но призрак, мне кажется, был ужасен. Ты слышал когда-нибудь о толстом призраке?

— Он был больше похож на мясника, свалившегося в мешок с мукой. Это тебе не Эдвин Бут[17], тут и разговора нет. Он произносил свою роль, как малолетний тупица, который учится читать.

Саманта рассмеялась.

— Это племянник владельца театра, — сказала она. — Дерим Лурд. Когда спектакль закончился, автор хотел его удавить.

— С другой стороны, считается, что его герой и в самом деле забыл о прошедшей жизни.

— Вот только ему никого не убедить, что он вообще жил.

— Мне кажется, публике на это было наплевать. Они устроили такую овацию — особенно тебе.

— Пьямбо, ты мой любимый критик, — и она придвинулась, чтобы поцеловать меня. — Ну а у тебя что слышно?

Поначалу я не знал — стоит ли мне раскрывать детали моей встречи с миссис Шарбук, но в конце концов решил, что все равно придется кому-то об этом рассказать. Такую историю я был не в силах хранить в тайне до ее окончания. Я рассказал ей все — от моей встречи с Уоткином до сегодняшней беседы.

Когда я закончил, она сказала со смехом:

— В этом городе безумцев больше, чем во всем остальном мире. И как же ты собираешься выполнить заказ?

— Не знаю. Но я подумал, может, ты подскажешь мне какие-нибудь вопросы, чтобы я, выслушав ответы, сумел понять, что она собой представляет.