Газета День Литературы - Газета День Литературы # 125 (2007 1)

• Название: Газета День Литературы # 125 (2007 1)
• Автор: Газета День Литературы
• Жанр: Публицистика

---

Закончить два знаменитых московских института и не знать Дстоевского? Поневоле согласишься, что это какой-то "садистский патриотизм". Да если бы только о Достоевском речь!

В своих воспоминаниях о встречах с Георгием Васильевичем Свиридовым я привёл слова композитора, записанные мною сразу после разговора с ним. Свиридов рассказывал о том, как после тяжёлых для русских патриотов тридцатых годов, когда ещё не была изжита антирусская идеологическая риторика, когда Рахманинова называли "фашистом", когда официальная пропаганда в упор не видела Есенина, в первые месяцы войны вдруг всё переменилось: "Во время войны в эвакуации, – взволнованно сказал Свиридов, – когда на каком-то плакате я встретил слова "Россия, родина, русский", у меня слёзы потекли из глаз"...

Прочитав эту сцену в книге моих воспоминаний "Поэзия. Судьба. Россия", Бушин как с цепи сорвался: "Это упёртые глаза Куняева. Это он, а не Свиридов рисует лживую картину, в которой нет места тому, что задолго до войны у нас выходили огромными тиражами романы, поэмы, во всех театрах шли фильмы, спектакли об Александре Невском, Дмитрии Донском, Кутузове, Суворове, Петре Первом... Или во всех этих произведениях не допускались слова "Россия", "Родина", "русский"?" (стр. 230).

Но, слава Богу, я знал Свиридова, понимал, что, разговаривая со мной, он излагает свои выношенные мысли. В этом я убеждался не раз. И когда вышла книга Свиридова "Музыка, как судьба", я начал читать её и то и дело находил в ней дневниковые записи Свиридова почти дословно совпадавшими с моими записями его разговоров. Вот что пишет он в тетради 1978-80 гг. об искусстве предвоенного времени: "После смерти Горького наступило совсем другое время ... , господствовал дух Утёсова, Дунаевского, Хенкина ... . Руководство Ленинградского союза композиторов: председатель Фингерт, ответственный секретарь – Иохельсон, 2-й секретарь – Кессельман... То же было всюду. Слова: Россия, Русский, Русские – не существовали: Впервые я услышал это слово в названии пьесы Симонова "Русские люди" уже во время войны, когда потребовалась (и обильно!) кровь" (стр. 210).

Вот вам и "садистский патриотизм", оснащённый дипломами двух институтов. И как Бушин закончил их, не читая ни Герцена, ни Достоевского, ни Свиридова?!

Я бы не стал писать это письмо, тратить силы, нервы и время, если бы не одно соображение. Журнал "Наш современник" – самый популярный и многотиражный из "толстых" литературных журналов. Он объединяет вокруг себя все лучшие литературные силы России и десятки тысяч читателей. Многие из них читают и книги, изданные в "Алгоритме", и верят им. Я не могу спокойно относиться к тому, что читатель, любящий журнал "Наш современник", вдруг прочитает писания Бушина и поверит хоть бы малой доле клеветы, льющейся с его пера... Мы – люди не частные, живём общественной жизнью, и это обязывает нас заботиться о своей чести и защищать её.

А репутацию издательства "Алгоритм" – жалко.

Судиться с издательством, издавшим немало замечательных книг Вадима Кожинова, Сергея Семанова, Олега Платонова, как-то не хочется. Но и промолчать глупо. А издательству надо бы понять, что "факты", приводимые Бушиным в его книгах – надо проверять через лупу. А то ведь какой-нибудь непокладистый автор призовёт к ответу за "публикацию сведений, не соответствующих действительности", доведёт до суда и будет прав. И, не дай Бог, издательство разорится. Где тогда буду издавать свои книги я? Где будет издаваться Бушин, человек отчаянной отваги, поскольку он не боится нести ответственность за ложь, которую изрыгают его уста?

Юрий Милославский РОЖДЕСТВО ХРИСТОВО

ЕЖЕ ПО ПЛОТИ РОЖДЕСТВО ГОСПОДА БОГА И СПАСА НАШЕГО ИИСУСА ХРИСТА

– І –

"...Хотя бы грех унизил тебя до скотоподобных страстей и похотей, хотя бы ты совестью принужден был сам на себя обратить пророческое обличение: человек в чести сый не разуме, приложися скотом несмысленным и уподобися им (Псал. ХLVIII,13), и тогда не должен ты отчаиваться в снисхождении Спаса своего. Который, не возгнушавшись возлечь в яслях, не возгнушается и в яслях души твоей почить Своею благодатию и Своим миром...", – говорил некогда Святитель Филарет, митрополит Московский. – Слова Святителя хорошо бы затвердить всякому, кто сподобится в дни Рождества прибыть на Святую Землю Палестины.

Ночной предрождественский Святый Град Вифлеем бывает мрачен. По обеим сторонам дороги, соединяющей его с Иерусалимом, почти вплоть стоят продолговатые, по большей части двухэтажные, здания: внизу – торговые лавки, наверху – жилье. Стены домов испещрены черными с подтеками отчаянными надписями и эмблемами; всё это густо захлёстано краскою же, забелено – и вновь исписано. Зелёные ставни плотно затворены, и лишь в прорезных сердечках считанных из них помигивают нам конусные абрисы ёлок; а уж лавки! – те и вовсе закрыты наглухо, словно никогда и не открывались покупателям, затянуты металлическими жалюзями, задраены воротинными створками на длинных закладах. Поверх всего этого – такое же, как и на стенах, множество перекрывающих друг друга надписей.

На улицах, разумеется, ни одной живой души. То здесь, то там торчат воинские патрульные машины, – их окна забраны выносными решётчатыми щитами; патрулей не видать, однако до слуха время от времени доносится урчание мірового эфира, исторгаемое рациями, что обмениваются меж собою неведомой паломнику – оперативною информациею.

Дождь измельчился до мжички, но по страшной скорости облаков, отчего мокрое пространство как бы мерцает, поминутно меняясь в ночном своём освещении, можно судить, на что ещё способна сегодняшняя погода.

Суетливая злобность палестинской зимы – она и есть, дерзнём сказать, историческая реалия Рождества Христова: промозглая, достигающая ветром и ливнем до самых зябких костей, буровато-черная с багровым подсветом.

"Зима – это (тварный. – Ю.М.) мір", – сказано в гностическом евангелии Филиппа. Но именно в этом міре вочеловечился Спас наш, и оттого явление Христово по плоти отмечено явственными признаками тревоги, безпокойства, настоящая причина которых еще сокрыта от встревоженной твари. Верблюды волхвов едва вступили во Иерусалим; вопрос, с которым пришедшие с Востока обращаются к шарахающимся от них прохожим, – "Где родившися Царь Иудейский?", – лишь только задан и навряд ли толком понят, – а евангелист говорит: "...Ирод царь смутися, и весь Иерусалим с ним" (Матф.2,3); слова эти следует воспринять буквально. "Земля на иконе Рождества не изображена гладкою или ровною, нет, она вся полна движения, – сказано в заметках инока-иконописца Григория (Круга). – И эта холмистость, неровность земной поверхности не является только свидетельством о местности неровной и гористой близ Вифлеема... Земля узнала день своего посещения. Она ответила Христу тем, что вся ожила, она как тесто, – вся начала вскисать, потому что почувствовала в себе закваску вечной жизни. И эти волнистые и уступчатые складки земли, окружающие вертеп, не пустынны, но полны тревожного и радостного движения".

Однако радость эта – не для всех, ибо одни еще не в состоянии вместить ее, а другие – по своей воле отрицаются Спасения: мiр уже разделен, и в скотских яслях "лежит Сей на падение и на восстание многих во Израиле, и в знамение прорекаемо" (Лук.2,34). "Пререкания" не обошли и самых ближних: "Характерно для многих икон Рождества, что Матерь Божия обращена ликом не к Спасителю, но к Обрученнику. Лицо Её выражает глубокую заботу... Матерь Божия как бы хочет всеми силами помочь Иосифу, погруженному в глубокую скорбь, измученному сомнениями...", – продолжает инок Григорий.

Согласно преданию начальных христианских общин, запечатленному в нескольких древних источниках, вроде широко известного Первоевангелия Иакова, а также в "Псевдо-Матфеевом евангелии" и в т.н. "Евангелии детства", тяжкие душевные муки, безпокойство и недоумение не оставляли Иосифа с того дня, когда, возвратившись из Капернаума, где он в течение нескольких месяцев плотничал, Обрученник нашёл юную Марию – непраздною. Описание Рождественской иконы у инока Григория свидетельствует, что в преданиях этого рода содержится известная доля истины, – сохраненная для нас в Четиях Минеях и в Рождественских службах. "Буря помышлений сумнительных" то отпускала Иосифа, то с новою силою терзала его сердце. Отражение этой сердечной брани донесли до нас апокрифы. Но только из принятого Церковью Благовествования – мы узнаем о главном: доброта и самоотвержение Иосифа, не желавшего "огласить" Марию (Матф.,2,19) были как бы нарушением ветхого уходящего Закона и "преданий старцев". Обрученник возвел благодать над законом, – и тогда в ответ на его безсмысленную "незаконную" доброту полыхнуло ему навстречу прямое Господне откровение: "Иосиф сын Давидов! не бойся принять Марию, жену твою; ибо родившееся в Ней есть от Духа Святого" (Матф.,2,20).