Дорис Мортман - Истинные цвета

• Название: Истинные цвета
• Автор: Дорис Мортман
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-17-004207-8

Две названые сестры. Две судьбы. Два противостояния смертельной опасности. Два противоборства любви и ненависти…

Изабель. Художница, чьи полотна потрясают, чей талант стал легендой. Но ни успех, ни мужские объятия не в силах заставить ее забыть одну-единственную ночь. Ночь, когда свершилось страшное преступление…

Нина. Самая отважная и беспощадная из журналисток Америки. Женщина, готовая рискнуть не только собственной жизнью, но и счастьем близких во имя славы – и во имя истины.

Две названые сестры. Две таинственные истории. Две безжалостные мести – и две пламенные страсти…

---

Заметив, что Нина направилась на кухню, он последовал за ней и остановил ее в фойе. Шампанское вскружило ему голову и стимулировало остальные рефлексы. Опершись руками о стену по обе стороны от Нины, он склонился над ней и ухмыльнулся:

– Ты классная, Нина. Когда все уйдут, я продемонстрирую, как сильно тебе благодарен.

Нина уперлась ладонями ему в грудь и оттолкнула его от себя.

– Давай-ка проясним ситуацию, Джексон. Наша парижская встреча – всего лишь временное помрачение ума. Советую тебе забыть ту ночь и никому о ней не рассказывать. Ты меня понял?

Коуди оторопел. Хмель с него как рукой сняло.

– Кажется, да.

– Никаких «кажется». Я хочу, чтобы ты четко себе уяснил: я помогла тебе получить то, о чем ты мечтал. Ты мой должник и отплатишь мне молчанием.

Не хватало еще, чтобы этот зануда ковбой распустил язык. Энтони будет в ярости, но это еще что! До настоящего момента в глазах общественности она совершенно непричастна к этому злосчастному шоу, если не считать интервью. Грета подписала документ о неразглашении, и Нина жалела, что не догадалась потребовать того же от Джексона.

Итак, либо он ей подчинится, либо она развенчает его так же быстро, как и вознесла к славе.

Коуди смотрел ей вслед, пока она не скрылась за дверью кухни, и удивлялся, почему у него так гадко на душе.

– Ах ты, старая ведьма! – прошипел Джулиан, втолкнув Грету в спальню Нины для беседы один на один.

– Я тоже люблю тебя, дорогой.

– Зачем ты сказала Изабель, что мы женаты?

Пальцы Греты теребили золотой браслет на запястье правой руки. Джулиан в ярости схватил ее за локоть, и взгляд его случайно упал на кольцо у нее на пальце.

– Почему ты до сих пор его не сняла?

– А зачем? – промолвила она, вырвав у него руку. – Прелестное колечко. – Она полюбовалась кольцом и вновь обернулась к Джулиану. – Это смущает твоих возлюбленных? Потому-то ты не носишь своего?

Джулиан злобно усмехнулся. Когда-то Грета уважала его, но теперь в ее тоне слышалось только презрение.

– Я требую развода.

– О'кей. – По ее губам медленно проползла ядовитая ухмылка. – Я великодушно оставлю тебе квартиру, хотя она записана на мое имя, а вот долги придется выплатить. – На лице Джулиана против его воли изобразился панический ужас. – Не можешь отдать наличными – я заберу у тебя галерею вместе с твоими художниками.

– Ради всего святого, Грета! Я даром отдал тебе «Голубую луну» Изабель и предложил все остальные картины из этой серии, – прошипел Джулиан, закипая от гнева. – Почему ты никак не успокоишься? Доход от продажи «Голубой луны» покроет все мои долги.

Она покачала головой:

– Во-первых, общая сумма твоей задолженности составляет несколько миллионов долларов. Во-вторых, Изабель наверняка потребует от тебя расторгнуть контракт. Пока идет тяжба, я не стану продавать ее работы. И в-третьих, Джулиан, ты мне должен не только деньги.

– Чего же тебе еще от меня надо?

– Крови, – спокойно ответила Грета. – Твоей крови. Он ударил кулаком по столу.

– Зачем ты это делаешь? Зачем обвиняешь меня в преступлении, которого я не совершал?

– О каком преступлении ты говоришь, Джулиан? О связи с моей сестрой, которую можно рассматривать как супружескую неверность? Или об убийстве, причастность к которому ты так горячо отрицаешь?

– Она покончила жизнь самоубийством.

– Ей было семнадцать лет, Джулиан. Девочка и понятия не имела, что означает соблазн. Ты завлек ее в постель, чтобы вырасти в собственных глазах. Но ты не только спал с ней. Ты снова и снова повторял, что любишь ее, пока она тоже не поверила в эту сказку. А когда она тебе наскучила, ты выбросил ее, как грязную тряпку. Она умоляла тебя вернуться, была в отчаянии, и все это видели. Но вместо того чтобы проявить хоть каплю сострадания, ты посмеялся над ней. Она повесилась, и ты в ответе за ее смерть.

– Я ничего не сделал! – взвизгнул Джулиан, трясясь от страха.

Грета чуяла его звериный, животный страх. Сверкая глазами, она медленно прошлась вокруг него.

– Можешь все отрицать, но мы оба знаем, чего ты заслуживаешь.

– С каких это пор ты стала верховным судьей?

– С тех пор как решила, что в моей власти восстановить справедливость. – Она окинула его насмешливым взглядом. – Забавно, но ты сам помог мне расставить сети. Другой на твоем месте удивился бы, почему жена не живет с ним и не требует развода; почему женщина, которая его ненавидит, продолжает одалживать ему крупные суммы. Но ты был таким самонадеянным и алчным, что сам полез в западню. Ты просил денег, я тебе их давала. Снова и снова, пока ты не задолжал мне огромную сумму, которую вряд ли способен выплатить.

Она рассмеялась, но теперь в ее смехе звучало торжество: наконец-то она ему отомстила!

– Поскольку картины Изабель – твой главный капитал, я подожду, пока она не расторгнет ваш контракт. А затем подам на развод. – И с нескрываемым злорадством продолжала: – Все газетенки будут мусолить эту историю. Наш с тобой брак и романы на стороне будут рассматриваться под микроскопом, включая и твою связь с моей бедной сестрой. А самое главное, все твои грязные махинации и сомнительные сделки выплывут наружу. Отныне с тобой не захочет иметь дела ни один художник, ни один коллекционер!

Грета облизнула губы, словно пробуя на вкус этот сладостный момент.

– К тому времени, Джулиан, я заберу все твои деньги, уничтожу твой бизнес и опорочу твое имя. Вот так, мой дорогой! Надеюсь, у тебя найдется обрывок веревки, чтобы повеситься!

* * *

В кабинете Нины столпились желающие разделить с ней ее триумф. Сегодня в галерее она видела Джеффа Гринфилда и сразу поняла, что скандал с де Луна станет главным в его репортаже. Что ж, видеомагнитофон включен и готов к записи.

Вот и вводная фраза. Сердце Нины отчаянно заколотилось, во рту пересохло. Ощущение такое, словно стоишь над пропастью. Один неверный шаг – и вместо успеха и славы тебя ждут поражение и позор.

Камера показала крупным планом лицо Нины, пока она предваряла интервью соответствующими пояснениями. «Так, лицо вышло хорошо. Только чересчур бледное. Надо было нарумяниться». На экране появилась Изабель. Средний план. Палач и жертва смотрят друг на друга. Вопрос следует за вопросом. Изабель молчит. Молчат и зрители в галерее, да и в кабинете повисла напряженная тишина. Нина внутренне сжалась. Наблюдать со стороны свои жестокие нападки на человека вовсе не так приятно, как ей поначалу казалось. В тот момент она ощущала себя сильной, смелой, справедливой. Теперь все это смотрится по-другому. Надо было умерить пыл и дать Изабель возможность ответить. Но Нине не терпелось начать свой крестовый поход против де Луна. А что в результате? Она ведет себя как задиристая уличная собачонка.

Когда интервью закончилось, никто не стал аплодировать. Никто не поздравил ее с успехом. Вместо этого все куда-то заторопились – кто в дамскую комнату, кто к бару. Спустя несколько минут в кабинете остались только сама Нина и Клайв Фроммер.

– Топорная работа, – изрек он. – Странно, что платье твое не забрызгано кровью бедняжки.

– Именно так многие и восприняли мой репортаж, – парировала она. – А я считаю, что это тщательно спланированное, содержательное интервью.

– Содержательное, провалиться мне на месте! – Он вперил в нее проницательный взгляд. – Не знаю, чем тебе так досадила Изабель де Луна, но последний репортаж иначе как местью и не назовешь.

– Клайв, дорогуша, у всех свои методы. Мой стиль несколько жестче твоего, вот и все.

– Это сказано в порядке самообороны или же намек на то, что от моих статей веет скукой? – Он криво усмехнулся. Клайв был постоянным ведущим утреннего ток-шоу и ночных новостей. Статьи Клайва печатались в двух популярных нью-йоркских газетах, а число его читателей не уступало ее аудитории. Оба прекрасно понимали, что скукой тут и не пахло.

– Я не собираюсь оправдываться.

Глаза его угрожающе потемнели. Когда-то они светились дружелюбием, но теперь…

– Берегись, Нина. Настанет день, и этот нож, которым ты владеешь так виртуозно, вонзится тебе в спину. От себя добавлю, – промолвил он, протягивая ей бокал шампанского, – ты это заслужила!

Энтони лежал рядом с Ниной, утомленный и пресыщенный. Сегодня вечером он вел себя как настоящий дикарь: набросился на нее, чуть только они остались вдвоем. Взял ее прямо на полу гостиной, не заботясь о том, что жесткий ворс царапает ей обнаженную спину, и навалился на нее всем телом, толкаясь в нее с такой силой и яростью, как будто хотел разорвать ее на части.

Обессилев после его вспышки, она собралась было улечься в постель, но он дал ей понять, что еще не закончил вечер сладостных утех. Взяв с собой в душ бутылку виски, он пил прямо из горлышка, пока Нина его удовлетворяла. Сам же он и не пытался доставить ей удовольствие. Вряд ли это можно было назвать взаимным наслаждением. Это более походило на секс-обслуживание – акт расплаты за его финансовую щедрость. Нина убеждала себя, что у нее есть выбор, что ей приятно ублажать его так, как он того хочет, что так он тоже отдает ей себя.