Елена Чижова - Орест и сын

• Название: Орест и сын
• Автор: Елена Чижова
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007

Елена Чижова

Орест и сын

Роман

---

Стараясь не встречаться глазами с голыми стенами, Ксения ходила по квартире. Родители спали. Подхватив портфель, брошенный в коридоре, она вышла на площадку. Створки раскрылись на ее этаже, и в ширящемся проеме Ксения увидела Инну. Поведя плечом, словно приноравливаясь ко вчерашнему, Ксения шагнула в открытую кабину. Лифт, отрезая путь к отступлению, сомкнулся за Ксеньиной спиной.

“У тебя деньги есть?” — Иннин палец замер над кнопкой. Косясь на палец, Ксения зачем-то преувеличила накопления: “Два рубля”. — “Два — мало”. И лифт отпустил Ксению с миром.

Они шли к автобусу по затоптанной полосе. Ветер мешал говорить свободно. “У родителей не пробовала... попросить?..” Арка швырялась колючим снегом. “Десять рублей? Тебе бы дали?” Ксения осознала огромность суммы и честно покачала головой.

Толпа, кинувшаяся к автобусу, растащила их по разным дверям и свела только на повороте с Наличной в Шкиперский проток. “Придется книгу продавать. Я дома возьму, а ты подумай — кому?”

Инна сошла на следующей. Оставшись одна, Ксения добросовестно перебрала одноклассников, но для такого дела не подошел ни один. Автобус уже въезжал на мост, перемигиваясь с желтыми невскими фонарями, когда, различив над парапетом высокий клобук сфинкса, Ксения вспомнила про Чибиса. Выйдя на школьной остановке, она побежала по набережной, удивляясь непривычному малолюдству. На повороте, где канал Круштейна делал крюк, из незамерзающей полыньи сочилась гнилость. Испарения собирались у воды белесыми клубками и, поднявшись до решетки, оседали рваной ветошью. Ксения прикрыла нос варежкой, вдыхая смесь влажной шерсти и гниющей воды, и забыла про Инну.

Все-таки она не рассчитала времени. Редкие ранние малыши подходили к школе. Раздевалка старшеклассников и вовсе пустовала. На рожках вешалок, где обычно громоздились пальто, висели тощие обувные мешки на длинных тесемках, похожие на сморщенные груши, и вся раздевалка выглядела облетевшим садом. Рожки торчали голыми ветками, повсюду стоял запах прелой обуви, там и сям под вешалками валялись падалицы, сорвавшиеся с крючков, — потерянный урожай. Первой была химия, и Ксения пошла по длинному коридору в дальний корпус. Коридор был темным и пустым. Из физкультурного зала потянуло валерьянкой, и сразу со всех сторон, как коты на пьяный запах, побежали детские крики, поднялись к потолку голоса учителей, зашлепали по полу портфели. С этой минуты уроки и перемены шли по заданной колее.

На исходе литературы, где обсуждалась тема нового человека — на примере Рахметова, — Ксения увидела стриженый затылок с хохолком на макушке и вспомнила задание. Вырвав лист, она размашисто написала: “Тебе нужна хорошая книга за десять рублей?” — и постучала в Чибисову спину. Чибис мотнул хохолком, как будто спросил: “Кому?” — “Тебе”, — Ксения показала глазами. Чибис порозовел и развернул записку на коленях. Он смотрел на развернутый лист дольше, чем требовала лаконичность послания. Потом взял ручку, приписал ответ и вернул лист отправительнице. Под Ксеньиной строкой было выведено: “Какая?” — тонкими, островерхими буквами.

Названия книги она знать не могла, а потому подтянулась на локтях и прошептала в стриженый затылок: “Подруга продает. Старинная”. Чибис пригнул голову к плечу застенчивым движением, как будто собирался спрятать ее под крыло: “Приносите вечером”, — и написал адрес. Ксения перечитала записку и удивилась: выходило так, будто Инна была ее старинной подругой.

СТАРЕНЬКИЙ КОРЕШОК

Автобус свернул на Большой проспект, и два ряда заиндевевших деревьев сошлись у Морского вокзала. Ксения смотрела в водительское стекло. Инна ждала. Она била ногой об ногу, согреваясь, и Ксении опять показалось, что Инна танцует. Не выходя из автобуса, Ксения замахала рукой. Инна вскочила с передней.

“Кто аноним?” — Инна прочла внимательно и сложила, попадая в сгибы.

“Чибис”. — “Смешная фамилия”. — “Да нет, это песенка была, помнишь?” — Ксения запела тихо, стесняясь:

У дороги чибис, у дороги чибис,

Он кричит, волнуется, чудак:

“Ах, скажите, чьи вы? Ах, скажите, чьи вы

и зачем, зачем идете вы сюда?”

“Странный такой: садится за парту — ногу под себя, или встанет посреди коридора и озирается... Дразнили все...” — Ксения оглянулась назад, как будто за дальним стеклом автобуса в какой-то обратной перспективе вырастала мальчишеская фигурка с прозрачными оттопыренными ушами и, замерев по самой середине Большого проспекта, озиралась по сторонам, не замечая, что рыжие “Икарусы” объезжают ее со всех сторон, выворачивая передние колеса. “Он что, богатенький Буратино?” — Инна прервала.

Линии перспективы вздрогнули и переломились пополам, и мальчишеская фигурка, стремительно уменьшаясь, побежала назад, к 1-й линии, а рыжие “Икарусы”, шевеля колесами по-тараканьи, вернулись в наезженные колеи.

“У отца попросит. Ему отец всегда дает на книги. Я сказала — старинная”. — “Старинная так старинная”, — Инна с легкостью отпустила грех.

У Инниных дверей Ксения обернулась, как будто проверяя, нет ли кого, но Инна ухватила ее за руку и втянула в квартиру.

“Давай, пока никто не вернулся, — она поставила Ксению перед книжными полками, — выбирай”. Ксения заскользила глазами по корешкам. Книги стояли ровными рядами плечом к плечу, как солдаты. Каждое собрание сочинений имело свою парадную форму и особые знаки различия на корешках. Только смерть могла вырвать солдата из рядов, но добровольцев среди них не было. “Лучше — ты”. Они перекладывали друг на друга тяжесть решения, как плохие генералы перед битвой. Ксении пришла спасительная мысль: “Они не старинные”. И сейчас же из-за плеча Льва Толстого высунулся старенький корешок. Он был низкорослым и потрепанным, ни дать ни взять пожилой солдатик в полевой форме. Инна протянула руку, как будто подняла жезл. Ряды не дрогнули. “Помоги”. Обеими руками Ксения раздвинула переплеты. Инна вырвала книгу, и ряды молодцевато сомкнулись. Вместо обложки желтел пустой лист с криво оборванными, как будто опаленными краями. Ксения отвернула его, в глаза бросились яти. “Ну?” — Инна шепнула над плечом. “Не знаю, не прочитать...” Ни автора, ни названия книги под листом не оказалось. Она нерешительно повертела книгу в руке. “Сунь в сумку”, — приказала Инна. “А если?..” — “Не хватятся. Никто не заметит. Это маминой бабушки еще”.

Они спустились вниз по 4-й линии и свернули в боковой проезд. Переулок косил влево и тянул за собой высокие дома, оставляя сбоку обшарпанные приземистые строения. В темной сводчатой парадной они стояли, озираясь. Ксения скользнула рукой: стена была покрыта искрошенными плитками. За коридором, расширявшимся уступами, открылась лестница такой высоты, что закружилась голова. Вверх прямо из-под ног уходили широкие каменные ступени. Настенная штукатурка была изрезана рисунками и надписями, начинавшимися от самого пола. Кое-где пласты выкрошились до камня. Они дошли до высокой двери и встали по обе стороны массивного оклада. Ксения оглянулась на Инну. “Жми”, — та показала глазами.

“Кто там?” — на звонок отозвались, и из-под двери мяукнуло. “Это я”. — Ксения не узнала своего голоса, как будто слышала его со стороны. “Кто — я? — допытывался невидимый страж дверей. — Назовите имя”. — “Кса-на, — она произнесла по слогам в зазор между сомкнутыми створками и перевела дыхание, — мы книгу принесли”. Дверь приоткрылась, и в щель просунулась тощая кошачья головка. “Заходите”, — пригласил Чибис, и тощее туловище скрылось.

В квартире, куда они вошли, волшебно пахло ананасами. “У отца договор на кафедре — эссенции для карамели, — объяснил Чибис, — с кондитерской фабрикой. Отец реактивы приносит...” — “Покажи”. — Ксения стягивала сапог, наступив другим носком на пятку. “Сюда, в лабораторию”.

За лабораторной дверью девочки увидели ровные ряды пробирок и колб. “Бутиловый спирт масляной кислоты, — объяснил Чибис, указывая на толстую пробирку, закрепленную над погашенной спиртовкой. — Напоминает запах ананаса”. Ксения вспомнила страницу, изъеденную червоточинами формул: учебник химии говорил то же самое, но она все-таки удивилась, как будто уличила заведомого лжеца в неожиданной правде. “А еще вкусное можешь?” Чибис взмахнул хохолком и чиркнул спичкой. Ксения смотрела внимательно, как под руки фокусника. Из пробирки вырвался теплый, пьянящий аромат. “Фу, фу, фу! — раздался густой голос, как будто его выпустили вместе с запахом. — Пахнет вином и женщинами, и пахнет хорошо!” — “Отец пришел, — Чибис объяснил смущенно. — Пошли, познакомлю”.

“Каким счастливым ветром, о девы?” Отец Чибиса оказался неожиданно молодым. “Книгу продают”. — Чибис вспомнил об истинной цели визита. “Вы, собственно, издатели или книгоноши? — Он вежливо пережидал молчание. — Означает ли сие, что вы писательницы? — и, уже не дожидаясь ответа, громко пропел: — Милый будет покупать, а я буду воровать! Папа, я жулика люблю!” — “Это неправда! — Инна говорила громко и воодушевленно. — Никого я не обманула и не обворовала!” — “Прелестно, прелестно... И сколько же вы хотите за вашу собственную книгу?” — он выделил голосом. “Десять рублей”, — твердо сказала Инна. “Будь я менялой, я был бы рад: в моем сундучке, — он обвел рукой стены, увешанные портретами, — рубли имеются”. — “Мы пойдем”, — сказала Ксения. “Нет уж, позвольте мне на правах, так сказать, платежеспособного покупателя поинтересоваться, для каких целей вам, двум скромным девам, понадобилась такая отчаянная сумма? Ленты, кружева, ботинки?” — Он улыбался. “Оперу купить”. — Инна поглядела на собеседника внезапно сузившимися глазами. Его глаза округлились ровно настолько, насколько ее стали уvже, словно между ними, как в сообщающихся сосудах, существовала какая-то связь. “Воистину нет предела Твоим чудесам! Опера — жанр почтенный, но, увы, не настолько, чтобы юные девы тратили на него вырученные десятки... И что за опера?” — “Опера как опера. Про Иисуса Христа”. — “Так, — сказал чибисовский отец. — И кто же автор?” — “Американцы какие-то, имен не помню”.