Газета День Литературы - Газета День Литературы # 107 (2005 7)

• Название: Газета День Литературы # 107 (2005 7)
• Автор: Газета День Литературы
• Жанр: Публицистика

---

За творчеством Юрия Кузнецова в течение многих лет (если не десятилетий!) я внимательно следил по публикациям. Как-то, готовясь к творческой встрече со старшеклассниками нашей школы, решил подновить-уточнить в памяти стихотворение Юрия Кузнецова "Русский ангел", запомнившееся мне по одной из подборок в "Нашем современнике". Пришел в местную библиотеку, взял журнал, просмотрел оглавление, увидел нужную подборку... Какова же была моя досада, когда вместо искомой подборки увидел я вырванные страницы! Что это — борьба русского народа со своим национальным поэтом или все-таки любовь к его стихам, которые не купишь сегодня ни в одном провинциальном книжном магазине? Досада моя быстро сменилась гордостью и за Юрия Кузнецова, чьи стихи крадут из библиотек, и за своих земляков, которые кое-что, стало быть, понимают в поэзии.

Опять же невозможностью купить книги Кузнецова в магазинах могу оправдать я свою "наглость", когда в апреле 2000 года решился написать Юрию Поликарповичу на адрес журнала "Наш современник" письмо. В нем, не особо надеясь на успех, попросил поэта прислать его книгу. До сих пор памятен мне день 8 июня 2000 года — счастливый день, когда я получил одновременно два подарка — письмо от Валентина Григорьевича Распутина и бандероль от Юрия Поликарповича Кузнецова. Я и на одну-то кузнецовскую книгу не рассчитывал, а в бандероли был аж три книги стихов Кузнецова — "Ни рано и ни поздно", "До свиданья! Встретимся в тюрьме" и "Русский зигзаг". На первых двух книгах Юрий Поликарпович поставил свою подпись, а на книге "Русский зигзаг" был автограф: "Эдуарду Анашкину на добрую думу. Юрий Кузнецов. 30.05.2000г." Так я стал единственным, пожалуй, в Самарской области обладателем всех новых книг поэта... Сами понимаете, что когда я несколько лет спустя узнал, что у Юрия Поликарповича в издательстве "Молодая гвардия" вышла новая книга стихов "До последнего края", мне очень захотелось заиметь и этот сборник. И если повезет, постараться заполучить автограф автора. В один из приездов в Москву осенью 2003 года я направился в редакцию журнала "Наш современник". Было 8 сентября. Казалось бы, золотая осень, но моросил мелкий нудный дождичек. До этого в Доме творчества Переделкино, где я поселился, услышал от писателей, что Юрий Поликарпович последнее время прибаливает. Ну, думаю, в качестве лекарства от всех хворей лучше меда не сыскать. Прихватил с собой баночку нашего майского пестравского меда. Зашел в отдел поэзии, поздоровался. Кузнецов что-то писал, оторвался от работы, посмотрел на меня, мокрого от дождя, как бы оценивая, что я за человек. А я человек простой, сельский. Банку с медом бряк на кузнецовский стол. Он смутился, возмутился и заявил: "Что это еще такое? Какой мед? Уберите сейчас же!.." А я ему по-простому так говорю: "Имею право я, русский сельский человек, подарить лучшему русскому поэту лекарство?.." Он покряхтел, потом встал и полез в шкаф. Покопавшись там, нашел все-таки книгу — ту самую, которую я так хотел заполучить! Стал подписывать, спросил, как меня зовут и откуда я. Я сказал, что из Самарской области и назвался. Он, словно что-то припоминая, потер лоб и сказал: "А ведь я вам, кажется, свои книги посылал. И к тому же фамилию и имя ваше где-то недавно встречал... ну да, читал на посвящении одного стихотворения Дианы Кан в ее новой подборке..." "Так Евгений Семичев и Диана Кан мои земляки и хорошие знакомые", — ответил я. Смотрю, Юрий Поликарпович подобрел. Усадил меня рядом с собой и начал расспрашивать о Семичевых — как живут в своем Новокуйбышевске, какое отношение к ним самарских писателей. Я отвечал, что знал. Рассказал и о том, как Евгений и Диана приезжали к нам в село.

Уже задним числом, перечитывая книги Юрия Кузнецова, мне как-то закралась в голову мысль о том, что он был не только Поэтом от Бога, но и пророком. Примеров из его воплотившихся в явь стихов можно привести множество. Но, как я уже говорил, поскольку мне глубинно близка тема сиротства в поэзии Юрия Кузнецова, то не могу обойти внимание стихотворение "Пыль", написанное в 1985 году. Я не удержусь привести его полностью:

Меня убили все ж наполовину,

А мне осталось добивать себя.

И незачем вину или причину

Искать, коли в глаза глядит судьба.

Чем пустоту живую после смерти

Заполните?.. Ничтожеством своим?

Как горько буду я на этом свете

Грядущими сиротами любим!

Вспылит земля на резком повороте,

И отлетит живая злоба дня.

За эту пыль, за эту смерть в полете

Я всех прощу... Но кто простит меня?

Можно ли воспринимать сегодня эти строки иначе, как воплощенное поэтическое пророчество будущего страны и своего поэтического будущего? Уже в 1985 году поэт провидел "грядущих сирот" перестройки и рыночных реформ. Предвидел все эти "резкие повороты", от которых сегодня нам житья не стало, еще тогда, когда большинство советских сограждан было упоено грядущими изменениями. Провидел поэт и свою "смерть в полете", потому что все мы знаем по публикациям Юрия Кузнецова, насколько плодотворно работалосъ ему последние годы. Предвидел и, как ни печально, оказался и тут прав, ту словесную "пыль", что поднимают ныне вокруг его имени и творчества. Вообще, перечитывая Кузнецова сегодня, только диву даешься его пророческому дару в отношении судеб России, славянства, русской деревни, армии... И, конечно, в отношении собственной судьбы. Ровно за тридцать лет до своей внезапной смерти, в 1973 году, Юрий Кузнецов написал:

Надоело качаться листку

Над бегущей водою.

Полетел и развеял тоску...

Что же будет со мною?

То еще золотой промелькнет.

То еще — золотая.

И спросил я: — Куда вас несет?

— До последнего края.

Книга с таким печальным пророческим названием — "До последнего края" — стала, как выяснилось, последним прижизненным изданием Поэта. Подаренная Юрием Поликарповичем, она является гордостью моей библиотеки. Часто просят, но я неохотно даю ее почитать — любовь нашего народа к своим национальным поэтам проявляется порой весьма своеобразно: ну никак я не могу забыть эти вырванные журнальные страницы с кузнецовскими стихами.

Самарская область

Владимир Фирсов ОСЕНЁННАЯ СВЕТОМ

ОТКРЫВАЮ ТОЛЬКО ЧТО ВЫШЕДШУЮ ИЗ ПЕЧАТИ КНИГУ, своего собрата по литературному цеху, известного поэта Андрея Шацкова — "Осенины на краю света":

"Осенины! Музыка этого исконно русского слова несказанно волнует и завораживает меня в ту высокую и светлую пору, когда ослепительный свет льется на покрытую алой порошей листопада землю и начинается осенний лёт птиц, листьев, паутинок и поэтического вдохновения. Словно далекий благовест рассыпа- ется в ласковой тиши: "О-СЕ-НИНЫ..."

Так просто и хорошо, в стиле К.Паустовского или И.Соколова-Микитова, написаны эти вдохновенные строки впервые увиденной мною "шацковской" прозы, что на сердце становится радостно и светло, как вероятно было и у самого автора, открывшего для себя и для нас это удивительное время года, длящееся, согласно словарю Даля со Второго (Яблочного) Спаса до Великого праздника Покрова.

Я недаром упомянул двух этих писателей, которые по большому счету несомненно должны считаться поэтами — поэтами земли Русской, а за одно и Рузской. Ибо значительную часть своей жизни они провели в Старой Рузе — замечательном месте, где всегда билось сердце творческой интеллигенции России. Месте, сказочная красота которого, в самых разных жанрах навсегда остается в лучших произведениях многочисленных писателей. Андрей Шацков — тоже из этих благословенных мест:

Но на весь этот сором,

на древний погост,

На Димитрия храм изузоренный дивно,

Зачарованно падают ливни из звезд.

Заповедно — желанные звездные ливни!

Стихотворение из цикла "Август", как и другие стихи поэта, написано удивительным русским языком, присущим только данному автору, бережно сохранившему в текстах таинство всех 40-ка церковнославянских букв, от похожей на диковинные ворота с вереей буквы Аз до летящей смешной галкой буквы Ижица. Такие стихи принято называть "духовными", до них нельзя "дописаться". До них можно только "дожиться".

Но в Троицин день

со смятенной душой,

Забывшей про Божие слово,