Газета День Литературы - Газета День Литературы # 128 (2007 4)

• Название: Газета День Литературы # 128 (2007 4)
• Автор: Газета День Литературы
• Жанр: Публицистика

---

С 1972 года – года публикации первой сказки – Лидия Думцева написала много сказок. В них действуют и знакомые сказочные герои, но в совершенно новых обстоятельствах (Снежная Королева, Леший, Русалка, Мыльный Пузырь), и новые герои в старых обстоятельствах (Улыбушка, Шопша, Пень-Ведун), и новые – в новых (Достоинства и Недостатки, живущие в Малом мире; особый народ – Хохотанцы; Ученый Барин…) В сказке "Несравненная" главной героиней выступает Чашка, в которую влюблён фарфоровый Колокольчик. В "Королевском символе" общей любимицей становится Лилия, и благородство любви возводится на высокий этический пьедестал. Бабочка-Шоколадница учит "не в свои сани не садиться", в сказке "Каждому свое счастье" – я почему-то сразу вспоминаю "Jedem das seine", надпись на воротах немецкого концлагеря. А как остро злободневны строки из "Баллады о Русалке" ("Коль нет детей, так всё бессмысленно в природе!..") о красавице, не пожелавшей обузы – детей.

Деревья у Думцевой могут по-человечески бунтовать (сказка "Страшный сон") в эпоху экологического кризиса. Сказочница вообще очень любит Природу, и во всех своих сказках стремится привить читателю эту любовь.

А в мир пришла Чудесница-Весна,

Насытив небеса глубокой синью,

Всё затопила буйством запахов и красок.

И, море усмирив, пригладила шалуньи-волны.

И те, воркуя нежно, целуя берег и подножья дюн,

Дарили им свой кружевной наряд...

Природа мстит бездеятельной Красоте ("Баллада о Русалке").

И в этот миг Природа,

Столь щедрая к влюбленным до сих пор,

Похоже, взбунтовалась,

Вдруг замерло мгновенно всё вокруг.

В пугающе-зловещей тишине

Нежданно Грома взрыв раздался.

Забесновался Ветер,

Вздымая вверх песок до самых до небес,

Безжалостно с дерев листву срывая,

Гром грохотал. Зигзаги Молний вспарывали небо

И стрелами вонзались в землю, в море...

А Ураган лихой разбойничал вовсю.

И тучи рваные сшибались в дикой пляске,

И волны бились скошенными лбами.

И Дождь хлестал неистово, стремясь

Негодование Небес скорее выплеснуть на головы влюбленных...

Но дидактичность, столь свойственная жанру сказки вообще, у Думцевой выглядит мягкой и деликатной. Хотя в стране, 70 лет лишённой Библии и заповедей блаженства Нагорной проповеди, можно давать уроки и в жёсткой форме; сказка – ложь, да в ней намёк, добру молодцу урок. Сказки Думцевой в особом – русском свободном стихе (верлибре). Хотя зачастую и представлены в "графике прозы". Но вот разбиваю "прозаическую строку" на стихи (стих – это одна строчка стихотворения) и получаю ("Несравненная"):

Жила-была чашка.

Да-да, самая обыкновенная чашка...

Ох, простите...

Если бы она узнала,

Что её назвали обыкновенной, –

Такой скандал закатила бы

На своей полке посудного шкафа!

Классический русский свободный стих, каким писал классик верлибра Владимир Бурич. Иногда сказочница переходит на белый стих (ритмизованный, но без рифмы – здесь, в "Балладе о Русалке", например, разностопный ямб):

Историю печальную хочу я вам поведать

О том, как девушка прекрасная была превращена...

Но нет... Пожалуй, по порядку.

Начну с того, что тайны чарующие Мирозданья

Не в силах разгадать ничтожный человек.

Изредка Лидия Думцева решается "говорить в рифму" – консонансную и диссонансную:

В неведомую колдовскую даль

Я хотела бы вас за собой увести,

Где не кажется небылью Небыль.

Кто ни разу доселе там не был,

Ни за что не поверит – под небом,

Столь привычным для каждого небом,

Невероятных историй не перечесть.

Меня, очного ученика Алексея Кручёных – помните самое знаменитое русское стихотворение "Дыр бул щыл…"? – всегда радует гениальный абсурд. И Лидия Думцева – вослед – позволяет себе абсурд типа МНЕНУ ЖНАТ ОЛКОС ЛАВА (мне нужна только слава), но в сказке они логичны.

В России ныне, во времена надвинувшейся на нее тотальной бездуховности, очень не хватает сказки. Спасибо последним сказочникам России. Спасибо Лидии Думцевой.

Олег Кочетков РОЖДЕНИЕ

МЕТАМОРФОЗА Радикальные веянья новы:

Из антихристов – в богословы!

Из писателей – в робу вахтёров.

В гардеробщики – из актеров!

И ни удержу, и ни меры:

Из банкирского лобби – в премьеры!

Не от женских потуг – из пробирки!

В новорусские – из Бутырки!

Из учительницы – в проститутки!

Не о духе молва – о желудке!

В вышибалы из офицеров!

Культ зубов и отсутствие нервов.

Что считалось всегда трали-вали –

Удостаивается медали,

А с экранов орущее блядство –

Всероссийского лауреатства!

Обхохмили всё, обворовали.

И так далее, и так дале...

На Руси от сего холокоста –

Патриоты обычные просто

Превратились, как это ни сложно,

Окончательно и безнадежно,

До последней сердечной икоты –

Просто в лютые патриоты!

НА ПРОГУЛКЕ Ну что, хромоногий дружище,

Так скорбно глядишь на меня?

Осталось одно пепелище

От нашего ясного дня.

От нашего крестного хода

И стати державной, святой,

И от золотого народа –

Один только нимб золотой!

Одно только гордое имя...

Хоть к небушку руки воздень!

Столица с огнями чужими

Да пустошь родных деревень.

Как славно, что жизнью иною,

Дружище, твоя занята.

Трусцой ковыляешь за мною

И веешь вопросом хвоста.

Вживаешься в мир этот бренный,

Как тошно в душе и вокруг!

Мы были – надежда вселенной,

А ныне изъяли наш дух...

Куда же теперь нам, мой верный,

Последний мой преданный друг?

* * * Пахнет сумрак сырою листвой,

Холодеют задумчиво лужи,

Даль молчанья… И голос живой,

Даже самый любезный – не нужен.

Одиноко вокруг, и во мне,

И от этого – сердцу услада.

Оно льнет, от меня в стороне,

К глубине опустевшего сада,

Где на ветках сиротски плоды,

Кое-где сохранившись, мерцают,

Где от немощной красоты

Забытья оно тает и тает...

И в бессилии превозмочь

Истекающую сердечность –

Переходит в желанную ночь,

Преходящую в бесконечность…

* * * Ни печали, ни сплина,

Ни хандры, ни тоски.

Золотая равнина,

А на ней – колоски.

Время жатвы приспело,

Я труда не боюсь,

Принимаюсь за дело –

В сердце – русская грусть!

И причины нет вроде,

Но за что на возьмусь:

А она – на подходе –

Эта русская грусть!

Я то трезвый, то пьяный,