Павел Яковенко - Харами

• Название: Харами
• Автор: Павел Яковенко
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-22152-3

Предисловие от сборника, в который вошло данное произведение и повесть «Снайпер»

Этот рассказ автором выстрадан. Каждый абзац в нем соткан из острых переживаний, из непреходящей боли и опаленных войной мироощущений… Снайпер Саша Куценко выжил в Чечне, но сердце его зачерствело и наполнилось неутолимой жаждой жестоко разбираться с обидчиками. Он привозит в родной город трофейную снайперскую винтовку и с ее помощью вершит свой страшный суд. Кто прав, кто виноват — определяет лишь его истерзанная войной душа.

---

— Ну и где шашлык-машлык?! — закричал Аманат. Он размахивал руками, корчил страшные рожи, как будто старался кого-то напугать.

— Ну, пошла вода в хату, — пробурчал Игорь, и громко сказал. — Это вам не лезгинка, это ума требует.

— Лезгинка тоже ума требует, — обиделся Дадаш.

Замполит Дадаш был невысоким, строго говоря, попросту худым, лет ему можно было дать за сорок — не меньше. Но голосом он обладал громким, высококолеблющимся, переходящим в ультразвук. Одним своим криком он должен был, по идее, наводить на личный состав дикий ужас.

Если бы он сейчас начал спорить, я бы, наверное, не выдержал, и убежал бы куда глаза глядят, как несчастные матросы с кораблей, попавших в Бермудский треугольник. М-да…

Но, на мое счастье, Куценко сделал приглашающий жест, и мы дружно сорвались с места и, спотыкаясь и падая, помчались к костру.

Мяса было много. Игорь достал одноразовые стаканчики, Гаджиханов открыл бутылку и твердой рукой с точностью до капли разлил первую порцию. Мы чокнулись, и огненная жидкость заскользила вниз по моему желудку. Стало очень хорошо.

Не дав нам даже толком закусить, папоротник снова потребовал стаканы.

— Куда ты гонишь?! — возмутился Молчанов. — Водки мало, а брагу еще не поставили. Не спеши, друг.

— А где же вторая? — с недоумением спросил Аманат.

Игорь посмотрел на него тяжелым взглядом:

— Ну специально же спрятал от папоротника! Блин, какого хрена ты не промолчал?

Прапорщик обиделся:

— Ага! Хотели от меня скрыть и сами потихоньку выпить!

— Да никто не хотел, — поморщился Игорь. — Но ты же сейчас выпьешь все, что горит, а что мы завтра будем делать?

— Э-э-э-э-э!! Давай вторую сюда! До завтра еще дожить надо!

Мы с Васей невольно переглянулись. На его губах была усмешка. Наверняка на моих он увидел то же самое.

Первая бутылка ушла на ура. За второй отправились Аманат и Дадаш.

— Ну, теперь вы рассказывайте, — попросил нас благодушный Молчанов. Что у вас тут случилось за этот месяц? Наслышаны, наслышаны…

Так как Вася никогда особой словоохотливостью не отличался, то отдуваться за двоих пришлось именно мне. Но это дело было мне по душе. Я упражнялся в остроумии, Изображал все в лицах. Сыпал параболами и гиперболами. Я вошел в такой раж, что смеяться начал даже Вася. На истории с похищением коровы у Игоря случился приступ истерического смеха. Вернувшиеся со второй бутылкой Аманат и Дадаш только в недоумении смотрели на него.

Куценко был весьма расслаблен. Между делом я отметил про себя, что много пить капитан не может. Он быстро напивался и начинал вести себя неадекватно. Вот и сейчас ему почему-то приспичило устроить показательные стрельбы. От этой глупой затеи его пока удерживал за плечи Игорь, но что будет, когда после второй бутылки он отпустит артиллериста, я представлял себе весьма смутно.

Впрочем, после второй бутылки, как я уже чувствовал по себе, мне это будет по барабану. Где-то в глубине души тревожила душу мысль: а сколько же времени мы здесь? Мы-то ведь ушли под честное слово. Но я рассчитывал на Васино благоразумие. Как выяснилось позже, он, в свою очередь, рассчитывал на мое.

Когда я открыл глаза, солнце клонилось к закату. Голова болела, во рту ощущался слегка подзабытый, но до боли знакомый гадостный привкус. Очень хотелось пить.

С трудом повернув голову, я обнаружил спящего рядом Васю. Больше никого на зеленой травке не было. Около палаток артиллеристов маячили человеческие фигуры, но никого знакомого там не просматривалось.

Я потряс Васю за плечо. Не сразу, с видимым усилием, но глаза он открыл. Еще пару минут они медленно принимали осмысленное выражение. Потом резким рывком он принял позу сидя, но тут же схватился за голову, и повалился обратно.

— Паленая была водяра, — авторитетно заявил я. — С непаленой водяры у нас бы пленка не кончилась.

Вася молчал. Он потрясенно смотрел на закат.

— Косач! Лебедев! — наконец сказал он, и свет померк в моих глазах.

Я тоже упал на спину. Бог мой! Мало того, что мы просрочили все нормативы ООН, так ведь еще тащиться пешком вверх, потом объясняться с этим занудой! И так далее…

Да уж… Ломка после кайфа была конкретная. Я с трудом поднялся на ноги, пошатался, и побрел к артиллеристам. Как оказалось, капитан Куценко все-таки пришел на позицию, чтобы открыть ураганный огонь. Но, подумав немного, решил слегка передохнуть. Чем он уже и занимался активно уже несколько часов.

Более крепкая компания в лице Игоря и иже с ним оставила более слабую, то есть нас с Куценко, принимать воздушные ванны, а сами отбыли в неизвестном направлении. С этими малоутешительными новостями я и вернулся к Васе.

Он все-таки сумел сесть, хотя и придерживал отваливающуюся голову руками.

Кряхтя и вздымая друг друга, мы таки поднялись, и нетвердыми шагами направились «домой». Шаг за шагом слабость исчезала, но голова от этого меньше болеть не стала. Не добавляла радости предстоящая встреча с Лебедевым.

Подъем в гору отнял последние силы. На дрожащих ногах и с языком на бок мы с Васей доползли до нашего КПП. Впрочем, на нем никого не было. Не считать же за «кого» грязного пулеметчика, который дрых в обнимку с родным РПК, широко открыв рот.

Мы спокойно дошли до палатки. Я спустился внутрь, и нос к носу столкнулся с чумазым Папеном.

— Нас кто-нибудь спрашивал? — с замиранием сердца спросил я у него.

— Нет, — ответил негритянин спокойно.

Я обалдел.

— Никто не заходил: Лебедев там, замполит, ну, из других офицеров там, на худой конец?

— Да нет же, говорю — никого не было! Их вообще сегодня как-то не видно было.

Я выбрался наружу, и в сильном недоумении сказал Васе, который в полном безразличии привалился спиной к палатке снаружи:

— Ты будешь смеяться, но нас никто не искал!

— Я не буду смеяться. Кому мы на хрен сегодня нужны!

И действительно — чего ради? Самый обычный день. Один из многих. Папен и компания драяли весь день посуду, чего-то еще делали — даже не могу представить, чем они весь день занимаются. Самое главное — не сбежали, все живы и здоровы, никто проверять их не приходил. Происшествий не случилось.

Лебедев с Косачем, наверное, радио весь день по рации слушали — даже за едой не выбирались. Есть же там какие-то денщики. По-моему, у Логвиненко в роте выпросили. Способный парнишка. Даже более чем способный — просто оторва.

С другой стороны — мало ли что? Кому-то надо бы на батарее оставаться. Но ведь одному уже не так интересно. Вместе с Васей сходить в гости к Молчанову — это совсем другое дело.

В памяти всплыло, что вроде Игорь говорил что-то о завтрашнем ужине. Типа, кажется, у них там будет хинкал и все такое.

Я спросил об этом у Васи. Он вяло покачал головой — ответил, что не помнит. Мне показалось, что выпил он больше меня — потому и отравился. Бедняга!

Меня осенило.

— Пойдем к Сэму. Может у него что еще есть — для поправки здоровья?

Вася усмехнулся:

— Так ведь он у Игоря. Он же и привез свое пойло. Ты что, думаешь, нас так развезло бы с двух бутылок?.. И потом, он же наверху. Ты к нему пешком собрался идти?

Я опешил с открытым ртом. Надо завязывать с водкой, к чертям собачьим такие провалы в памяти — симптом очень нехороший.

Папен был слабохарактерным, но сообразительным. Свой маневр он начал не просто издалека, а как бы выразиться?.. Издалечища!

— Опять сухая пшенка, товарищ лейтенант! Лучшего ничего нет.

Я с отвращением посмотрел на месиво в котелке. С продуктами с каждым днем становилось все хуже и хуже. По сравнению с тем, как нас кормили в первые две недели, это выглядело просто убого. Сухая комковатая пшенка. Чай без сахара. Если это можно назвать чаем. Слабо выраженный вкус, отсутствующий запах, бледный цвет. Вкусные темные сухари, которыми я тренировал свои зубы раньше, исчезли из нашего рациона. А этот, так сказать, белый хлеб, почему-то вызывал у меня стойкое ощущение тошноты.

Короче, после вчерашних шашлыков предложенные блюда энтузиазма у меня не вызвали.

Высунувшийся по пояс из палатки Вася с брезгливым выражением лица посмотрел в мой котелок, пробормотал что-то непотребное себе под нос и снова исчез в палатке.

— Чего-нибудь вкусненького хочется, — Папен посмотрел на меня снизу вверх умоляющим взглядом.

— И что ты хочешь сказать? Я должен достать вам это вкусненькое? честно говоря, не хотел, но мой голос прозвучал даже уж как-то через чур саркастически.

— Нет, — потряс меня Папен своим ответом, — мы вас сами угостим.

Я невольно открыл рот. Но быстро опомнился. Наверняка хитрый Папен придумал что-нибудь интересное. Изобретательности и изворотливости, прогрессу которых серьезно поспособствовали казарменные побои, у старины «негритянина» можно было только поучиться. Я с большим интересом посмотрел в его большие карие глаза.