Андрис Колбергс - Вдова в январе. Романы

• Название: Вдова в январе. Романы
• Автор: Андрис Колбергс
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Детектив
• Год: 1984

В книгу включены два романа — «Вдова в январе» и «Обнаженная с ружьем», где автор показывает, к чему приводит поверхностное отношение к жизни, любовь к легкой наживе, к пустому времяпрепровождению, психологически точно вскрывает причины совершаемых отдельными людьми проступков. Автор призывает быть более активными в борьбе с беспринципностью, бесхозяйственностью и расхитительством.

---

Выстрел оказался негромким, штукатурка нигде не посыпалась, свеча на шкафу продолжала гореть.

— Промахнулся, дружок, — насмешливо сказал Рудольф, взял двустволку и выстрелил сам. Огарок погас, будто его задули. — Тренировка нужна. — И Рудольф дал ему еще патронов. По правде говоря, это были пустые гильзы с пистонами жевелло. — Вот так в цирке трюкачат. Красивая девушка ставит на голову зажженную свечу, а кавалер стреляет — и фук! потухло! Если бы он стрелял настоящими пулями, так ему бы то и дело пришлось хоронить хорошеньких блондинок, и дирекция этот трюк запретила бы, потому что практики возрождения красоток из мертвых в мире пока что не существует. Пали еще раз: если прицелишься точно — свеча обязательно погаснет! Весь трюк в колебании воздуха, ничего сложного нет… Ловкость глаза и никакого мошенства! Тебе надо серьезно потренироваться, потому что охотиться — печалить по животным, а убивать их. Лицензия у нас только одна, а пистонов жевелло пол-литровая банка.

Ружье принесло Карлису совсем новое, еще неизведанное чувство. Лежащий на коленях холодный металл придавал смелости — ему, Карлису, даровано право казнить или миловать. Если вначале он боялся, что не сможет выстрелить в зверя, то потом, свыкнувшись с ружьем, от всей души желал, чтобы из леса вышел какой-нибудь волк или енот, которого можно сразу уложить и к которому не надо испытывать жалости. И он не будет жалеть, он будет мужественным, он вскинет ружье и выстрелит. Если на опушку выходила косуля, он долго и тщательно целился под лопатку, чтобы привыкнуть видеть мушку на силуэте зверя, ловить место, куда должна ударить пуля, а когда мимо шествовал спокойный барсук, Карлис вел мушку за ним, пока видел его, так как Рудольф учил, что, стреляя по идущему зверю, надо ружье вести за ним.

Чувство это бывает у каждого охотника, когда он впервые берет в руки оружие, но оно проходит, когда к оружию привыкаешь, когда знаешь, на что оно способно, когда в сознании «убивать» и «охотиться» уже не смешиваются, а стоят, не соединяясь, на своих местах. Так по птице бьют только по летящей, а по косуле — только по бегущей. Так свыкаются с предоставленной властью, когда ясно понимают, какую ответственность она возлагает.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Нам надо немного побеседовать, — сказал Конрад старушке.

— Что? Повторите, я плохо слышу…

— Нам надо бы побеседовать, — повторил Конрад громче.

— Хорошо, — старушка кивнула седой головой. — Спрашивайте. Меня зовут Паула.

— Здесь будет неудобно. Здесь сейчас люди начнут работать, мы им будем мешать.

— Можно к Карлису пойти или на кухню.

— Лучше на кухню, я с детства люблю кухню.

Шаркая шлепанцами, старушка вышла в коридор. Конрад последовал за нею.

— Кто приходил к Димде в гости?

— Карлис знает… Я здесь уже мало бываю, обед приготовлю да пыль оботру… Немолодая уже, скоро ровно восемьдесят.

Кухня была чистая, и Конрад подумал, что, пожалуй, это самое чистое место во всей квартире. И довольно большая — вон дровяную плиту после установки газовой не разобрали, надо думать, иногда даже пользуются ею.

Стол, три стула и выкрашенный в белый цвет старомодный буфет в углу, над ним дощечки с аккуратно развешанными кухонными принадлежностями, еще выше полка, на которой тесно стоят фаянсовые баночки с немецкими надписями: Muskat, Mandeln, Zimt. Над раковиной блеклый, но чистый коврик с вышитыми синими гномами, которые тащат большущий кувшин с водой. Справа дверь в кладовку, слева… Наверное, комната для прислуги, подумал Конрад, и приоткрыл ее. В нос ударил запах смолы, в глаза бросился толстый слой белой пыли, которая, словно только что выпавший снег, запорошила все, что есть в комнате, — шлифовальный круг, бормашину, электромотор и провода от него, а кое-где даже висела гроздьями.

— Здесь Карлис, уж вы простите, свой янтарь обрабатывает, — сама пояснила Паула.

— Да-да, — кивнул Конрад, прикрыл дверь и выглянул в окно. То место, где лежал Рудольф Димда, уже можно было узнать только по очерченному мелом силуэту и по кучкам песка, которым засыпали кровь. — Где вы живете?

— Да недалеко… Прихожу им обед готовить и немного убрать… Только говорите, пожалуйста, громче, я последнее время совсем плохо слышу.

— Каков был Рудольф Димда?

— Фотограф он был.

— Это я знаю, я другое имею в виду… Может быть, любил весело пожить? Может быть, имел подозрительные знакомства? Кто к нему приходил?

— Рудольф был порядочный человек, я его с детства знаю, мы с его матерью дружили. И Карлис порядочный… Для него это большая потеря. Рудольф о нем очень заботился… Это вам все скажут, все, кто в этом доме что-то о соседях знает…

— Может быть, у Димды были враги?

— Не верю, — покачала головой Паула. — Слишком он был незлобивый, чтобы заводить врагов.

Слышно было, как время от времени в коридоре открывается дверь, входят или выходят люди. При осмотре комнаты собрались сотрудники угрозыска, понятые, следователи.

— Что вы делали, когда это случилось?

— Повторите еще раз, я же плохо…

— Что вы делали, когда раздались выстрелы?

— Мы с Рудольфом только что пообедали. Карлис сказал, что пока обедать не будет, ему надо работу кончить. Рудольф, как всегда, спешил, ему в три обязательно нужно было вернуться в лабораторию… Я осталась на кухне одна, мою посуду… Тут слышу, как что-то ухнет, как во дворе кто-то закричит… Что кричат, я не слышала, не могла слов разобрать, но голос такой взволнованный, вот я и подошла к окну… И тут я его увидела… Открыла окно, зову по имени… Кричу людям, чтобы объяснили, что случилось. А он лежит и не двигается… Тогда к Карлису. Он работал за своим столом и ничего не слышал, у него окна на улицу выходят. Потом вы приехали. Карлис дал мне лекарства и велел сидеть в его комнате, он боялся, что в кухне я не выдержу и подойду к окну. Сам он спустился к вам. А я сидела сама не своя. Сейчас самое тяжелое уже позади… Я много близких в жизни потеряла… Две войны столько людей забрали… И между войнами…

Старушка увидела возле плиты шелуху, подняла ее и бросила в ведро.

— Не везло ему, Рудольфу… Хороший человек был, а все как-то не везло…

В дверь кухни постучали, и появился Арнис.

— Пришла какая-то женщина… Требует начальника… Хорошо бы вы, товарищ полковник, с ней поговорили… Удивительно настойчивая…

— У вас там еще надолго?

— Скоро кончим.

— Есть что-нибудь интересное?

— Абсолютно ничего.

— Пусть эта женщина войдет.

— Пройдите сюда, — сказал Арнис кому-то в коридоре, пропустил ожидающую мимо себя в кухню, а сам ушел опять в комнату Димды.

Женщине было лет сорок, больше сухощавая, чем стройная, хорошо одетая, но довольно экстравагантно. Ярко-красные сапоги на высоких каблуках. Вся как напряженная струна. Кратким кивком поздоровалась с Паулой и тут же обратилась к Ульфу:

— Я его жена!

— Как жена?

— Я жена Рудольфа Димды. Моя фамилия тоже Димда.

— Ты, Цилда, бывшая его жена, — вмешалась старушка. Голос ее зазвучал вдруг сильно и строго.

— Насколько я знаю, Паула, других жен у него нет, есть только любовницы!

— Вы хотели мне что-то сказать? — спросил Ульф.

— Я хотела бы сейчас же получить документы на машину и ключи от гаража. И чтобы вы комнату непременно опечатали.

— Как стервятник какой. Человек еще и остыть не успел, а она уже тут, — с отвращением скривилась Паула, но Цилда хладнокровно пропустила это мимо ушей.

— У Димды должны быть ценные вещи и порядочно денег, — пояснила бывшая жена Димды.

Старушка покачнулась на стуле и взглянула на нее с нескрываемым удивлением.

— Двести пятьдесят в месяц… И еще халтура… Разные там балы и свадьбы снимал, — продолжала Цилда. — Вот и должно скопиться! Не раздавал же он калекам всяким!

— Ты Карлиса не трогай! Он и сам хорошо зарабатывает!

— Я никого не обвиняю, я только должна быть уверена, что здесь никто ничего не сможет утащить! — При виде усмехающейся старушки она взвилась еще больше: — Да, Паула, мне нужны деньги! Я должна воспитывать его ребенка. Ребенка этого повесы и бабника!

— Ты-то ему тоже ничего, кроме рогов, не приносила!

И вдруг старушка мелко и звонко засмеялась:

— Вот уж у тебя, Цилда, денег никогда не было и не будет. Слишком уж ты за ними гонишься!

— Товарищ начальник, так могу я сейчас получить ключи от гаража?

Ульф задумчиво смотрел во двор. В окна все еще высовывались люди, видимо, в ожидании еще каких-то зрелищ.

— Вы, может быть, предполагаете, кто это мог сделать? Может быть, у вас есть подозрения? Может быть, у него есть враги? Не грозил ли кто-нибудь посчитаться с ним?

— Не знаю. Меня это не интересует.

— А меня интересует.