Юрий Каменский - Витязь специального назначения

• Название: Витязь специального назначения
• Автор: Юрий Каменский
• Жанр: Альтернативная история

Роман «Витязь Специального Назначения» повествует о четырёх товарищах, которых неожиданный пространственно-временной катаклизм бросил в Древнюю Русь не в самые лучшие для неё времена. Попутно выясняется, что это, хотя и Русь, но как бы и не совсем та, которую мы привыкли себе представлять.

---

— Да вы во двор выйдите! А там я посмотрю, — кого вы гонять начнете. Умники, блин!

Друзья переглянулись — таким голосом не врут и не разыгрывают. Все молча вышли во двор и замерли. А что можно было сказать? Перед их глазами стояла стена леса, которого вчера не было. Да и в принципе не могло и не должно было быть. Но он был и, к тому же, совершенно наяву.

Там, где заканчивалась до боли знакомая грядка с тыквами, вместо просторных травяных полей стояли стволы вековых сосен и кедров. В точности, как во сне. Значит, сон в руку, будь он трижды неладен!

Вокруг, на расстоянии от двухсот-трехсот метров до полутора-двух километров, Леоновку теперь огораживала все та же стена огромных деревьев. Посередине этого безобразия, потеряв дар речи, стояли четыре представителя цивилизации людей начала третьего тысячелетия. Да и от самой деревни, что раньше тянулась на три километра, осталось немного, треть домов, не более, остальное как корова языком слизнула. М-да.

— Ну, ни фига себе… — медленно произнес Андрей.

— Предлагаю позавтракать, попить кофе и заодно подумать, — что это за хренотень?

Все трое глянули на Борисыча с таким изумлением, словно он предложил, наконец, покончить с нормальной ориентацией и тут же, ясным днем, отдаться друг другу. Друзья переглянулись, приходя в себя, и молча пошли в дом.

…На растопленной, по случаю локального энергетического кризиса, печи парила закопченная эмалированная кастрюля с водой. В другой булькала, исходя аппетитным парком, картошка, на столе благоухала принесённая с огорода свежая зелень. Кофе, слава Богу, был растворимый, а мяса, колбасы и прочей снеди со вчерашнего дня осталось ещё достаточно.

— Ну, что скажете, господа? — первым нарушил молчание Андрей.

— Что мы в таких случаях говорим, ни одна самая отмороженная газета напечатать не решится, — усмехнулся Акела.

— Я серьезно спрашиваю, Борисыч.

— Давайте выпьем по сто грамм, а то голова у меня сейчас такие проблемы решать не способна, — бодро предложил Василек.

— Когда врежешь стопарь, она у тебя вообще думать откажется, — безжалостно парировал Борисыч. Но всё же открыл холодильник и достал не успевшую нагреться за ночь полуторалитровую бутылку «Жигулевского».

— А вот теперь, — сказал он, присаживаясь к столу и отхлебывая пиво, — прошу Вас. По вековой традиции начинает самый младший. Дерзай, Славик.

Клим смущенно пожал широченными плечами.

— Не, мужики, тут я пас. Как так может быть? Целый кусок деревни перенесся куда-то к черту на кулички. Я такое только в кино видел. Фантастика какая-то…

— Василий Викторович? — Акела вопросительно глянул на Соловья.

— А хрен его знает, — откликнулся повеселевший Васька.

— Вот молодец, — засмеялся Борисыч, — опохмелился и пофиг ему и время и пространство. Наш человек! Ну, Андрей Васильевич, Ваша очередь, прошу.

— Да Слава, как генерал Лебедь, царство ему небесное, все в двух словах сказал, — фантастика. А для прочих выводов информации пока недостаточно.

— Согласен, — лаконично подытожил Акела, — значит, мы заканчиваем завтрак и идем на разведку. Правильно я Вас понял, господа?

…Пока укладывали продукты в рюкзак и сумку с наплечным ремнем, Соловей незаметно куда-то пропал. Возник он через минут пять-семь, «дыша духами и туманами». Уселся на табуретку и, поставив на колени сумку, посоловевшими глазами благосклонно наблюдал за сборами. Никто на это не прореагировал — давно надоело.

— Ну, что, тронулись? — Толстый поправил рюкзак за спиной, — но если ты, Соловей, сдохнешь, имей в виду, — никто тебя на загорбке не потащит.

— Стоп, мужики, — Борисыч озабоченно потер лоб, — дом Савельевны, по-моему, тоже попал в эту временную зону. Давайте-ка я быстро сбегаю, проверю, нехорошо бабку одну бросать, она же рехнется с перепугу.

Хлопнув калиткой, Акела быстрым пошел по знакомой улице. Повсюду видны следы ночной катавасии. Валялись обломанные ветви, оборванные провода, дорогу перегораживал рухнувший старый тополь. У сваленного забора валялись прибитые ветром смятые вёдра и какие-то банки, а вот здесь завалило сарай. Через пару минут на фоне «сказочной тайги» показались два вросших в землю бетонных кольца и небольшой домик с темно-зеленой сосёнкой в палисаднике — по ним он всегда узнавал домик Галины Савельевны.

Она встретила его во дворе. Голова старухи была привычно подвязана платочком, тёмная юбка и тёплая кофта, в руке ведро с водой — скотину, видать, поила. Полное румяное лицо выглядело растерянным.

— Юра, что это еще за выкрутасы? Выхожу утром корову подоить, а тут такое, что на уши не натянешь! Ты мне что-нибудь объяснить можешь? Что приключилось-то нонче? И куда деревня-то наша провалилась, прости, Господи?…

— Галина Савельевна, сами ничего пока не знаем. У меня мужики в гостях были, когда все это началось…

— Кто хоть был-то, я знаю?

— Андрей здесь первый раз, вы его не видели. Другой Славка Клименко.

— Это здоровущий который?

— Он. И Васька Дроздов.

— А-а, и этот брандахлыст тоже здесь, — она печально глянула на улицу с коротким рядком домов и вздохнула, — почитай, полдеревни как корова языком слизнула. Может, ещё кто по домам живой остался?

— Сейчас мы сходим, кругом оглядимся, а то, может быть, это даже и не Земля уже.

— Да нет, — остро глянула на него бабка, — я же рано вышла. Венера над горизонтом стояла, как обычно. Только вчера… постой-ка… она ж вчера с вечера в небе стояла!

— Значит, только время другое, — вздохнул Акела.

— Ох, а Андрюха-то мой в городе, к сыну поехал с гостинцами. А где же нынче город-то тот будет?

Савельевна пригорюнилась.

— Галина Савельевна, мы постараемся побыстрее вернуться. Неделю продержитесь одна?

— Да я и месяц продержусь, — не охну, что мне сделается? Молоко, яйца свои, картошку только позавчера убрали и в подпол ссыпали. Муки, круп, чаю и сахару полно, постного масла немеряно. Я-то со своим весом давно по снегу не ходок, а тут ещё и дед мой обезножил, вот и постарались детки закрома под завязку набить, на всю зиму завезли. Подождите часок, я вам с собой пирожков в дорогу напеку…

От пирожков, как ни заманчиво это звучало (пироги у Савельевны были — пальчики оближешь), Акела отказался. Как ни настаивала она (а характер у бабки был — ой-ой-ой, куда там какой-то скале), он вышел за калитку и двинулся обратно.

До родной калитки оставалось метров десять, когда кусты, в которые, согласно новой диспозиции, упиралась дорога, зашевелились. Под треск ломаемых веток на дорогу выбрался… дракон. Практически такой, каким его изображали на сказочных иллюстрациях. Ростом в холке с добрую корову, длиной метров восемь и небольшая голова с очень зубастой пастью. Картину дополняли костистый гребень от затылка до кончика хвоста, чешуйчатая шкура, на спине сложены кожистые, как у летучей мыши, крылья.

Глаза рептилии в упор уставились на замершего человека. Однако, гадина, вопреки ожиданию, не ринулась вперед, а, приподнявшись на задних лапах, широко распахнула пасть. Тренированное тело среагировало само, «рыбкой» швырнув хозяина за забор палисадника. Ноги обдало жаром, — из пасти пресмыкающегося ударил натуральный огнемет!

Все это он зафиксировал уже краем глаза, ввинчиваясь по-пластунски сквозь кусты сирени за угол дома. Вслед ему неслось громкое шипение разъярённого гада. Оказавшись там, Акела вскочил и, обогнув дом, двумя бросками оказался у входной двери. Навстречу бомбой вылетел Славка, за ним перетек на улицу Андрей и встал рядом за косяк с поднятым пистолетом в руке.

— Ты со стволом? — мимолетно удивился Акела, — Всё видели? Бегом хватайте вещи, не то нам эта гадина сейчас ноль-Один тут устроит!

В это время со стороны ворот послышался характерный треск ломающегося дерева. Быстрый обмен взглядами показал, что все поняли — уйти не удастся. Шипение и рёв проклятого ископаемого подтвердили этот вывод — хищник не собирался оставлять добычу в покое.

Толстый подхватил колун, стоящий у дверей, Андрей плавно переместился чуть дальше, держа ствол на уровне глаз. Взгляд Акелы упал на стоящее, на крыльце ведро, до краёв наполненное прозрачной, даже на вид ледяной, колодезной водой.

В романе Пола Андерсона «Три сердца и три льва» герой плеснул в пасть дракона холодную воду и там произошёл взрыв, как в паровом котле. Одновременно с возникшей в голове мыслью он схватил это ведро, а дальше события скачком перешли в иной временной режим.

Вот из-за угла на уровне лица выползает разинутая пасть рептилии. Вода, в ореоле бриллиантовых брызг, сверкающим бесформенным комом плывёт точно в распахнутый зев. Колун в руках Клима, описав плавную дугу, шмякает в голову твари, правый глаз дракона как бы взрывается, выплёскивая какую-то черную, похожую на деготь, жидкость. Другая часть сознания слышит за спиной резкие хлопки пистолета: выстрел! другой! и рёв, переходящий в пронзительный, на грани ультразвука, визг.