Никодим Святогорец - Невидимая брань

• Название: Невидимая брань
• Автор: Никодим Святогорец
• Жанр: Религия
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-7533-0087-4

Перевод с греческого святителя Феофана Затворника.

Этот труд преподобного Никодима Святогорца, переведенный и адаптированный святителем Феофаном Затворником, давно стал излюбленным чтением православных. Книга повествует о той невидимой битве, которую каждый христианин ведет со врагами своего спасения. В книге обозревается поле этой битвы, излагаются методы ведения борьбы, раскрываются способы использования духовного оружия, которое есть в нашем распоряжении. Желающий достигнуть Небесного Царства должен вести мысленную брань против страстей врагов рода человеческого, день и ночь не перестающих воевать против него. Своеобразную тактику и стратегию этой брани Господней предлагает нам преподобный отец.

Книга адресована читателю, желающему правильно проходить путь духовной жизни.

---

ГЛАВА ШЕСТАЯ.

Некоторые ведения, служащие к очертанию предела и пространства неверия себе и полного упования на Бога

Поелику вся сила, коею побеждаются враги наши, порождается в нас от неверия себе самим и упования на Бога, то надлежит тебе, брате мой, запастись точными ведениями относительно сего, чтоб с Божиею помощию всегда носить в себе и хранить такую силу. Ведай убо твердо-натвердо, что ни все способности и добрые свойства, естественные ли то или приобретенные, ни все дарования, даром дарованные, ни знание всего Писания, ни то, если мы долгое время работали Богу и навык приобрели в сем работании Ему, ни все это вместе не даст нам верно исполнять волю Божию, если при каждом богоугодном, добром деле, которое предлежит нам совершить, при каждой беде, которой ищем избегнуть, при каждом кресте, который должны понести по воле Бога нашего, если, говорю, во всех таких и подобных им случаях не воодушевит сердца нашего особая некая помощь Божия и не подаст нам силы к совершению достодолжного, как сказал Господь: без Мене не можете творити ничесоже (Ин. 15, 5); так что всю жизнь свою, все дни и все минуты мы неотложно должны хранить в себе неизменным такое в сердце чувство, убеждение и настроение, что ни по какому поводу, ни по какому помыслу непозволительно нам положиться и возуповать на самих себя.

Относительно же упования на Бога, к тому, что я сказал уже в третьей главе, приложи еще следующее: ведай притом, что ничего нет легче и удобнее для Бога, как сделать, чтоб ты победил врагов своих, будь их немного или много, будь они старые и сильные, или будь новые и малосильные. Однако ж на все у Него свое время и свой порядок. Посему пусть иная душа чрезмерно обременена грехами, пусть она повинна во всех преступлениях мира, пусть осквернена так, как только может кто вообразить, и пусть она притом, сколько хотела и сколько могла, употребляла всякое средство и всякий подвиг, чтоб отстать от греха и обратиться на путь добра, но никак не могла установиться ни в чем достодолжном, даже самом малом, а, напротив, еще глубже погружалась в зло — пусть она такая; при всем том, однако ж, отнюдь не должно ей ослабевать в уповании на Бога и отступать от Него, не должно ей оставлять ни орудий, ни подвигов своих духовных, но должно бороться и бороться с собою и с врагами, со всем мужеством и неутомимостию. Ибо ведая, ведай, что в этой невидимой брани только тот не теряет, кто не перестает бороться и уповать на Бога, Которого помощь никогда не отступает от борющихся в Его полках, хотя иной раз Он попускает получать им и раны. Посему борись каждый, не уступая, потому что в этом неотступном борении все дело. У Бога же всегда готовы и врачевство поражаемым от врагов, и помощь на поражение их, которые в должное время и подает Он борцам Своим, ищущим Его и твердую на Него имеющим надежду; в час, когда не чают, увидят они, как исчезают гордые враги их, как написано: оскудеша крепцыи вавилонстии еже ратовати (Иер. 51, 30).

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. О том, как надлежит нам упражнять ум свой, чтобы он не недуговал неведением

Если неверие себе и упование на Бога, столь необходимые в нашей духовной брани, останутся в нас одни, то мы не только не получим победы, а, напротив, низринемся еще в большее зло. Потому вместе с ними и при них надлежит нам вести и особого рода делания, или обучительные упражнения духовные.

В числе упражнений сих на первом месте должны стоять упражнения ума и воли.

Ум надлежит избавить и хранить от неведения, столь ему враждебного, так как оно, омрачая его, не дает ему ведать истину, — собственный его предмет и цель стремлений его. Для этого надо его упражнять, чтобы он был светл и чист и мог хорошо различать, что требуется для нас, чтоб очистить душу от страстей и украсить ее добродетелями.

Такой светлости ума можем мы достигнуть двумя способами: первый, и более необходимый, есть молитва, которою надлежит умолять Духа Святого, да благоволит Он излить свет божественный в сердца наши, что, наверное, и сотворит Он, если воистину будем мы искать единого Бога, если искренно будем ревновать о том, чтоб во всем поступать по воле Его, и если в каждом деле будем охотно подчинять себя совету опытных духовных отцов наших и ничего не делать без вопрошения их.

Второй способ упражнения ума есть постоянное рассматривание вещей и углубление в познание их, чтоб ясно видеть, какие из них хороши и какие худы; не так, как судит о них чувства и мир, но как судит правый разум и Дух Святой или истинное слово богодухновенных Писаний, духоносных отцов и учителей Церкви. Ибо когда такое рассматривание и углубление будет правое и подобающее, то всеконечно оно даст нам ясно уразуметь, что мы должны от сердца ни во что вменять и почитать суетным и ложным все, что любит и что всячески ищет слепой и развращенный мир.

Именно, что почести, удовольствия и богатства мира суть не что иное, как суета и смерть души; что поношения и злохуления, какими преследует нас мир, доставляют истинную нам славу, а его скорби — радость; что прощение врагам нашим и делание им добра есть истинное великодушие — одна из величайших черт богоподобия; что больше являет силы и власти тот, кто презирает мир, чем тот, кто властвует над целым миром; что охотное послушание есть действие, более обнаруживающее мужества и твердости духа, чем подчинение себе великих царей и повелевание ими; что смиренное самопознание должно предпочитать всем другим самым высоким познаниям; что победить и умертвить свои недобрые склонности и похотения, как бы они ни были незначительны, больше достойно похвалы, чем взятие многих крепостей, чем разбитие сильных полчищ, добре вооруженных, чем даже творение чудес и воскрешение мертвых.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ. О том, почему неправо судим мы о вещах и как стяжать правые о них суждения

Причина, почему неправо судим мы о вещах, о коих сказано пред сим, та, что не всматриваемся в глубь их, чтоб видеть, что они суть, а воспринимаем любовь к ним или отвращение тотчас с первого на них взгляда и по их видимости. Это полюбление их или отвращение к ним предзаемлют ум наш и омрачают его, почему он и не может право судить о них, как они есть воистину. Итак, брате мой, если желаешь, чтобы такая прелесть не находила места в уме твоем, внимай себе добре; и когда или видишь очами своими, или в уме представляешь какую вещь, держи сколько можешь желания свои и не позволяй себе с первого раза ни любовно расположиться к сей вещи, ни отвращения к ней возыметь, но рассматривай ее отрешенно одним умом. В таком случае ум, не будучи омрачен страстью, бывает в своем естестве свободен и чист и имеет возможность познать истину, проникнуть в глубь вещи, где нередко зло укрывается под лживо-привлекательною наружностию и где сокрываемо бывает добро под недоброю видимостию.

Но если у тебя вперед пойдет желание и сразу или возлюбит вещь, или отвратится от нее, то ум твой не возможет уже познать ее добре, как следует. Ибо такое предваряющее всякое суждение расположение или, лучше сказать, эта страсть, вошедши внутрь, становится стеной между умом и вещию и, омрачая его, делает то, что он думает о сей вещи по страсти, т. е. иначе, нежели как она есть на деле, и чрез это еще более усиливает первоначальное расположение. А оно чем более простирается вперед или чем более возлюбляет и возненавидевает вещь, тем более омрачает ум в отношении к ней и наконец совсем его затемняет. И тогда страсть к той вещи возрастает до крайнего предела, так что она кажется человеку любезною или ненавистною более всякой вещи, когда-либо им любимой или ненавидимой. Таким-то образом бывает, что когда не соблюдается показанное мною правило, т. е. чтоб удерживать желание от возлюбления или от возненавидения вещи прежде обсуждения ее, тогда обе эти силы души, т. е. ум и воля, всегда в зле преуспевают, все более и более погружаясь из тьмы во тьму и от прегрешения в прегрешение.

Итак, блюдись, возлюбленный, со всем вниманием от любви или отвращения к какой-либо вещи по страсти, прежде чем успеешь ее добре рассмотреть, при свете разума и правого слова Божественных Писаний, при свете благодати и молитвы и при помощи рассуждения духовного отца твоего, чтоб не погрешить и не счесть истинно доброго за худое и истинно худого за доброе; как это большею частию случается с такого рода некоторыми делами, которые сами по себе добры и святы, но по обстоятельствам, именно по тому, что совершаемы бывают или не вовремя, или не к месту, или не в должной мере, причиняют немалый вред тем, которые их совершают. И из опыта знаем, каким бедам подвергались некоторые от подобных похвальных и святых дел.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. О хранении ума от бесполезного многоведения и праздной пытливости

Как необходимо, как сказали мы, блюсти ум от неведения, так равно необходимо блюсти его и от противоположного неведению многоведения и любопытства. Ибо коль скоро наполним мы его множеством ведений, представлений и помыслов, не исключая и суетных, непотребных и вредных, то сделаем его бессильным, и он не возможет уже добре уразумевать, что пригодно к истинному самоисправлению нашему и совершенству. Почему надлежит тебе так себя держать в отношении к ведению о земных вещах, хотя иной раз позволительных, но не необходимых, как бы ты был уже умершим; и собирая всегда ум свой внутрь себя, сколько можно сосредоточеннее, оставлять его праздным от мыслей о всех вещах мира.